От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство

Кроме того, мы знаем, что 3 марта Сталин, ­наконец-то, разрешил Фотиевой выдать Ленину заключение по материалам комиссии Дзержинского: «Ленин получает докладную записку и заключение Л. А. Фотиевой, М. И. Гляссер и Н. П. Горбунова о материалах комиссии Политбюро ЦК РКП(б) по “грузинскому вопросу”», — записывает врач Кожевников177.

Из этих записей становится понятно, что Ленин работоспособен и в период с 25 февраля по 3 марта. Но, кроме этого, очевидно, что ведется не только «Дневник дежурных секретарей» Ленина, но и дневник дежурных врачей Ленина, который не опубликован до сих пор.

Что же происходило в эти дни в Москве и почему упрямо молчит «Дневник»?

Дело в том, что с 21 по 24 февраля в Москве работал пленум ЦК РКП(б). Видимо, это было одной из причин отсутствия записей: Ленин интересовался работой пленума, так как

пленум рассмотрел тезисы по национальному и организационному вопросам, постановил не публиковать их до предварительного ознакомления с ними (с разрешения врачей) В. И. Ленина, и если Владимир Ильич потребует пересмотра тезисов, то созвать экстренный пленум. Пленум признал целесообразным создать на съезде секцию по национальному вопросу с привлечением всех делегатов из национальных республик и областей и с приглашением до 20 коммунистов не делегатов съезда178.

Иными словами, тезисы Сталина пленум отправил на доработку Ленину, предлагая для обсуждения национального вопроса в случае необходимости созвать еще одно экстренное заседание.

Не исключено, что такое решение приняли на основании написанного Лениным письма к пленуму, возможно и не одного письма, поскольку пленум продолжался необычно долго — четыре дня. Что же могло и должно было содержаться в этом письме или письмах Ленина?

Здесь нам помогает Троцкий, в архиве которого есть документ, датированный 22 февраля 1923 года. Из него следует, что, во-первых, Троцкий вступил в конфликт с большинством пленума (то есть со сталинцами), во-вторых, что на пленуме 21 и 22 февраля обсуждалась опубликованная статья Ленина, письмо Ленина и проект (предложение) Ленина. Похоже, что речь шла о статье Ленина «Как нам реорганизовать Рабкрин», так как это был единственный документ Ленина, опубликованный в те дни в «Правде», 25 января 1923 года, причем изначально предполагали напечатать этот номер «Правды» в одном экземпляре, специально для Ленина (утаив статью от всех остальных).

Под «письмом» Троцкий, очевидно, имел в виду обсуждавшееся в Политбюро «Письмо к съезду». «Проектом» или «предложением» Ленина мог быть отдельный документ, но мог быть и составленный самим пленумом документ, основанный на статье Ленина «Как нам реорганизовать Рабкрин»179.

Тезисы, которые пленум передал на изучение и для правок Ленину, назывались «Национальные моменты в партийном и государственном строительстве»: «Объединение национальных республик в Союз Советских Социалистических Республик является заключительным этапом развития форм сотрудничества, принявшим на этот раз характер военно-­хозяйственного и политического объединения народов в единое многонациональное Советское государство».

Факт передачи этих тезисов Ленину означал, что Ленин вернул себе политический контроль над Сталиным, потребовал пересмотра тезисов, и этим объявил о созыве нового экстренного пленума.

5 марта можно считать роковым днем в жизни Ленина. В этот день, около 12.00, он вызвал Володичеву и просил записать два письма. Обратим внимание на то, что Ленин, очевидно, работоспособен и указаний на плохое его самочувствие нет. Главное, однако, то, что нет указаний на ­какие-либо ограничения, введенные против Ленина: он диктует, что хочет, кому хочет и сколько хочет. Похоже, что в это время, начиная с победы Ленина на февральском пленуме, тюремный режим, введенный против Ленина Политбюро по инициативе Сталина, снят.

