От красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство

Но «отдыхать» Троцкому пришлось недолго. Уже через два месяца после смерти Ленина, 25 марта 1924 года, был снят со своего поста заместитель Троцкого по военный деятельности, фактический руководитель и координатор кампании Красной армии в годы гражданской вой­ны, заместитель председателя Реввоенсовета республики Эфраим Склянский. Было очевидно, что перевод Склянского на должность председателя треста «Московское сукно» (Моссукно) — прелюдия к изгнанию самого Троцкого. Постановлением ЦК в апреле 1925 года его действительно сместили с поста главы военного ведомства. Место Троцкого занял Михаил Фрунзе, звезда которого, казалось, только начала восходить.

В виде компенсации Склянскому разрешили поехать в отпуск в Соединенные Штаты. Оттуда он не вернулся: 27 августа 1925 года утонул в Америке в озере. Тогда же в Москве поползли слухи, что Склянского утопили агенты ГПУ Дзержинского. Собственно, это и было продолжением совместного заговора госбезопасности (Дзержинского) и партийного секретариата (Сталина) по устранению конкурентов. Совнарком уничтожили как влиятельный орган управления со смертью Ленина. Наркомат по военным делам был ослаблен политически после снятия Троцкого и Склянского.

Впрочем, 31 октября 1925 года погиб и Фрунзе — под ножом хирурга в Москве. «Может быть, это так именно и нужно, чтобы старые товарищи так легко и просто опускались в могилу», — философски произнес Сталин в речи на похоронах Фрунзе 3 ноября и заменил его своим ставленником, покорным Климентом Ворошиловым, прошедшим затем невредимым через все чистки и вой­ны и скончавшимся в 1969 году в Москве.

Сразу же после смерти Фрунзе поползли слухи о том, что его убили во время операции по указанию Сталина. Но похоже, что указание это пришло от Дзержинского. Вот что писал несколько позже о смерти Фрунзе Троцкий:

На посту руководителя вооруженных сил ему суждено было оставаться недолго [...] Но за эти немногие месяцы Фрунзе проявил слишком большую независимость, охраняя армию от опеки ГПУ [...]. Несомненно, Фрунзе стремился освободить командный состав от ГПУ и ликвидировал в довольно короткий срок комиссарский корпус.

Следует отметить, что к этому времени Дзержинский уже сосредоточил в своих руках «необъятную власть». До февраля 1922 года он был председателем ВЧК. С 1 марта 1922 года — председателем ГПУ при НКВД РСФСР (с 15 ноября 1923 года — председателем ОГПУ СССР при СНК СССР). С 30 марта 1919 года Дзержинский еще и нарком внутренних дел РСФСР (всесоюзное НКВД не было основано даже после образования СССР; его создали только в 1934 году). С апреля 1921 года Дзержинский еще и нарком путей сообщения сначала РСФСР, затем СССР. Со 2 февраля 1924 года — вскоре после смерти Ленина — еще и председатель Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ) — органа, через который Дзержинский планировал перенять функции ослабленного после смерти Ленина Совнаркома и так встать во главе государства (Сталин пошел по тому же пути, только стал главой государства через Секретариат ЦК партии).

Сталин не готов был терпеть такое соперничество и не планировал ждать, пока его отравят. 20 июля 1926 года Дзержинский скоропостижно скончался, по официальной версии от сердечного приступа. Ему было 48 лет.

Слухи о том, что Дзержинский умер не своей смертью, ходили давно. Вот что писал 1 сентября 1954 года Борис Николаевский известному российскому социал-­демократу, публицисту и общественному деятелю эмиграции, автору нескольких книг о Ленине Н. В. Валентинову-­Вольскому:

Относительно отравления Дзержинского я сам отказался верить, [...] но после этого я слышал ту же историю [...] от человека, стоявшего во главе одной из групп аппарата — Георгия Маленкова, секретаря ЦК партии. Теперь наткнулся в заметках Рейсса [советского разведчика, сбежавшего на Запад и убитого по приказу Сталина в Швейцарии в сентябре 1937 года] на слова наркома НКВД Николая Ежова, что «Дзержинский был ненадежен». В этих условиях я теперь не столь категоричен в отрицании возможности отравления [...] Я знаю, что Дзержинский сопротивлялся подчинению ГПУ контролю Сталина [...] Я знаю, далее, что сталинский аппарат на большие операции был пущен с осени 1926 г. [т.е. после смерти Дзержинского], что аппарат за границей Сталин себе подчинил в 1927–28 гг. Что смертью Дзержинского Сталин воспользовался, это несомненно, т.е. смерть Дзержинского была ему выгодна213.

