Освободитель
Шрифт:
– Поговори, поговори, Паук!
– крикнул в ответ Хуруг.
– Поговори еще! Когда я отрежу твой член и вколочу им в твою болтливую пасть все твои зубы, тебе будет трудно ворочать языком!
– Ух-ух! Грозный, как старая крыса, подвешенная за хвост!
– Хозяин постоялого двора издевательски захохотал.
– Должно быть, тот, кто развалил твою рожу, Хуруг, так и трясся от страха! Так и трясся! А, Хуруг?
– Ну все, Паук! Конец тебе! Скоро я дам тебе похлебать из выгребной ямы!
– заревел Хуруг. И совершенно спокойным голосом обратился к своему помощнику: - Не видно?
–
Хуруг отодвинулся от ворот, поднял забрало.
– Может, подпалить забор?
– предложил он.
– В нем нет пропитки!
– Толку? Тем более это боук! Он скверно горит!
– Ну и хорошо! Больше дыма!
– У Паука Реха три десятка парней! Ясно, наши покрепче и вооружены получше, но пока добегут...
– Скажи, Бурун, ты просто их бережешь!
– сердито оборвал его начальник.
– Бережешь!
– и ткнул кулаком в спину стоявшего рядом воина. Тот покачнулся, и арбалетчик на его плечах вынужден был ухватиться за забор, чтобы не свалиться.
– Ну ты, Хуруг, - пробормотал воин без всякого вызова.
– Жратвы у них навалом!
– сказал Бурун.
– Дом нам не поджечь, а забор - разве чтоб Реху новый ставить пришлось!
– Не будет он новый ставить!
– рявкнул атаман.
– Потому что сдохнет! Думай, Бурун!
– Может, набрать в поселке людей, да за их спинами...
– Нет!
– отмахнулся Хуруг.
– Их только тронь! Хватит мне Паука!
– Ну так за пардами...
– За боевыми пардами?
– атаман постучал пальцем по лбу.
– Бурун!!!
– А может, ну его к демонам?
– заявил помощник.
– У нас и так мало людей, Хуруг! Да и навара почти нет. Как перевал завалило, так купчишек ищи-свищи!
– Если я шлепну этого слизня, - сказал предводитель банды, - то посажу тебя на его место! Уж ты-то будешь с нами пощедрее, так?
На обветренном лице помощника вспыхнул живой интерес.
– Раньше ты об этом ничего не говорил, начальник!
– А теперь сказал! Сдохнет Рех - хозяином станешь ты!
– Угу! Только Рех пока еще жив!
– Сдохнет!
– уверенно заявил Хуруг.
– Слышь, Хуруг? А если нам отойти? До ночи? А ночью он вылезет и...
– Брось!
– отмахнулся атаман.
– Так он и поверил. Пару факелов во двор бросит - и всей темноты!
– Ну тогда свалить на месяц-другой...
Хуруг ухватил помощника за шею, притянул к себе и прошипел прямо в оттопыренное ухо:
– Ты - умник, Бурун! Только скажи, чем я заплачу парням? Навара нет! Они ж меня сырым сожрут! Золото, Бурун! Золото - там!
– и ткнул пальцем в сторону дома.
– Куча бабок, Бурун! Сколько лет их Паук копил? Всем хватит! А уж нам-то с тобой - верняк! Думай, Бурун, думай! Ты у нас - башка!
Теплело. Шел четвертый час после восхода, но селение будто вымерло. Ни звука. Только стонущие вопли ургов в прозрачном небе и мычание коров. На зеркальной поверхности озера чернело несколько лодок.
Жители селения, по большей части - беглые, не ужившиеся внизу с чиновным порядком Конга, люди сплошь бывалые, держали ладони на рукоятях мечей с тех пор, как банда Хуруга, примчавшись, осадила постоялый двор.
Что не поделили Рех с атаманом, никого не интересовало. Их не трогают,- они не трогают. Постоялый двор - не селение. Часть Дороги. И Хуруг - часть Дороги. Не он, так другой. И опять же доля разбойной добычи оседала в селении. Значит - не без пользы и Хуруг.– Колдун!
– вдруг сказал помощник атамана.
– У них тут колдун есть!
– Ну и что?
– Ну, он многое может, колдун!
– Жаден?
– быстро спросил атаман.
– Да нет! Напротив. Добрый слишком.
– То не беда!
– Хуруг поглядел на воинов, осадивших постоялый двор. Все мы добрые. По-своему. Колдун, говоришь? И каково же его колдовство?
– Да лечит он, лекарствует в основном! Травы всякие, заговоры, от бессонницы, от страсти телесной...
– Не понял! Нам-то это зачем? Этим, - кивок в сторону трупов, - лекарь без надобности! А иным, сам знаешь, смолы положил - и добро! А если смола не поможет - никто не поможет! Что наш костоправ, что лекарь-колдун!
– Нет, ты погоди! Вот ежели он бессонницу изгоняет, так, может, и наоборот...
– Сон, что ли, навести хочешь?
– Хуруг прищурился, посмотрел с сомнением на безмолвствующий дом. Но уже заинтересовался.
– Сон...
Бурун ждал.
– Так, - сказал атаман.
– Бери пару-тройку парней да марш за колдуном! Сюда его волоки! Да повежливей с ним! Народ не растревожь!
Колдун оказался маленького роста человеком, и не таким уж старым, вопреки ожиданиям Хуруга. Лет сорока.
– Знаешь, кто я?
– спросил атаман.
– Как не знать!
– Лекарь-колдун прямо смотрел умными черными глазами. Не боялся. Рубаха его по вороту была надорвана. Хуруг глазами показал на нее помощнику. Недовольно оттопырил губу. Тот лишь пошевелил пальцами: так вышло.
– Поможешь мне?
– спросил Хуруг, смягчая голос.
– А что нужно? Заболел?
– Он заболел!
– Хуруг мотнул головой в сторону осажденного дома.
– Вижу. Но это - не моя болезнь.
– А ты попробуй! Я - хозяин не жадный!
– Да и я не жадный!
– спокойно ответил лекарь.
– Только если думаешь уши мне отрезать - зря! Хоть и не маг я, но кое-чему учен! Пусть уж уши мои при мне останутся!
– Мысли читаешь?
– заинтересовался атаман.
– Глаза.
– Маленький человек совершенно не боялся, что и нравилось Хуругу, и раздражало его. Он привык к трепету.
– А, к примеру, сон на человека можешь наслать?
– спросил из-за спины атамана Бурун.
– Не всякий и не на всякого!
– сказал лекарь.
– Это ты про меня придумал?
– Я!
– с удовольствием признал Бурун.
– Хочешь, судьбу тебе угадаю?
– предложил лекарь Хуругу.
Атаман, скрипнув зубами, поглядел на покатую, розовую крышу за зубцами частокола. Потом - на лекаря. Он до боли в сжатом кулаке представил, как, разбрасывая красные брызги, погружается в голову тяжелый клинок, разваливает ее пополам так быстро, что черные умные глаза лекаришки не успевают выкатиться из глазниц. Представил - и прочел в этих глазах, что им известны все его, Хуруговы, мысли и все равно: страха - ни на шерстинку!