Освобожденный Иерусалим

45

Танкред идет, Танкред, что благородством,Отвагой, щедростью и красотойВсех воинов-собратий затмевает,Лишь одного Ринальда исключая.Но блеск его подернут легкой тенью,И это – огнь несчастной, зарожденнойВ пылу боев, влачащей дни в печалиИ горестью питаемой любви.

46

В тот день навеки славный, говорят,Когда разбили персов христиане,Танкред-победоносец, утомившисьПреследовать спасавшихся врагов,Приют себе сыскал, чтоб отдохнутьИ утолить мучительную жажду.Вошел он в рощу темную, где резвоСредь муравы струился чистый ключ.

47

Вдруг девушка явилась перед ним;Лишь голова у ней была открыта:То юная персидка-амазонкаИскала также отдыха и тени.Танкред глядит, глядит и, восхищенный,Все больше с каждым мигом пламенеет.Любовь, едва увидевшая свет,Уж в сердце у него царит тираном.

48

Надев поспешно шлем, персидка тут жеНапала б на врага, когда б к немуНе подоспела помощь. ОтступитьКрасавице приходится невольно;Но в сердце побежденном дивный образЖивет уже; все, все напоминаетТанкреду и ее, и место встречи,И вечную огонь находит пищу.

49

Идет с глазами, мокрыми от слез,И с головой опущенной, а сердцеЕдва вмещает вздохи: все по видуВ нем говорит о страсти безнадежной.С ним восемьсот наездников лихих:Покинули они без сожаленьяРодимых стран – Кампаньи и Тосканы —Цветущие равнины и холмы.

50

Две сотни греков дальше. НикакогоЖелезного прикрытия на них:Лишь сбоку меч висит, и за плечамиСо звоном лук и стрелы шевелятся.Их легкие, выносливые кониЖивут почти без отдыха и корма;Вперед ли мчась на них, назад ли, грекиИ в одиночку биться продолжают.

51

Их вождь Татин из всех державных грековЕдинственный к латинянам примкнул.Позор и стыд! О Греция, спокойноСобытий выжидая, наблюдалаТы за войной почти в твоих пределах;Под тяжестью цепей своих, рабыня,Изнемогай, но на судьбу не плачься:По трусости ее ты заслужила.

52

Последним появляется отряд,Которому по доблестям нет равных.То – лучший цвет бойцов, гроза войныИ ужас Азии – авантюрьеры.Прославленные сказкой аргонавтыИ рыцари бродячие тем паче,Как тени исчезают перед ними.Но кто же их главой достоин быть?

53

Дудон – глава; старик, под сединамиВсю силу мужа зрелого сберегшийИ честных ран рубцами говорящийЯснее слов о подвигах своих.По знатности и храбрости здесь каждыйПотребовать бы мог себе главенства,Но все сошлись на выборе того,Кто опытом всех старше и богаче.

54

Евстахий здесь блистает, знаменитыйСам по себе и как Готфридов брат.Тщеславится наследием державнымСын короля норвежского Гернанд.Рожер де Бернавиль и Энгерлан,Как встарь, свою поддерживают славу.Равно Гентон, Рамбальд и два ГерардаОтвагою и удалью дивят.

55

В строю здесь и Убальд, и Розамунд,Ланкастерского герцогства наследник.Герой Тосканы, Обиц неприступный,И Паламед, и Сфорца, и Ахилл,Три брата, честь Ломбардии! РекаЗабвения имен не скроет ваших;И твоего, на чьем щите из пастиЗмеи на свет является ребенок.

56

Гуаско не забуду я, Рудольфа,Обоих Гвидов, подвигами славных.Не схороню в обидной тьме молчаньяНи Эбергарда, ни Герньера также.Куда вы увлекаете меня,Джильдиппе с Одоардом? Нежной паройИ на войне вы даже неразлучны,Так и в стихах я вас не разлучу.

57

Чему, Любовь, твоей подпавших властиНе учишь ты? Могучий вышел воинИз славного любовника. ДжильдиппеСражается с любимым мужем рядом.Единой нитью тянется их жизнь;И скорби их, и раны нераздельны.Удар по одному разит другую,Он тяжко ранен – при смерти она.

58

Но всех бойцов Христовых затмеваетДитя Ринальд. Лицо озареноЛучами нежной гордости. Все взорыПрикованы к нему. Его деламиПревзойдены и возраст и надежды:Весной собрал он урожай осенний.Грозя мечом, как молнией, в доспехахОн – бог войны; без шлема – Купидон.

59

София, дивная София, жизньДала ему на берегах Адижа;Бертольд же мощный был его отцом.Приемный сын Матильды, с колыбелиОн под ее надзором был воспитан,Как истый королевич, и рассталсяС ней лишь тогда, когда труба ВостокаВ нем юную отвагу пробудила.

60

Всего лишь по пятнадцатому году,Из рук, его вскормивших, ускользнув,Через чужие земли, через мореОн достигает рати христианской.Столь доблестный побег не должен развеВ его потомках вызвать подражанье?Три года уж мечом владеет он,А чуть пушком покрылся подбородок.

61

За конницею следует пехота:Сперва Раймунд с тулузцами своими.Отряд четырехтысячный послалиГаронна, Океан и Пиренеи;Оружием и выправкой блистая,Выносливые в битвах и трудах,Они себе найти бы не сумелиИскусней и отважней полководца.

62

Пять тысяч у Стефана д'Амбуаза,Все – выходцы из Тура и Блуа.Хоть с ног до головы они под сталью,Но быстро поддаются утомленью.Родной природы сладкая истома —Их слабости и вялости причина.В начале схватки лишь они пылают,Но сразу же и гаснет этот пыл.

63

Потом Алькаст проходит с грозным взглядомИ гордою осанкою: такимПод Фивами мы видим Капанея.Сошедших с гор швейцарцев с ним шесть тысяч:Достоинства исполненный народВ мечи перековал свои орала.Рукой, стада привыкшей направлять,Теперь царей на бой он вызывает.

64

С ключами и тиарою штандартПредшествует последнему отряду.Испытанный Камилл ведет семь тысячСолдат в вооружении блестящем.Тщеславится Камилл, что жребий выпалЕму былую славу воскреситьИ миру показать, что не хватаетОтваге римлян только дисциплины.

65

Готфрид, довольный смотром, созываетВождей и отдает приказ на утро:«Чуть свет в поход, чтоб к городу святомуПоспеть, пока нас враг не ожидает.Спешите в бой, воители, к победе».Отважные и мудрые словаВо всех сердцах находят пылкий отклик,И ждут зари все взоры с нетерпеньем.

66

Однако же Готфрид не чужд тревоги,Но тщательно в душе ее скрывает.Он извещен, что египтянин к ГазеНаправился и Сирии грозит.Воспитанный в боях, конечно, тотНе станет предаваться сладкой лени.Готфрид врага опасного в нем чуетИ Генриха-гонца к себе зовет.