Острова

Богатые жители Севильи готовы вложить свои деньги в завоевание Индии. Делами заморской торговли ведает Casa de Contratasion – Индийская палата, и севильские купцы во главе с Диего Барбозой вводят Магеллана в эту палату на высокий суд знатоков. Но служители Индийской палаты настроены скептически. Много таких, как этот безвестный португалец, обивают пороги палаты, просят деньги для своих авантюр. Строги черные мантии членов комиссии, выслушивающей Магеллана. Суровы и беспристрастны их лица.

–Вы, сеньор Магеллан, сами плавали к берегам Бразилии? – вопрошает один из членов высокой комиссии.

–Вы утверждаете, что какое-то португальское судно нашло юго-западный пролив, – говорит другой. – А что это за судно и кто был его капитаном?

–Вы показываете нам карты, начертанные Мартином Бехаймом, – говорит третий член комиссии. – Но сам уважаемый немецкий картограф служил португальскому королю, никогда не был в Новом Свете и мог ошибаться или злонамеренно исказить контуры Америки.

–Вы говорите, что Западный океан, который нужно переплыть на пути к островам пряностей, видел Нуньес Бальбоа. А знаете ли Вы, что Бальбоа арестован, как интриган и обманщик, и теперь его судьбу решит королевский суд? Нет, высокая комиссия Индийской палаты не может одо- брить столь рискованное предложение. Нет, высокомудрые служители палаты слишком дорожат своими должностями, чтобы принять на себя ответственность. Еще одна дверь захлопывается перед Магельяншем, и он в глубоком раздумье. Но что это? Звонит колокольчик у ворот дома Барбозы. Это посланец Хуана де Аранда – фактора, правителя дел Индийской палаты. В доставленном письме Аранда просил идальго Магеллана пожаловать к нему в дом для важной беседы.

Хуан де Аранда не был ученым-книжником, он был коммерсантом, купцом, и его выдающийся нос чуял выгоду. Ну и что из того, что мудрецы из Индийской палаты отвергли план сеньора Магеллана? У Хуана де Аранда достаточно влияния, знакомств и денег, чтобы помочь уважаемому идальго, и он предлагает соглашение. Частный деловой союз. Сеньор Магеллан связан словом с неким Руи Фалейро? Пусть это будет тройственный союз, и каждый из троих несет свой вклад в общее дело, Магеллан – знание и опыт морских плаваний, астроном и космограф Фалейро – исчисление координат, составление карт и портуланов, Аранда – сбор денег для экспедиции. Нет, сам Аранда не хотел бы отправиться в плавание, он слишком сухопутный купец, он просит лишь одну восьмую часть от прибыли.

Союз заключен, и Аранда от своего имени и имени севильских купцов пишет пространное послание кастильскому канцлеру, он характеризует Магеллана как человека, могущего оказать королевскому двору великие услуги, и просит королевский совет устроить аудиенцию у самого короля Карлоса.

4

Молодой король Кастилии, Арагона и прочая, и прочая не любил кастильскую знать и мрачный Мадрид. Резиденция королевского двора – Вальядолид на севере Иберийского полуострова, и там назначено заседание королевского совета, чтобы выслушать ходатайство Хуана де Аранда, фактора Индийской палаты.

Состав королевского совета должен был ввести в дрожь любого смельчака. Трое из четырех членов совета – нидерландцы, воспитатели и наставники юного короля Карлоса, будущего императора Священной Римской империи. Это кардинал Адриан Утрехтский, друг Эразма Роттердамского, королевский воспитатель Гильом де Круа и канцлер Кастильский Соват. Четвертый член совета – испанец, зловещий кардинал Фонсека, бывший заклятый враг Колумба, враг и хулитель всего нового, всего, что противоречит канонам святой церкви. Но Магеллану нечего терять, он смело смотрит в глаза кардиналам, и те сразу начинают понимать, что этот невысокий и широкоплечий португальский моряк – не из числа праздных фантазеров. Обстоятельно, со знанием дела он рассказывает о странах Индийского океана, где он, Магеллан, был и где прозябают невежественные туземцы, не знающие истинной веры Христовой и слова Божия. Он описывает несметные богатства, произрастающие в этих странах, он зачитывает письмо своего друга Франсиско Серрано. Он, Серрано, живет на одном из Молуккских островов, где царят мир и доброта местных жителей и где пряности, за которые европейцы платят золотом, растут, как чертополох. Магеллан подзывает к себе своего раба Энрике, и кардиналы с удивлением рассматривают человека иной, восточной расы, который говорит на испанском и малайском языках. Да, он, Энрике, родился в Малакке, и он готов быть проводником белых господ на дальних индийских островах. Далее Магеллан рассказывает о трудном, долгом и полном опасностей пути, по которому следуют в индийские воды португальские каравеллы, о разбитых на рифах кораблях, о сотнях погибших моряков. «Но есть другой путь, менее опасный и более короткий, – говорит он, – я знаю этот путь и готов провести этим путем эскадру».

