От тебя одни неприятности
Шрифт:
Наспех одевшись и причесавшись, она спустилась к завтраку. Всё семейство Вален было уже в сборе, но словно договорившись между собой пока её не было, никто не прокомментировал опоздание Аманды. Ну хоть что-то хорошее за утро.
Ела девушка неохотно и без аппетита, участвовала в беседе за столом вяло, постоянно теряя мысль и отвечая что-то невпопад. Она обдумывала, как начнёт непростой финансовый разговор с Пьером, рассчитывая, что ей удастся вести себя непринуждённо в его присутствии. Члены французского семейства если это и заметили, то значения не придали. Вообще сегодняшним утром обстановка за столом была вязкой, каждый решал внутренние проблемы, пытаясь прийти к консенсусу с самим собой.
Подняв глаза от тарелки Аманда сразу же наткнулась на
Опасность привлекает, она манит нас, возбуждает и пробуждает желание отдаться ей, рискнуть. Аманда не стала исключением. Пусть её и пугало то, что Пьер способен хладнокровно убить безоружного человека, вне своей военной службы, связанного с ним кровными узами. А кровь как известно не водица. Пусть она терялась в себе не понимая, как к этому относиться, но физическое желание, что она испытывала к Валену только стало острее. Одно это открытие сводило её с ума, сильнее чем предварительные ласки всех её бывших партнёров.
Должна была ли она считать себя испорченной после этого? Или грязной? Может быть мерзкой? Она не знала. Единственное, что понимала Аманда — это то, что она никогда уже не будет прежней. Менди не сможет ощутить весь накал страстей рядом с обычным человеком. Прикоснувшись к порокам Пьера она сама заразилась ими. Принятие, что он был убийцей своего отца это только вопрос времени, как и то, что после она оправдает все его грехи.
Ещё ночью она была не уверена, что сможет, закрыв глаза перешагнуть через это. Аманда мучилась. Накручивала себя и готова была выть волком. Рыдать и рвать на себе волосы. Сейчас же смотря в его глаза, она медленно плавилась, таяла как жидкая карамель на солнце.
Когда она видела этого мужчину, то как вздымается его широкая грудь, дёргается кадык, то как он испепеляет её взглядом здравый смысл тут же покидал девушку. Она была не способна сопротивляться своей страсти, ещё никогда Менди не доводилось испытывать нечто подобное. Это было именно то чувство, та одержимость, когда ты готов простить человеку всё: плохое отношение, измены, боль и даже… чью-то смерть.
Пьер давно научился читать в человеческой душе по глазам и то, что он прочёл в душе Аманды обожгло его. То буйство, что охватило пожаром эту наивную и ещё не столь искушённую душу грозило сжечь их обоих обратив в прах. Нужно было принимать решение. За них двоих. Кто-то должен понести ответственность. Откладывать дальше просто больше нельзя. И он… его принял.
Глава 14
Долгие проводы — лишние слёзы. Сейчас стоя в кабинете Пьера и изо всех сил стараясь подавить рвущиеся наружу рыдания Аманда была согласна с этим высказыванием, как никогда. Девушка сдерживала слёзы боясь расплакаться. Она не жалела показывать Валену свою слабость. Не потому что была такой гордой или желала показаться мужчине взрослой и хладнокровной, способной столкнувшись с любой тяготой судьбы сохранить силу духа. А потому что боялась увидеть в любимых глазах вместо проблеска сочувствия, равнодушие. Это окончательно убило бы её.
Очевидно Пьеру стало известно о чувствах Аманды и похоже хмурый хозяин решил решить эту проблему по-своему — избавиться от неё, а ведь Менди искренне полагала, что её чувства нашли отклик в израненном сердце военного. Она же видела симпатию с его стороны! Она же чувствовала, что его желание так же сильно, как и её. Она видела, как он на неё смотрит. Слова способны солгать, глаза — нет. Она знала, что нужна ему. И была уверена, что и он это знает, так почему же тогда всё так?
