Осуждённые грешники

Словно внезапно осознав, что я пристально смотрю на нее, смех Пенелопы резко обрывается. Притворство милой с глазами лани тает, и она с раздражением встречает мой взгляд.

Я не из тех мужчин, которые отводят взгляд, даже если ему не нравится то, что он видит.

Она не вздрагивает. Не отступает. Обычно я не люблю дерзость, но Господи, это немного возбуждает. Нико перегибается через стойку и что-то говорит ей на ухо, но она не сводит с меня глаз. Мы смотрим друг на друга, кажется, несколько минут — но, конечно, это всего лишь секунды — прежде чем она медленно поднимает руки к своему высокому хвосту, разделяет его пополам и тянет.

С моих губ срывается небольшой вздох. Блять. Это достаточно невинное движение. Я видел много девушек, которые вот так регулируют тугость хвоста, но по какой-то причине, когда она это делает, я чувствую это, как раскаленную молнию в паху.

С таким же успехом она могла бы потянуть за конец моего члена.

Я скрежещу зубами и бросаю взгляд на стену со спиртным за ее головой, чтобы на долю секунды передохнуть. Когда я оглядываюсь обратно, она все еще смотрит на меня, самодовольная ухмылка танцует на ее губах, и раздражение, зудящее и горячее, ползет по моей спине за воротник.

Это была короткая, молчаливая игра, и она просто играла грязно, чтобы выиграть ее.

Раздражение сменяется темным, электрическим трепетом.

Глупая девчонка. Если бы только она знала, что я не просто играю в игры, я их создаю. Не могу дождаться, когда она наконец возьмет трубку и сыграет в мою самую захватывающую игру из всех. Я делаю мысленную пометку сунуть в ее шкафчик еще одну карточку Анонимных грешников, затем поворачиваюсь обратно к своей невестке, пока официант наполняет мой бокал.

Возвращаюсь к тому, чтобы быть джентльменом.

— Мне жаль, что ты сейчас не на Фиджи, Рори.

— Эх, — говорит она, пожимая плечами. — Я бы предпочла остаться на Побережье и посмотреть, как Данте сносят голову.

Мой бокал застывает на полпути к губам. Бенни бросает на меня взгляд «я же тебе говорил». Я знаю, о чем он думает: у братьев Лощины есть теория, что новая жена Порочного — тайная психопатка. Упомянутая теория только укрепилась несколько вечеров назад на приватной игре в «Виски под Скалами», когда Кастиэль рассказал нам, что он и его русская девушка ходили поужинать к ним домой незадолго до свадьбы. Кас сделал замечание о том, что им нужен новый шеф-повар, потому что лазанья была сухой, и оказалось, что Рори приготовила ее сама.

Она мило улыбнулась и сказала, что извиняться не нужно, но после десерта Кас вышел к своей Ламбе и обнаружил, что все шины, кроме одной, порезаны, а на заднем стекле нацарапана сердитая рожица. Когда он упомянул об этом Анджело, тот отмахнулся от него резким движением пальца и ледяной угрозой. Сказал Касу, что его дорогая жена никогда бы так не поступила, и если он еще раз об этом заикнется, у них будут проблемы.

С Рори у меня все в порядке. Она вернула моего брата на Побережье, ненавидит Данте так же сильно, как и я, и если она действительно порезала шины Каса, то это довольно забавно. Общеизвестно, что, хотя мужчин мафии привлекают неприятности, женятся они на кротких. Приятно сидеть рядом с женой из Коза Ностры, которая не пялится на салфетку у себя на коленях и не говорит только тогда, когда к ней обращаются.

— Пенни помочилась в твои Cheerios³³?

Только когда вопрос Рори касается моего правого уха, я осознаю, что снова смотрю на Пенелопу. Половина зала пялится на нее, потому что она орудует шейкером с такой энергией, что ее сиськи грозят выскочить из этого платья с глубоким вырезом.

