От пращуров моих (Часть 1)

дуясь, что удалось обмануть папу.
– Ты знаешь, я ужасно люб

лю обезьян. Особенно человекоподобных...Я так давно хотела

посмотреть на них.

Мы тронулись к обезьяннику. Я взяла папу за руку и, на

рочно чуть-чуть отставая, шла рядом с ним, как самая пример

ная дочка. Папа сиял.

– Хочешь, вафлю куплю?
– спросил он.
– Большую, с кремом?

– Ну конечно. Очень.

– Что, вкусная?

– Спрашиваешь. Прелесть!

Крем по запаху и, вероятно, по вкусу напоминала землян

ичное мыло, а в самой вафле, несомненно, уже появилась древ

исина. Я ела, давясь от отвращения, осыпая себя фанерными

крошками, папа курил, золотые деревья неподвижно стояли над

нашей скамеечкой, наслаждаясь последним солнцем......

Я наконец справилась с вафлей.

– Замечательно. Теперь, папочка, попить. Только, пожалуй

ста, с сиропом.

– У вас какие сиропы?
– строго спросил папа продавщицу.

Продавщица с пышными, бумазейно-красными щеками отвеча

ла, увеличивая в голосе восторг при каждом новом названии:

– Клюква. Вишня! Свежее сено!! Чайный нектар!!!

Я выбрала "свежее сено" пополам с "чайным нектаром"

кутить так кутить!

Пока я пила, папа смотрел на меня с тревогой:

– Не очень холодная?

– Нет, ничуть.

– А помнишь,Лялька, спросил он в третий раз, - как вы ре

вели, когда мы с матерью не пустили вас за грибами?....

(эпизод, относящийся к 1923 г., приведен выше)

......Ну, мы и не пустили вас.

Папа взглянул на меня виновато и счастливо. Как я люби

ла его! Мне хотелось увести его еще дальше, еще ближе к его

молодости, и добрая память сразу открыла туда тропинку:

– А ты помнишь, папа, как мы были в Зоологическом, ког

да ты приезжал с германского фронта?......

(эпизод, относящийся к 1915 г.,приведен выше)

......Это ж военная, фронтовая песня была....

Смеясь, счастливые и оба молодые, мы подошли к обезьян

нику....

А обезьяны жили самостоятельной, буйной жизнью,.....А в

клетке рядом седой, бородатый и мужественный павиан деловито

тряс сетку: схватится цепкими кулачками за сетку, потрясет и

посмотрит - не вышло ли чего? Ан все по-старому! Тщета седо

243

бородого павиана была такой нелепо человеческой, что я окон

чательно развеселилась.

"Вот это про меня, я дура", - подумала я без всякой оби

ды, захохотала и оглянулась на папу.

Он смотрел на меня с радостью; сам он находился в том

состоянии высшего довольства и доброты, когда у человека ос

тается одно желание: расточить эту доброту. Он сказал:

– Ну, а теперь я покажу тебе слона.

– Ах, ведь еще слон! Пойдем скорее!

Играть мне уже было легко и интересно. Да нет, я уже и

не играла, а жила этой внезапно возникшей радостной и милой

жизнью....

– Ох, папа, какой он огромный, а уши-то какие,- суетилась

я около загородки....

– Папа, а хвост?
– надрывалась я.
– Ужасно до чего непро

порциональный хвост. А интересно, как его зовут?

– Их зовут Бетти,- почтительно сказал дяденька,похожий на

тушканьчика.
– Они - дама.

Бетти стояла огромная, равнодушная, почти безглазая.То

лько потрескавшийся хобот двигался из стороны в сторону да

иногда переступали столбообразные,тяжкие даже на взгляд ноги.

"Если есть судьба, то она похожа на Бетти", - подумала я

и, испугавшись этой "недетской" мысли, воскликнула:

– Папа, смотри она пятачок подобрала

– Ага. Сейчас морковку себе купит. Соображает как же!

– Они действительно работают, - вставил дяденька-тушкань

чик.
– Они - сознательные.

– Папа, купил, купил! Ест! Ах, как интересно!

Папа порывшись в кармане,достал монетку и протянул мне.

Это был гривенник, весь облепленный табачной трухой.

– На, - щедро сказал папа, - купи слону морковку.

И я с блаженно-глупым лицом бросила слону гривенник.

Гривенник мелькнул под самым хоботом Бетти, лихо прокатился

под ее чудовищным туловищем и, немного повертевшись, улегся

за слонихой, как раз под самым хвостом....

..."Если слон найдет мой гривенник - мое желание исполнится,

все будет хорошо", - стремительно подумала я, и меня бросило

в жар: я искушала Судьбу.

– Не найдет!
– точно отвечая моим мыслям, крикнул кто-то.

Огромный хобот Бетти-судьбы ощупывал бетонную площадку.

....И вдруг моя судьба, медленно переставляя страшные слоно

вые ноги, повернулась к любопытствующим зрителям задом, выт

янула хобот и - цоп!
– поймала гривенник.

– Исполнится, - взвизгнула я, вцепившись в папин рукав.

Все будет хорошо - ты понимаешь?

В глазах у дяденьки-тушканьчика мелькнул ужас.

....И только папа, мой папа - понял ВСЕ./все - в разрядку/

– Ну как же не понимаю?!- закричал он сердито, но мне по

казалось, что из больших глаз его сейчас брызнут слезы.- Все

244

исполнится! Ну пошли, девочка. Теперь все посмотрели. Понрав

илось?

– Очень, папочка, очень! Особенно слон.

– Ну-ну, я рад. Ну, ты куда? К трамваю? А я - налево. К

Дяде. Помнишь Дядю? Ну неужели не помнишь?

– Постой, постой...кажется, что-то припоминаю... Ну да

Дядя...

– Ну как же, Дядя - Минька Волохин, мой дерптский колле

га... Гм... А ведь действительно, пожалуй, не помнишь его

ведь тебя тогда еще на свете не было.Ну как же- учились вме