–Сеньор Магеллан, – спрашивает его кардинал Фонсека, – Вы португалец, долго служили португальской короне. Что заставило Вас изменить родине и перейти на службу королю Испании?

–Я не изменник, – гордо отвечает Магеллан и подробно рассказывает о жестоких нравах, царящих в португальском войске и на португальских кораблях, о зверствах, чинимых невежественными португальцами в Индии, о том, что служба честных воинов и мореплавателей не ценится в королевском окружении, и сам король Мануэль лично выставил его, Магеллана, из страны.

Магеллан умолкает, и вперед выходит Руи Фалейро. С глобусом и картами Фалейро убеждает Высокий королевский совет, что западный путь к Молуккским островам существует, он короче и выгоднее восточного.

–Ваше королевское Величество, Ваши Преосвященства, члены королевского совета, – заявляет Фалейро, – величайшая несправедливость в том, что Португалия присвоила себе власть над островами пряностей. Известно, что наш святейший отец, римский папа, разделил области владения Португалии и Испании, проведя границу по меридиану в Атлантическом океане. Но Земля – это шар, если продолжить святейший меридиан, то он пройдет через Западный океан. Мной, королевским астрономом и картографом, проведены вычисления по моему собственному точному методу. Вот они, мои вычисления, сведенные в таблицы…

Фалейро продемонстрировал эти таблицы, испещренные цифрами.

–…Так вот, согласно моим вычислениям, Молуккские острова, острова пряностей, лежат в океане на восток от Меридиана, находясь, таким образом, в сфере владения Вашего Величества. Они ждут испанских мореходов, эти острова! – с пафосом закончил звездочет.

Хуан де Аранда был краток.

–Я представляю на Совете знатных и благородных коммерсантов и купцов Севильи, тех, чьим трудом прирастает богатство и благосостояние Вашей короны. За время пребывания в Севилье сеньор Магеллан завоевал наше доверие. Он человек чести и долга. Ныне он связан узами брака с семьей нашего уважаемого гражданина Диего Барбозы, узами, освященными церковью. Сеньор Магеллан – добрый и ревностный католик, истово соблюдающий все каноны церкви, и граждане Севильи готовы принести свои деньги, дабы свершилось то благородное дело, которое сеньор Магеллан изложил, если на то будет добрая воля Вашего королевского Величества, – и Аранда низко поклонился королю Карлосу.

***

Пигафетта встает рано и опрометью направляется в гавань, где днем и ночью кипит работа: снаряжается, готовится к плаванию флотилия адмирала Магеллана. Пигафетта никогда еще в жизни не был в морях, ему хочется узнать всё об этих огромных кораблях, стоящих в гавани Севильи, и он целый день шныряет среди сотен работающих людей, задает бесчисленные вопросы, его прогоняют, чтобы не мешался, но маленький итальянец настойчив и неутомим. Он все подробно записывает в книжечку, которую носит с собой, ему нужно держать отчет магистру Родосского ордена Филиппу Адану.

Кораблей всего пять, они далеко не новые, несколько раз побывавшие в Новом Свете, с облупившейся краской на бортах и потрепанными парусами. Их наскоро купила Индийская палата у фламандских и испанских купцов во исполнение Капитуляции короля Карлоса.

«Флагманский корабль, тот, которым будет командовать сам капитан-генерал Магеллан, – записывал Пигафетта, – носит имя „Тринидад“ („Святая Троица“), он весит восемь с половиной тысяч арроб (сто десять тонн), но это не самый большой корабль. Самый большой – это „Сан-Антонио“, он весит девять тысяч арроб, и капитаном его назначен Хуан де Картахена. Командовать третьим кораблем – „Консепсьоном“ весом семь тысяч арроб – будет Гаспар де Кесада. Два остальные корабля – „Виктория“ и „Сантьяго“ – еще меньше, и капитанами их король утвердил Луиса де Мендосу и Жуана Серрано».