Первое письмо было написано Троцкому:

Я просил бы Вас очень взять на себя защиту грузинского дела на ЦК партии. Дело это сейчас находится под «преследованием» Сталина и Дзержинского, и я не могу положиться на их беспристрастие. Даже совсем напротив. Если бы Вы согласились взять на себя его защиту, то я бы мог быть спокойным. Если Вы ­почему-­нибудь не согласитесь, то верните мне все дело. Я буду считать это признаком Вашего несогласия180.

Вместе с этим письмом Троцкому передали еще и записку Володичевой:

Товарищу Троцкому. К письму, переданному вам по телефону, Владимир Ильич просил добавить для вашего сведения, что тов. Каменев едет в Грузию в среду и Вл. Ил. просит узнать, не желаете ли вы послать туда ­что-либо от себя181.

Само «дело» Ленин тоже передал Троцкому. И Троцкий его не вернул, чем продемонстрировал Ленину свою поддержку. Об этом становится известно 16 апреля из письма Троцкого «Всем членам ЦК РКП» с грифом «С. секретно»:

Мною получена сегодня прилагаемая при сем копия письма личного секретаря тов. Ленина, тов. Л. Фотиевой, к тов. Каменеву по поводу статьи тов. Ленина по национальному вопросу [...]. Статья, как сказано, имеет первостепенное принципиальное значение. С другой стороны, она заключает в себе резкое осуждение по адресу трех членов ЦК182.

Ленин, теперь уже хорошо информированный, знает, что, несмотря на решение пленума, поддержавшего Ленина, грузинское дело, вопреки постановлениям ЦК, все еще находится под преследованием Сталина и Дзержинского. Ленин понимает, что на стороне Сталина еще и большинство Политбюро. В такой ситуации Ленину, уже прошедшему через тюремный режим под надсмотром Сталина, терять уже нечего и нужно играть ва-банк. На конфликт со Сталиным в тот день идет сам Ленин, причем использует свой старый, не использованный ранее козырь: телефонный разговор Сталина с Крупской от 22 декабря 1922 года.

5 марта Ленин пишет Сталину ультимативное письмо и предлагает либо извиниться, признав поражение, либо пойти на открытую вой­ну, делая вид, что конфликт не политический, а личный. Отметим, что Троцкого об этом письме Ленин даже не ставит в известность, хотя именно на помощь Троцкого собирается опираться в схватке со Сталиным по важнейшим политическим вопросам. Из этого можно сделать вывод, что Ленин готов принять капитуляцию Сталина конфиденциально, не унижая его перед партийным активом, сохраняя возможность последующей совместной работы и подчеркнуто сделав вид, что личный конфликт к политическим разногласиям не имеет отношения:

Уважаемый т. Сталин! Вы имели грубость позвать мою жену к телефону и обругать ее. Хотя она Вам и выразила согласие забыть сказанное, но тем не менее этот факт стал известен через нее же Зиновьеву и Каменеву. Я не намерен забывать так легко то, что против меня сделано, а нечего и говорить, что сделанное против жены я считаю сделанным и против меня. Поэтому прошу Вас взвесить, согласны ли Вы взять сказанное назад и извиниться или предпочитаете порвать между нами отношения. С уважением Ленин183.

Володичева в «Дневнике дежурных секретарей» указывает, что второе письмо Ленин «пока просил отложить, сказав, что сегодня у него ­что-то плохо выходит»184.

Что именно вышло «плохо», Володичева не указывает. Никаких исправлений в письмо на следующий день внесено не было. 6 марта Ленин запросил ответ Троцкого на написанное им 5 марта письмо. «Ответ по телефону застенографирован», — отметила в «Дневнике» Володичева 6 марта, но содержание ответа Троцкого в «Дневнике» не записала.

Понятно, что этот ответ был не выгоден Сталину, иначе бы его, вне всякого сомнения, записали в «Дневник».