От первого лица

— Ладно, Хеопс, не бери в голову,— сказал я.— Утром разберемся.

Заснуть, конечно, не удалось. В темной комнате тяжело вздыхало тело Хеопса. Я ворочался на тахте, то закрывал, то открывал глаза. Потом встал и принес Хеопсу яблоко. Моей руки коснулся теплый и мягкий кончик хобота. Яблоко исчезло с ладони.

Утром я выскочил в коридор и поймал Лидию в тот момент, когда она провожала незнакомого мне молодого человека.

— Если кто-нибудь узнает о слоне — будет плохо,— грозно сказал я.— Я расскажу ему, и он перевернет все вверх дном. Понятно?

— Понятно, понятно...— закивала Лидия.

Молодой человек тоже кивнул. Он хотел кивнуть небрежно — подумаешь, мол, о чем тут говорить! Слон в квартире! Но согласие вышло принужденным.

Затем я предупредил маму: Грачу — ни слова. Мама отнеслась к появлению Хеопса спокойно. Все-таки ничего, кроме ковриков, маму по-настоящему не волнует.

После этого я позвонил Папазяну.

— Что новенького, Аветик Вартанович? — осторожно спросил я.

— Новеньким, Тиша, залиться можно! По самую крышу! — возбужденно прокричал Папазян.— Хеопс пропал!

— Как?

— А вот так. Ночью сорвал с крыши сарая оцинкованный лист, положил его на шипы и вышел, как по мостику. След собака не взяла.

— Какая собака?

— Овчарка милицейская. Его уже вся милиция ищет. Слон в городе, представляешь! Прости, Тиша, мне некогда сейчас, позвони позже...

Не знаю — почему, но я не сказал правды Аветику Вартановичу.

Хеопс все так же понуро стоял посреди моей комнаты. Светильник, подвешенный к потолку, упирался плафонами в его темя. В глазах слона была страшная тоска. Он словно хотел что-то сказать мне — и не мог. Он был бессловесной тварью, которой суждено страдать молча.

— Что-нибудь придумаем... Что-нибудь...— твердил я.

Слон начал медленно раскачивать хоботом. Серая толстая труба тяжело летала по комнате, аккуратно избегая встречи с мебелью. В комнату вошла мама.

— Сын, слоника нужно покормить,— сказала она.

Я не ожидал от мамы такой чуткости. Позвонил в КБ, сказал, что приду позже, а сам взял пустой рюкзак и побежал в овощной магазин. Рюкзак я набил морковкой и репой. Когда я вернулся, Хеопс отдыхал, стоя на коленях, а мама творчески работала. Она шила портрет Хеопса в интерьере. Позвякивали ножницы в маминых руках, на пол падали цветные лоскутки, строчила машинка.

Фантастическая картина — слон на фоне книжных полок — возникала под мелькающей иглой.

Я положил перед Хеопсом рюкзак. Мама встала из-за машинки и позвала меня в коридор.

— Сын, пойди и поговори с ней,— сказала она.— Объясни ей ситуацию. Невозможно — он так страдает!

Я опять почувствовал себя бессловесным идиотом. Неужели я сам не мог до этого додуматься?

— Я побуду с ним,— сказала мама.

Я побежал в КБ. По дороге я набил портфель репой, чтобы заправить Нефертити. Я сомневался, что ее догадались покормить.

Так оно и было. Слониха стояла выключенной в пустом помещении сборочного цеха. Она уже никого не интересовала. Я высыпал ей в пасть репу и дернул за хвост.

— Привет,— сказал я.— Как настроение?

— Убийственное,— сказала она.

Я очень осторожно рассказал о ночном визите Хеопса.

— Он сидит у меня. Настроение у него тоже не ахти,— сказал я.

И вдруг слониха, молчавшая, пока я рассказывал, зарыдала в голос. Из синтезатора речи лились всхлипывающие звуки. Кто учил ее этому? На искусственных глазах Нефертити появились слезы. Ничего такого для слез не было заложено в ее схему. Это я знал точно.

— Что вы сделали?.. Что вы наделали! — рыдая, говорила она.— Я не знаю — кто я! Не слон, не человек, не женщина, не слониха... Что я могу ему дать? Мне кажется, я научилась его понимать... Но я не могу, не умею быть ласковой с ним. Это значит — обманывать его, обещать больше, чем я умею... Провались вся ваша наука!

— Перестань... Ну, пожалуйста, перестань!..— говорил я, гладил ее по хоботу, и мне казалось, что он теплый, согретый живой кровью.

— Разберите меня,— тихо попросила она.— Я так не могу.

— Это пройдет, держись,— сказал я.— Очень непросто быть понимающим существом — слоном, человеком. Тяжело это. Ты должна стать слонихой. Во что бы то ни стало...

— Вряд ли я сумею,— сказала она.

Я пошел к Карлу и спросил, что будем делать дальше. Естественно, о Хеопсе я помалкивал.

— Все уже решено, Тихон Леонидович,— сказал Карл.— Эксперимент завершен, мы получили много данных. Надо их обрабатывать и включаться в работу над нашим котеночком.

— А Нефертити?

— Мы передаем ее на Выставку достижений. Я уже договорился. Завтра отгружаем ее в Москву. Неплохая реклама для КБ, как вы считаете?

— И что же она будет там делать?

— Демонстрировать свои способности трудящимся. Ей есть что показать.

— Так-так...— сказал я.— Так-так...

План созрел у меня в голове мгновенно. Я не колебался ни секунды, хотя знал, что это будет, вероятно, моя последняя акция в КБ. Но игра, безусловно, стоила свеч.

11. ВОЗВРАЩЕНИЕ

Прежде всего я достал дубликат ключа от помещения сборочного цеха. Это не составило особого труда. Затем я пошел домой. Мама уже вышила портрет Хеопса. Коврик висел у меня над тахтой. Округлая фигура слона из серого бархата и цветные полоски, изображавшие книги, шкафы, стулья. Слон выглядел беспомощным в городской квартире.

Я переоделся, быстро поел и отправился готовить операцию. Я разведывал безопасный путь и устранял преграды. В одном месте пошире распахнул ворота, в другом отодвинул бревно.

По улицам носились милицейские мотоциклы в большом количестве. Поиски слона были в разгаре.

Мне хотелось действовать в перчатках, как преступнику, чтобы не оставлять следов.

Вечер прошел в томительном ожидании. В полночь я надел плащ и сказал Хеопсу:

— Пошли. Только тихо...

Мы осторожно спустились по лестнице и вышли на улицу. В нашем городке рано ложатся спать, поэтому на улице не было ни души. Мы пошли разведанной тропой, избегая главных улиц, по дворам и переулкам. Громада Хеопса неслышно ступала за мной.

Наконец мы пришли к воротам КБ. Я рассчитал точно — только что сменился вахтер. Заступивший на пост старик в форме стрелка ВОХР вышел из своей будочки и удивленно уставился на мой пропуск. В пропуске стоял штампик на право прохода в КБ в любое время суток.

— А это? — растерянно спросил он, кивая на слона.

— Разве вас не предупредили? — спросил я небрежно.— Я прогуливал Нефертити согласно программе.

Он повертел головой и отправился открывать ворота. Створки запирались со двора на железный засов. Лязгнуло железо в ночной тишине, и Хеопс прошел во двор.