От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое

Удалось спастись и Хирануме, который бежал из своего дома через калитку в соседский сад, когда к дому подъехали мятежники.

Военный министр генерал Корэтика Анами все это время в своей резиденции опрокидывал в себя один стакан сакэ за другим. Он слышал треск винтовочных выстрелов со стороны императорского дворца и прекрасно понимал, что они означали. Но он даже не подумал отдать приказ о подавлении мятежа, что мог сделать одним телефонным звонком. Он просто выпил еще один стакан. Находившийся рядом Такэсита не выдержал:

– Если вы сильно переберете, ваша попытка может не удаться.

Анами покачал головой и рассмеялся:

– Если выпить много сакэ, циркуляция крови усилится и кровотечение будет обильным!

– Вы что-то писали? – спросил шурин.

– Да, свое завещание.

Анами протянул бумажный свиток с посланием императору, написанным в жанре вака, поэмы из 31 слога.

«Нежась в лучах безграничного благоволения Императора, Я не могу найти подходящих слов, чтобы выразить свою благодарность В свой последний час. Корэтика».

Это были те же слова, которые Анами написал, когда его за много лет до этого отправили на китайский фронт. Генерал взял кисточку и написал на другом листе бумаги:

«С верой в непоколебимость нашей Находящейся под защитой богов земли».

Анами надел новую белую рубашку, подаренную императором во времена, когда он был адъютантом Хирохито. Затем взял свой меч.

– В случае если мне не удастся попытка, будь добр – закончи дело, – попросил он Такэситу.

Дождавшись, когда Такэсита вышел, Анами повернулся лицом в направлении дворца, крепко сжал рукоять меча и нанес себе смертельную рану строго по правилам: точно под левым нижним ребром, а затем разрезать желудок слева направо и под прямым углом понять меч резко вверх. Когда Такэсита вошел, Анами со вспоротым животом нащупывал пальцами сонную артерию на правой стороне шеи пальцами руки.

– Мне помочь вам? – спросил Такэсита.

– Нет, – выдохнул Анами и полоснул себя кинжалом по правой стороне шеи.

Такэсита накинул китель генерала ему на плечи. На татами лежало и второе завещание. «Уверенный в вечном существовании нашей хранимой богами страны, я с глубоким уважением к императору приношу извинение императору за мое великое преступление. Военный министр Корэтика Анами».

Он был еще жив. Такэсита увидел, что Анами не попал по сонной артерии. Он взял бледную руку тестя, которая все еще сжимала кинжал, и вонзил его в шею Анами. Когда приехали врачи, Анами все еще дышал. Смерть зафиксировали в 08.00 утра.

К этому времени с мятежом было уже покончено. Решающую роль в его подавлении сыграл командующий Армией Восточного округа генерал Танака. Он не смог дозвониться до руководства императорской гвардии и сам отправился к дворцу. Танака с небольшой свитой у командного пункта дворцовой гвардии близ мостов Нидзубаси встретился лицом к лицу с Хатанакой, Сиидзаки, Когой и Уэхарой. Танака решительно приказал им собрать солдат у ворот. Когда построились, Танака заявил, что единственно возможный выход для нарушивших свой долг офицеров – показать «истинный дух бусидо».

Четверо главных мятежников признали свое поражение, поэтому Танака их отпустил, чтобы дать им возможность совершить харакири.

Около 06.00 утра камергеры императора обнаружили в бомбоубежище под библиотекой действовавшую телефонную линию, и по ней выяснили, что генерал Танака уже на территории дворца и подавляет выступление мятежников. В 6.40 – за 20 минут до официального времени пробуждения императора – его разбудили, чтобы поставить в известность о происшедшем ночью.

Тем временем Танака разыскал главного адъютанта Хасунуму, и они вместе отправились в императорскую библиотеку, чтобы доложить Хирохито об обстановке.

Пока Танака встречался с Хирохито, восставшие части, занимавшие здание Радио Токио, сложили оружие и убыли в расположение своего полка.

Работники радио стали быстро восстанавливать перерезанные кабели. В 7.21 утра NHK снова вышла в эфир, и люди услышали голос диктора: «Сейчас будет передано специальное сообщение. Император соблаговолил обнародовать свой указ. Император лично в полдень обратится по радио к нации. Это величайшая милость с его стороны. Весь народ просят уважительно выслушать императора. Электричество будет подано во все районы, где имеется его дефицит в дневное время».

Теперь все ждали выступления императора. Впрочем, в соответствии с японским законами оставалась одна формальная процедура: указ императора должен был утвердить Тайный совет.

В 11.00 тринадцать членов совета и его председатель барон Хиранума спустились в бомбоубежище под садами Фукиагэ в ту же комнату, где днем ранее заседала Императорская конференция. Пригласили также Судзуки, Того и директора Законодательного бюро. Появился император с адъютантом, и заседание было открыто. Хиранума зачитал императорское послание совету:

– Я отдал распоряжение правительству поставить вооруженные силы союзников в известность, что мы принимаем Потсдамскую декларацию.

Собственно, на этом заседание и закончилось. Хирохито встал и вышел из комнаты, и все присутствовавшие низко ему поклонились. Все устремились к радиоприемникам.

К полудню 15 августа все население Японии – от мала до велика – собралось около радиоприемников у себя дома, у репродукторов, висевших на городских и деревенских площадях. Поезда останавливались на ближайших станциях, чтобы пассажиры могли услышать голос человека, который раньше никогда не выступал по радио.

Народ строил самые разные предположения о содержании выступления императора. Судя по воспоминаниям современников, многие ожидали, будто Хирохито сообщит, что Япония готова сбросить атомную бомбу на Вашингтон. Другие были уверены, что будет объявлена война СССР и всеобщая мобилизация для борьбы до последней капли крови. Пессимисты ожидали сообщения о высадке войск противника на священной японской земле. Не исключали даже заявления Хирохито об отречении от престола. Но никто не предполагал, что будет объявлено об окончании войны.