От тебя одни неприятности

Вторая рука Пьера грубо сомкнулась на бедре Менди, оставляя следы на нежной коже, пока сам мужчина был увлечён её губами, что за столь короткий срок успели окраситься в пунцовый от его покусываний. Аманда предприняла кроткую попытку вырваться из крепкой хватки мужчины, что сейчас своим безумством вселял в неё только страх. Но рука, покоящаяся на горле в ответ на это вялое сопротивление, сомкнулась ещё сильнее, заставляя панику охватившую девушку усилиться, сейчас она боролось за возможность сделать лишний вдох.

Оторвавшись от её губ мужчина хриплым от возбуждения голосом, совсем не ведомым Аманде ранее, выдохнул ей в лицо насмешливый вопрос:

— Ты хочешь, чтобы я остановился?

По позвоночнику пробежала волна возбуждения. Она больше не боялась задохнуться от нехватки воздуха, она планировала задохнуться от переполнявших её ощущений. Она не хотела, чтобы он останавливался.

— Разве не этого ты добивалась? Не за этим пришла сюда?

Аманда хотела ответить, но язык так прочно прилип к нёбу словно его приклеили на суперклей. Подавшись вперёд она накрыла губы Пьера своими. Девушка почувствовала, как губы мужчины изогнулись в похотливой улыбке, слегка приоткрывшись. Воспользовавшись этим Менди просунула свой язык ему в глотку. За что получила от мужчины шлепок по заднице. Ударенная плоть пылала жаром, а сплетённые языки боролись в жаркой схватке, где нет побеждённых.

То, что бежало по венам Валена вместо обычного возбуждения передалось и ей, она не способна была больше мыслить. Лишь сгорать от потребности ощущать его каждой клеточкой своего тела.

Оторвавшись от губ, мужчина оставил мокрую дорожку от языка на её подбородке, шее, ключице. Но в начале он искусал их, помечая ту, что теперь принадлежала ему. Спустившись ниже он, захватив горошину соска зубами больно прикусил его. Из горла Аманды вырвался протестующий возглас, но, когда мужчина надавил подушечкой пальца на чувствительную точку у неё между ног, массируя клитор, Менди выгнулась навстречу ему, подставляя соски на растерзание Пьеру.

Её тело было покрыто укусами и влагой, Вален исследовал каждый уголок её тела, пока грубо трахал Менди своими длинными пальцами. И стоило ему замедлиться на секунду, как девушка, издав разочарованный стон начинала сама нанизываться на пальцы мужчины, трахая себя. Доводя тем самым до исступления их обоих.

Аманда не сразу поняла, что влага покрывавшая её тело была не только следствием их возбуждения и пота, но и кровью из разошедшейся рань Пьера на щеке. Но мужчина не предавал этому никакого значения.

Покрывая её собственной кровью, Вален водил рукой по возбуждённому члену. Он смотрел Аманде в глаза улавливая каждый всплеск похоти, пока слизывал багровые капли с её тела. Менди задохнулась, потерялась в калейдоскопе чувств, неправильное и недопустимое в её жизни раньше, вдруг стало самым вожделенным. Моральные устои рухнули.

От того, как этот взрослый мужчина, доставляющий ей удовольствие пальцами и языком, попутно дрочил себе, весь мир перевернулся с ног на голову. Прикусив до крови губу, она дёрнула мужчину на себя, слизывая с его губ кровь, свою и его. Голова закружилась. Аманда не знала, в какой момент они оба оказались полностью раздеты, да это было и не важно, она знала лишь одно, если сейчас Пьер не войдёт в неё она умрёт, разорвётся на миллионы молекул кончая на его пальцах, сжимаясь тугим кольцом снова и снова.

На дрожащих ногах. Цепляясь за его плечи, она выдавила из себя, управляясь с плохо слушающимся её языком, как неандерталец учащийся говорить:

— Я хочу, чтобы ты вошёл в меня.

Пьер укусил её за внутреннюю сторону бедра, опасно близко, Аманда могла снова кончить только при мысли об этом.