Как и в случае с отравлением Ленина, самые веские доказательства в пользу гипотезы об убийстве Дзержинского предъявил нам сам Сталин. 2 июня 1937 года он выступил с обширной речью о раскрытии военно-­политического заговора (так называемого «Заговора Тухачевского») на расширенном заседании Военного совета при наркоме обороны. Дзержинского на этом совещании Сталин назвал «троцкистом», то есть отнес его к высшей категории врагов, и рассказал о нем:

Часто говорят, в 1922 году ­такой-то голосовал за Троцкого. [...] Дзержинский [тоже] голосовал за Троцкого, не просто голосовал, а открыто Троцкого поддерживал при Ленине против Ленина. Вы это знаете? Он не был человеком, который мог бы оставаться пассивным в ­чем-либо. Это был очень активный троцкист, и все ГПУ он хотел поднять на защиту Троцкого. Это ему не удалось214.

«Не удалось» на языке Сталина означало, что Дзержинскому помешали. Каким же образом можно было помешать всесильному «силовику»?

Уточним, что основатель ВЧК никогда не «голосовал за Троцкого». Наоборот, он возглавлял Комиссию по расследованию «грузинского дела» и в этом вопросе полностью поддерживал Сталина и Орджоникидзе, выступая против Ленина и Троцкого (согласившегося тогда поддержать в «грузинском деле» Ленина). Так что Сталин без видимой нужды через одиннадцать лет после смерти Дзержинского разгласил нам очередную «государственную тайну», и не очень понятно, зачем ему нужно было выдумывать историю про устранение Дзержинского, если Дзержинский умер от сердечного приступа, как официально считалось.

Но ­какие-то счеты с Дзержинским Сталин действительно сводил. И когда 14 ноября 1932 года председатель ОГПУ Вячеслав Менжинский подал в Политбюро проект постановления об учреждении ордена «Феликс Дзержинский», Сталин наложил резолюцию: «Против»215. Так и осталась госбезопасность без своего ордена.

Со смертью Дзержинского закончился первый период противостояния органов советской госбезопасности и советского правительства. Итогом этой кровавой битвы стало окончательное ослабление Совнаркома как института. Под ударами Дзержинского, с одной стороны, и Сталина, с другой, это учреждение с уходом Ленина превратилось в безвластный технический придаток советской власти. Но, ликвидировав совместными усилиями Совнарком как конкурирующую структуру, два узурпатора — Дзержинский и Сталин — продолжили схватку, теперь уже друг с другом. В этом противостоянии 1924–1926 годов, непродолжительном и не бросающемся в глаза обывателя, победил Сталин, оттеснивший Дзержинского и ОГПУ от политического управления государством, и оставивший госбезопасности технические функции послушного вооруженного крыла партии, слепо исполняющего приказы Политбюро ЦК.

122 Новый журнал (Нью-Йорк), 1983. № 152. С. 240–259.

123 Там же. С. 251.

124 G. Kennan. At a Century's Ending: Reflections, 1982-1995. Norton, 1996. — Цит. по: Warren Zimmermann. Prophet with Honor. New York Review, 8 августа 1996 г. С. 5.

125 Ленин В. Полное собрание сочинений. Т. 45. С. 122.

126 Известия ЦК КПСС. Январь 1989. № 1. С. 215.

127 Троцкий Л. Портреты революционеров. М. 1991. С. 67.

128 Ленин В. Полное собрание сочинений. Т. 44. С. 311.

129 Известия ЦК КПСС. Январь 1989. № 12. С. 197, 201.

130 Вагон оставался в собственности Бедного чуть ли не до 1930-х.

131 Троцкий Л. Портреты революционеров. С. 54.

132 Имеются в виду Горки.

133 Письмо было опубликовано газетой Times и 2 августа 1922 года напечатано в обратном переводе с английского в газете «Руль».

134 Как будет показано ниже, Троцкий неточен: выступление Сталина на Политбюро состоялось 17 марта 1923 года, а не в феврале 1923 года.

135 Троцкий Л. Портреты революционеров. С. 65–79. Статья «Сверх Борджиа в Кремле».

136 Источник. 1993. № 2. С. 70.

137 К истории последних ленинских документов. Из архива писателя А. Бека, беседовавшего в 1967 году с личными секретарями Ленина. Московские новости. № 17, 23 апреля 1989. С. 8-9 [Далее: Из архива А. Бека].

138 Крупская Н. Воспоминания о Ленине. М. 1932. С. 45.

139 Двенадцатая партийная конференция, закончившая работу 7 августа 1922 года, еще во время болезни Ленина, приняла новый устав партии, устанавливавший, что «для секретарей губернского комитета обязателен партийный стаж до Октябрьской революции 1917 года и утверждение вышестоящей партийной инстанцией (лишь с ее санкции допускаются исключения в величине стажа)». Казалось бы, речь шла об усилении авторитета старых партийных работников. На самом деле этот невзрачный пункт стал главным орудием Сталина: он получил право личного утверждения всех губернских секретарей партии (через проверку их стажа) и через созданную Сталиным систему исключений, когда без согласия Сталина стать секретарем становилось невозможно. Комиссию по пересмотру устава возглавлял Молотов. Устав был принят единогласно. За несколько месяцев новый генсек установил над партией полный контроль.