Жар мгновенно приливает к моему паху, и перед моими глазами вспыхивают образы того, как она подпрыгивает вверх-вниз на моем члене с таким же энтузиазмом.

Господи. Я откидываюсь на спинку стула, одной рукой сжимаю покерную фишку, а тыльной стороной другой прикрываю рот в попытке скрыть свое недовольство. Это раздражает меня больше, чем следовало бы, зная, что мой член — всего лишь один из дюжины в этой комнате, твердеющий от ее маленькой выходки.

Я допиваю остатки из своего стакана и одариваю Рори натянутой улыбкой.

— А, ты знаешь моего нового сотрудника.

— Ага. Пенни очень милая. Раньше составляла мне компанию во время ночных смен в закусочной.

Я приподнимаю бровь.

— Ночные смены? Я что, нанял вампира?

Вместо того чтобы рассмеяться, Рори опускает взгляд на стол. Она проводит пальцем по белому решётчатому настилу и сглатывает.

— Она почти не спала после того, как были убиты ее родители.

Мои глаза сужаются.

— Что?

— Да, нам было около четырнадцати, когда это случилось. Я начала работать в закусочной в шестнадцать, а она все еще приходила почти каждый вечер, — она проводит рукой по предплечью, как будто ей внезапно стало холодно. — Я была такой же, когда умерла моя мама, но всего несколько месяцев. Полагаю, нельзя определить временную шкалу для горя.

Нико не говорил мне об этом.

Я запиваю эту новую информацию глотком виски, но от спиртного глотать ничуть не легче. Это как-то не укладывается у меня в груди. На этом Побережье людей убивают только в том случае, если Висконти нажимает на курок, а наших сотрудников — только если они предатели или воры.

Я уверен, что яблоко от яблони недалеко падает.

— И вообще, почему ты так на нее таращишься?

Я раздраженно выдыхаю.

— Я не таращусь, Рори. Это ее первая смена, я просто наблюдаю за ней, чтобы убедиться, что она не… — моя карта гибели — …плохо справляется со своей работой.

Рори пожимает плечами, нахальная ухмылка расплывается на ее лице.

— По-моему, она прекрасно справляется.

Я прослеживаю за ее взглядом и наблюдаю, как Пенелопа наливает в стакан вязкую желтую жидкость и протягивает ее одному из моих теперь уже бывших деловых партнеров в Miller & Young. Она по-девичьи хихикает и опускает в напиток зонтик и изогнутую соломинку, а Клайв взамен вручает ей пачку банкнот и визитную карточку.

Мой желудок сжимается. Господи, у меня сегодня дерьмовое настроение.

— Прошу меня извинить, сестренка.

Прежде чем Рори успевает попросить сыграть еще одну партию в Висконти Блэкджек, я вскакиваю на ноги и направляюсь к французским дверям. Мне нужно выкурить сигарету где-нибудь в темном и холодном месте, чтобы собраться с мыслями.

Где-нибудь, где смех Пенелопы не будоражит мою кровь.

Глава тринадцатая

Я прохожу мимо столика Клайва как раз в тот момент, когда он опускается в кресло с мерзкой ухмылкой на лице. В мои намерения не входит разговаривать с ним, но я все равно замечаю, что мои ноги медленно останавливаются.

Я упираюсь костяшками пальцев в стол, опускаясь ниже, пока мое тело не отбрасывает черную тень на его настороженный взгляд.

Рядом с ним Филипп сдвигается на три дюйма влево.

— Э-э, все в порядке, мистер Висконти?

В его голосе звучит страх, потому что, хотя Клайв существует в законной части моей жизни, которая наполнена заседаниями совета директоров, красными лентами и огромными чеками, он хорошо осведомлен о том, что происходит на другой стороне. Темная, грязная часть, в которой течет горячая итальянская кровь, глубокая и импульсивная. Там, где мужчины мафии заключают пари на сломанные пальцы, а кому-то могут свернуть шею за, казалось бы, пустяки, такие как заказ взболтанных коктейлей у грудастых барменш.