— Я прошу тебя, Пьер.

Нехотя оторвавшись от своего занятия он обжог её губы своим вопросом.

— Ты просишь меня о чём?

— Я прошу тебя, — пальцы Валена согнулись внутри девушки задевая внутреннюю чувствительную точку. — А-а-а-а, — сорвавшийся стон и следом за ним мольба: — Я прошу тебя, трахни меня.

— Разве не этим я занимаюсь сейчас?

Аманда отрицательно замахала головой.

— Я хочу почувствовать твой член глубоко внутри себя. Я хочу, чтобы ты кончил, излившись в меня. Хочу ощутить охватывающие тебя спазмы, когда я буду сжиматься вокруг твоего члена, кончая вместе с тобой.

Вместо ответа он резко развернул Менди лицом к стене, навалившись сзади вошёл одним резким, грубым движением, чем сорвал с губ Аманды ещё один стон боли граничащий с животным наслаждением.

— А-а-а-а.

— Отвыкла от ощущений, когда тебя трахают, — раздалось над ухом. — Ничего, сейчас мы это исправим. Ведь теперь я точно знаю, что за этим милым невинным личиком скрывается распутная шлюшка.

Не давая времени девушке привыкнуть к его размеру Пьер остервенело начал вколачиваться в Аманду, резко двигая бёдрами. Менди уже не пыталась сдерживать стоны, она кричала во всё горло умоляя Валена не останавливаться. Боль, которую он приносил разгоняла по её венам эйфорию. Ещё никогда ей не было так хорошо с мужчиной.

Глава 19

Всю свою жизнь Пьер присваивал себе — людей, чувства, жизни, свободу. Он не мог даже допустить мысль, что человек вошедший в его жизнь будет свободен в полной мере от него на столько, что будет иметь возможность сам распоряжаться своей жизнью, строить планы отличные от планов мужчины или просто решать, как будет жить дальше.

Это не было каким-то физическим принуждением, это было проявлением заботы, но заботы душившей, ставившей в рамки, делающим зависимым от Валена. Кого-то такое положение дел возможно обрадовало бы, не нужно переживать ни о чём, все твои проблемы будут решены, за тебя подумают и сделают. А попранная собственная свобода не такая уж и большая плата за комфорт и отсутствие стресса.

А кого-то… она ущемляла. Душила. Убивала изнутри, лишая воли к жизни. Заставляла бежать от надёжного плеча Пьера и его бездонного кошелька. Так было с Сарой, не выдержав опеки брата, которая после произошедшей в семье трагедии стала просто невыносимой. Так было и с мамой Лили. Даже факт расставания с дочерью не остановил её. Хотя…

Эстер сбежала скорее не от его заботы, а к другому мужчине. Упорхнула на встречу беспечной жизни и молодому телу любовника. Сначала Вален хотел отомстить, уничтожить обоих. Но их рай в шалаше просуществовал так не долго… К тому моменту, как Пьер нашёл неверную супругу она уже устала от бедственного положения их жизни. Она не привыкла жизнь в стеснении, она не привыкла экономить и считать каждую копейку. Страсть вспыхнувшая и ослепившая её потухла.

Неверная, изнеженная женщина умоляла о прощении и возможности вернуться в золотую клетку Пьера, ту из которой она так стремилась улететь. Но Вален не простил. Что-то делать тоже не стал. Ограничился тем, что пригрозил, что, если увидит на пороге дома или в опасной близости к Лили — убьёт. Эстер сама себя наказала. И это наказание было худшим из возможных — знать до конца жизни, что сама во всём виновата.

После произошедшего Пьер ни разу не думал, что поступил неправильно. Что возможно он сам, со своей тягой всё контролировать подтолкнул не слишком умную и порядочную супругу к краю пропасти. Что если это именно он, он сам толкнул её в объятья другого мужчины? Мужчины, что давал возможность бывшей жене Валена делать самостоятельные шаги, без потребности отчитываться или оправдываться? Сейчас, глядя на спящую Аманду он впервые об этом задумался.