Освободитель

"А ведь верно!" - подумал Хуруг. Арбалетный болт, при хорошем выстреле прошибающий стальную кирасу, в полулокте паутинной ткани увязнет, хоть в упор бей. "Литон его зовут!
– вспомнил атаман.
– Точно, Литон! Прозвища еще не заработал! А башковитый парнишка!"

Бурун задумался, а потом неожиданно улыбнулся и подмигнул.

– Дело!
– сказал он.
– Сам надумал? Или - видел где?

– Видел!
– признался Литон.

– Литон!
– Хуруг соскочил со спины парда и подступил к новичку вплотную: - Слушай меня! Если то, что ты сказал, - пойдет, твоя доля тройная! Кто-то против?

– и на ладонь вытащил меч.

Нет, никто не возражал. Но Бурун перестал улыбаться.

– Ты! Ты! И ты! Найдите котел побольше, наскребите глины! И, приказал Хуруг, - вино...

– В моей повозке - полбочонка скисшего эдзамского!
– вставил помощник.

– Остальные - на места! Нечего попусту глазеть!
– Хуруг толкнул ближайшего воина так, что тот отлетел на пару шагов.
– Давай, давай, парни! Скоро мы зажарим бычка!

Отправленные к возам за тканью вернулись. Без ткани. Зато притащили с собой человека с длинным костистым лицом и горбатым носом, одетого в пятнистый разорванный плащ. На поясе пленника болтались пустые ножны, лицо - в крови. Бандиты швырнули горбоносого к ногам Хуруга, пленник упал ничком да так и остался лежать.

Хуруг легонько пнул его в ухо сапогом из акульей кожи:

– Встань!

Упавший не шевельнулся.

– Живой, или трупака притащили?
– спросил атаман.

– Живой!
– сказал один из бандитов.
– Зашибся немного. Их трое было! Двоих мы подстрелили, а этого - арканом!

– Добро! Ну-ка поднимите его!

Четыре сильные руки вздернули пленника вверх. Глаза его были закрыты, лицо выпачкано в пыли пополам с кровью.

– Взбодрите его, ребята!
– приказал атаман.

Один из бандитов пнул пленника в голень носком сапога.

Горбоносый застонал, открыл глаза. Большие, карие, с тяжелыми подрагивающими веками.

– Кто таков?
– жестко сказал Хуруг.

Пленник молчал. Зрачки его расширились. Атаман увидел в них отражение своего лица.

Не торопясь, он отвел назад руку и наотмашь хлестнул пленника по лицу. Голова горбоносого дернулась. Верхняя губа лопнула, и по подбородку потекла свежая кровь.

– Молчишь?
– спросил Хуруг, раздув ноздри.
– Зря!

И вогнал кулак пленнику в живот.

Тот не согнулся пополам только потому, что два человека держали его за руки, а третий - за волосы. Окровавленный рот широко открылся. Кожа на лице приобрела зеленоватый оттенок. Он судорожно дернулся, и его вырвало.

– Хлипкий, подлец!
– брезгливо сказал Хуруг. Пленник что-то пробормотал. Легкие его с хрипом, жадно втягивали воздух.

– Не слышу!
– рявкнул атаман.

Пленник продолжал бормотать. Непонятное.

– Ну-ка, говори по-людски!
– Хуруг снова замахнулся.

– Он не умеет, атаман!
– сказал подошедший Бурун.
– Сдается мне, он урнгурец!

– Урнгурец? С чего ты взял?
– язвительно спросил Хуруг, но занесенную руку опустил.
– Любой сопляк в этих горах знает: их бог не велит им покидать своей страны!

– Мальчишкой отец брал меня в Чагун!
– заявил Бурун.
– Точно тебе говорю: урнгурец! И наверняка болтает только по-своему! Хрен ты у него что узнаешь! А жаль! Хотелось бы выяснить, откуда он взялся!

Пленник вдруг быстро, захлебываясь, заговорил. Хуруг и Бурун внимательно слушали. Им казалось, что они различают отдельные слова, но в целом речь горбоносого осталась для них лишенной смысла.

– Тарабарщина!
– произнес Бурун, когда пленник замолк.
– Может, он придуривается? Как это - не знать конгаэна?..

– Вот подпалю ему пятки!
– пообещал Хуруг.
– Ты, урод, слышал, что я сказал? Хочешь немного поджариться?

Пленник с ужасом глядел на атамана.

– Ладно, после!
– махнул рукой Хуруг.
– Успеем. Сначала - Паук. Свяжите его и бросьте под повозку. Да так, чтобы парды не зажрали! А потом марш за тканью! Бурун! Как в доме? Тихо?

– Как в гробу, атаман! Ждут небось, когда смоемся?

– Мы их удивим!
– пообещал Хуруг.
– Мы...
– И оборвав себя на полуслове, прислушался.

– Сожри меня магхар!
– сказал он.
– Бурун! Послушай-ка!

– Что?

– Парды, Бурун! Много пардов!

Помощник упал наземь и прижал ухо к жесткой короткой траве. Потом встал и с уважением проговорил:

– Ну, атаман, у тебя уши!

– Потерявший всадника пард...
– пробормотал Хуруг, вспомнив.
– Ну, это мы поглядим! Бурун! Ну его к демонам - Паука! Свисти: по седлам! Ударим, пока не ждут!

– А Рех?
– спросил помощник.
– Сзади ударит?

– Обгадится!
– отрезал атаман.
– Живо, Бурун! Мы перехватим их у Змеиной Норы!

Но помощник не разделял желания атамана воевать неизвестно с кем.

– Их много, Хуруг!
– напомнил он.
– Не стоит!

Хуруг оскалился в точности как зверь, имя которого он носил. Кривой рубец на лице налился кровью.

– Делай как сказано, - произнес он совсем тихим голосом, от которого у его подручного по спине пробежал холодок. Продолжить спор Бурун не посмел.

Через пять минут шесть с лишним дюжин Хуруговых молодцов, весь его отряд, если не принимать в расчет пятерых, оставленных при повозках, уже мчался по дороге навстречу неизвестному врагу. Поступок, достойный настоящего хуруга, свирепой и отважной твари, без раздумий бросающейся на все живое. Впрочем, семьдесят пять всадников, каждый из которых - отличный боец (иные уже давно отправились бы в Нижний Мир) - большая сила для здешних мест.

Горная дорога извилиста. Если склоны заросли лесом, нет никакой возможности увидеть то, что скрывается впереди.

Хуруг скакал первым на своем мощном, красно-коричневом парде и уже слышал топот множества лап, короткие рыки пардов и звяканье железа. Не дальше чем за следующим поворотом. Точно такие же звуки раздавались за его спиной. Все же передовые урнгриа появились неожиданно. И с ходу ударили по банде.

Пард Хуруга взвился в воздух и, перелетев через две сплоченные шеренги, обрушился сверху на закованного в железо всадника. Пард под урнгриа упал с громким воплем, а зверь Хуруга завертелся волчком, пока его хозяин рубил направо и налево длинным мечом.