На языке крутилась куча вопросов, но Аманда так и не рискнула задать ни одного из них. Попытка докопаться могла закончиться
потоками рек, что хлынули бы из её глаз грозя затопить персидский ковёр в кабинете Валена. Нет, она не покажет ему, как ей больно. У девушки ещё будет возможность излить всю свою боль.Единственным положительным моментов было то, что Менди не пришлось заводить с Пьером разговор о деньгах, отставной военный и её бывший работодатель по совместительству щедро осыпал девушку деньгами, словно антилопа из мультика с золотыми копытами засыпавшая золотом жадного раджу.
«Интересно он так пытается откупиться от моих чувств? Или это просто компенсация за ту боль, что он сейчас мне причинил? А может он таким образом пытается обмануть себя? Убедить, что всё делает правильно? Между нами сугубо рабочие отношения, которые пришли к своему завершению. Бред… Какой же это бред… Наши отношения изначально были основаны не на рабочей этике. Он взял меня не потому что я хорошая няня, а, чтобы избежать скандала из-за той щекотливой ситуации, что он попал по вине Кейси».
Аманда молча взяла протянутый ей Валеном расчёт. Она совсем не слушала, что ей при этом говорил Пьер, в голове девушки стоял вой брошенной и отвергнутой любимым девушки.
«А может я всё сама себе придумала? Может и не было никаких чувств с его стороны. У него есть Ронда. Она взрослая и красивая женщина. Подходящая ему женщина, и по возрасту, и по статусу. А я? Только народ смешить. Незрелая девчонка, увлёкшаяся взрослым мужчиной».
Развернувшись всё так же молча Аманда вышла из кабинета. Как в тумане она попрощалась с Лили и Сарой. Менди словно медленно отходила от наркоза. Она ничего не понимала и как будто больше не чувствовала. По крайней мере слёзы маленькой Лили её совсем не тронули, она не могла до конца осознать и прочувствовать боль ребёнка, что так сильно привязался к ней. Словно каменное изваяние божества у постамента которого плакали верующие, вымаливая для себя благословение богов, она осталась так же глуха к мольбам Лили. Лишь механическое поглаживание малышки по голове свидетельствовало о том, что она живой человек из плоти и крови.
Она любила эту девочку, искренне и самозабвенно. И дело тут было вовсе не в том, что она дочь Пьера. Малышка действительно ей нравилась, в тайне Аманда надеялась на то, что у неё могла бы когда-нибудь появиться такая же дочь или о том, что каким-то фантастическим образом Лили и была бы её дочерью.
Аманда любила Лили, но сейчас её сходство с отцом причиняло девушке только боль, заставляя отгораживаться от малышки стеной равнодушия. Она не была ни в чем виновата, но люди эгоисты по своей натуре и желая уберечь остатки своего сердца могут заставить страдать других. Смотря на малышку Менди видела перед собой лишь мужчину, что разбил ей сердце.
Увещевания Сары и заявления, что она непременно поговорит с братом и заставит его поменять своё решение, тоже никак не тронули Аманду. Отныне ей было всё равно. Если она ему не нужна, как женщина, то ей тогда вообще больше ничего не нужно: ни этой работы, ни этого мужчины, ни этой жизни.
До своего дома Аманда добралась словно в бреду. Всю дорогу она рыдала в такси, так истошно, что водитель даже, остановившись у аптеки сбегал и купил ей успокоительное, а затем проследил за тем чтобы она его выпила.
Оказавшись в четырёх стенах, что ранее были для неё убежищем, а сейчас скорее напоминали склеп, где она себя заживо похоронит, если конечно кредиторы её бывшего не сделают этого раньше, девушка, достав телефон ещё раз прочитала оставленное ей сообщение. Завела будильник на нужное время и зашторив все окна провалилась в спасительный сон.
Кого не способен был бы спасти сон, даже если бы он был летаргическим так это Пьера. Мужчина терзаемый изнутри своим собственным решением, тем что он просто обязан был принять, потому что это было правильно, был вынужден столкнуться с истерикой сестры и слезами дочери. И если Лили поплакав была вынуждена отступить под авторитетом собственного отца, то с Сарой этот номер не прошёл. Она не признавала авторитетов и не боялась брата.