Освобождение

мы уйдем.

Он обнимает меня за талию, притягивая к себе. Эффект от нашего поцелуя

упирается мне в бедро.

– Встреча продлится недолго, - говорит он мне.
– Но важно, чтобы ты знала,

как вести себя. С моей стороны требуется огромное доверие, чтобы

отпустить тебя...

Он замолкает. Одной рукой он пробегает по моему позвоночнику, оставляя

за собой мурашки.

– Без ошейника.

Я задерживаю дыхание и теряю самообладание. В этот момент Джереми

набрасывается на меня с диким поцелуем. Он берет на себя контроль в

момент моей слабости.

Затем он снова отпускает меня. Перед глазами всё кружится. В голове всё

спутано, мысли рассеяны. Он считал, что я пойду на встречу в ошейнике? Я

думала, он обещал снять его навсегда.

Просто от мысли о том, что эта гадость снова будет обвита вокруг моей шеи,

даже в качестве отдаленной возможности, даже как угроза, которая уже

прошла, мне становится дискомфортно.

– Что...что заставило тебя изменить свое мнение?
– спрашиваю я, задыхаясь.

– Я не передумал, Лилли. Это был один из доступных вариантов для меня,

чтобы гарантировать, что все будет проходить без сучка и задоринки. В

конечном итоге я подумал, что эта встреча будет служить истинным

проявлением моего доверия к тебе. Я был зол вчера вечером. Не буду

отрицать этого. Я не люблю, когда вещи выходят из-под контроля. Я не хочу,

чтобы ты с головой прыгала в этот мир. Не так скоро. Не так быстро. Я думал

мы вместе сделаем ряд шагов, гораздо больших, чем в прошлом,

строящихся на доверии. Твое поведение на каждом из этих шагов

будет определять, как мы будем двигаться дальше. Это нечто большее, чем

шкала подарков.

Я вздрагиваю. Он это замечает.

– Я знаю, что тебе это не нравится, Лилли. Но для нас...для тебя и меня..., -

он поднимает мой подбородок. - Чтобы иметь шанс двигаться дальше,

нужно признать свое прошлое. Ты согласна?

– Я..., - я моргаю и отворачиваюсь.

Внезапно я жалею, что не одета. Я проклинаю себя за то, что поспешила

сбросить простыню.

– Да.

– Хорошо, - Джереми отходит в сторону и отворачивается. - Теперь беги и

быстро одевайся, моя Лилли-цветочек. Ты найдешь одежду на полотенцах в

ванной. Я взял на себя смелость положить их туда. У тебя шесть минут. Не

опаздывай.

***

Ровно через триста шестьдесят секунд я врываюсь в гостиную. Волосы еще

мокрые.

Я нахожу Джереми прислонившегося к барной стойке. Его телефон лежит на

столике, и он водит по экрану пальцем. Он замечает меня и расплывается в

улыбке.

– Еще тридцать секунд, - говорит он.
– Я впечатлен.

– У меня было много практики, когда ты оставил меня в темноте, - говорю я.

Слова не даются мне легко. Говорить о том, что он делал в прошлом,

никогда не будет легко. Но я стараюсь не думать об этом, решив показать

ему, что не буду обращать внимание на эти темы.

К такому решению я пришла в душе. Если он видит, что он может иметь

больше, просто в силу того, что способен поднять темы, которые заставляют

меня чувствовать себя некомфортно, его естественная склонность - не важно,

какие у него другие желания - будет использовать это, чтобы подчинить

меня.

Не думаю, что это когда-нибудь изменится. Джереми нравится быть

властным. Если я покажу слабость, это поставит меня в невыгодное

положение.

Я буду сильной и столкнусь лицом к лицу со своими страхами. Я столкнусь

лицом к лицу с нашим общим прошлым и буду выкладывать в открытую

всякий раз, когда возникнет необходимость также легко, как и он.

Его губы превращаются в твердую линию.

– Да, - говорит он.

Его глаза вспыхивают. Я вижу в них новый вызов.

– Я наблюдал за тобой каждый день. Я видел твои промахи. Хочешь кое-что

знать, Лилли? Что-то больное и извращенное?

Волосы на затылке встают дыбом. Мне не нравится, каким голосом он задал

этот вопрос. Это напоминает мне о Стоунхарте.

Но я расправляю плечи и с вызовом смотрю на него.

– Что?
– говорю я.

– Ты думаешь тебе не хватало времени, чтобы добраться до кресла? -

говорит он.
– На самом деле у тебя оставалось еще сорок секунд.

Мои глаза расширяются. Я чувствую слабость. Я вытягиваю руку к стене,

чтобы не упасть.

– Ты...лгал!
– шепчу я.

Джереми плавно перемещается, как змея. Его глаза становятся черными,

когда они останавливаются на мне.

– Да, - говорит он. - Видишь ли, Лилли, я не идеален. Несмотря на то, я

стараюсь казаться таковым, особенно в твоих глазах, я всё же подвержен

тому, чтобы совершать ошибки. Я грешен и у меня есть слабости.

Он останавливается в футе от меня. Воздух между нами потрескивает со

странной смесью неприязни, настороженности и всегда сексуального

напряжения.

– Ты возмущена этим?
– спрашивает он.

– Тем, что поверг меня в шок?
– начинаю я.

– Нет, - перебивает он меня.
– За то, что лгал тебе, Лилли. Ты возмущена тем,

что я лгал тебе?

Я смотрю на него и обдумываю вопрос. Мой разум сосредоточен

исключительно на том, какую мучительную боль я чувствовала тем утром на

полу. Когда ток проходил через мое тело. Тем утром я провалилась.

А может быть и нет. Я добралась до кресла вовремя. Просто Стоунхарт,

наблюдая за мной через камеры, решил таким образом позабавиться.

– Ну?
– давит он.
– Ответь на вопрос, Лилли.

– Я..., - я качаю головой.
– Я не знаю.