От ЖЖизни к жизни

Возвращались мы уже затемно. И как свойственно русским людям, счастливо думали, что нам даже повезло… Но оказалось, это ещё не всё.

Дело в том, что мы прилетели в Ниццу из Варшавы, так как из Калининграда до Варшавы в три раза ближе, чем из Москвы. И обратные билеты у нас также были из Варшавы, на самолёт Польских авиалиний. Я задал вопрос консулу, не будет ли с этим проблем, потому что справки, которые мы получили, были хоть и красивые и с фотографиями, но всё-таки это не паспорта. Консул объяснил, что с такими справками мы можем запросто перемещаться по странам Шенгена, вполне можем доехать на машине до Польши и пересечь российско-польскую границу. К тому же, отметил консул, справки написаны на русском и английском языках, так что они во всех странах выдаются одинаковые. Я успокоился, но напрасно…

Французы нас с нашими справками в Варшаву не выпустили. На регистрации, увидев справки, тут же вызвали дежурную. Явилась типичная равнодушная раздражённая француженка. Долго с удивлением рассматривала справки, долго с кем-то говорила по телефону, а потом по рации. И сообщила, что нам необходима виза в Польшу, а по этим справкам она может выпустить нас только в Россию. Никакие доводы о том, что у нас, собственно, была польская виза, по которой мы въехали в Польшу, а потом прилетели во Францию, никакие аргументы, мол, у нас нет паспортов, в которые можно поставить какую бы то ни было визу, никакие увещевания на неё не подействовали. Это было самым тяжёлым моментом во всех этих испытаниях: усталые дети, усталая тёща, большой багаж, отсутствие денег и произвол некомпетентной служащей аэропорта… а плюс к тому досада, духота и нестерпимое желание вернуться домой. В общем, самолёт улетел без нас. Потом пришёл вялый поляк – представитель польской авиакомпании… Они с дежурной о чём-то беседовали, а мы стояли, совершенно не понимая, что делать дальше… И вдруг эта мадам всплеснула руками и сказала на плохом английском: «Ой, мсье, простите, я забыла, что Польша – страна Евросоюза!»

Не буду подробно рассказывать, как друзья из Москвы нашли представителя «Аэрофлота» в Ницце, как к счастью, пусть и за огромные деньги, были найдены для нас места, как мой кемеровский друг своей карточкой оплатил билеты, как мы прибыли в Москву, как тот друг, который первым бросил деньги на мой телефон и тем начал наше спасение, привёз нам ночью в «Шереметьево», зная мою любовь к Грузии, горячие хинкали, свежайшую зелень, лаваш и настоящий грузинский лимонад, завезённый тайком, в обход эмбарго, через Белоруссию. Потом не без помощи друзей были куплены билеты до Калининграда, которые нам продали по нашим несчастным справкам, потом московский рассвет и… Когда наш багаж не полностью долетел до Калининграда, мы просто тихонечко засмеялись. Люди, которым также не дошёл багаж, возмущались, требовали компенсации, грозились подать в суд, истерили. Мы же спокойно и даже с улыбкой оформили заявку на недошедший багаж и поехали ДОМОЙ.

Как мне хотелось обнять друзей, которые помогали, советовали, возили и кормили, которые заботились… Страшно представить, что было бы, если бы их не было. Как доехать до консульства, потом – до аэропорта, где ночевать, каким образом наладить связь и даже получить денежный перевод, если нет никаких документов? Это абсолютно не продумано, и мы там, в этом прекрасном месте с фантастическими пальмами, соснами, дивным морем, цикадами, вином, невероятной роскошью… мы там абсолютно беззащитны. И никто, кроме друзей и даже малознакомых и вовсе незнакомых, но соотечественников, не поможет.

24 августа

Идёт последняя неделя лета. Последняя беззаботная неделя в жизни моего сына Саши. В следующий четверг он станет школьником, а стало быть, впервые лично познакомится с государством.

Он ещё радуется, и ему приятно мерить двубортный пиждак и брюки, в которых он будет ходить в школу. На нём всё это немножко как на вешалке, потому что покупалось, разумеется, навырост, да и не привык он к более-менее строгому пиждаку и стрелкам на брюках. Носы ботинок, купленных для школы, ещё блестят. На них ни царапинки. Ох, ненадолго этот блеск! (Улыбка.) Сашу ещё вдохновляет и интересует новый портфель с большим количеством отделений, карманов и даже отсеком для сэндвичей. Сзади и по бокам порфеля пришиты красивые отражатели, которые мы некогда называли катафотами. Саше уже сейчас хочется в неведомую ему школу. Пенал с карандашами, ручками, фломастерами и приятнейшим на ощупь девственно-белоснежным ластиком будоражит его фантазии… А мы за него волнуемся: он парень лирический, в детском саду криком и активными действиями никогда ничего не добивался, девочек не обижал, в заговорах и интригах не участвовал. Его гораздо больше привлекало общение с кем-то один на один, чтобы уж если общаться, то общаться. Мы часто видели Сашу уединившимся или отошедшим в сторонку от остальных и созерцающим что-то, видимое только ему, или блуждающим в одному ему ведомых мыслях. Какой ему достанется класс? Какие ожидают открытия и переживания? Сколько в ближайшие годы будет у него слёз и радости? Хотелось бы, чтобы слёз было бы поменьше, а многих радостей от школы ждать не стоит… Мы могли отдать его в школу ещё год назад, но решили продлить ему беззаботное детство.

А он нынче такой худой, можно сказать – тощий. Я смотрю на него и понимаю, что ужасно ему в этом смысле завидую. Прекрасно помню, как после лета я возвращался от бабушки домой весь загорелый, худющий, с добела выгоревшим пушком на загривке и спине. Мама, увидев меня такого, только всплёскивала руками и говорила, что у меня живот к спине прилип и что позвоночник торчит, как плавник у рыбы. Я весь, что называется, избегивался за лето. С утра до ночи купанье, купанье, беготня, затеи и игры, рыбалка, лазанье по чужим садам или в другие запретные места, снова купанье. И между этим – тёмный, глубокий, без каких-либо видений сон. Периодически звериный аппетит. Но, как правило, за всей этой беготнёй про еду мы просто забывали. При этом силы и энергия не иссякали. Вот и Саша нынче избеганный за лето и очень худой.

Он такой упругий, жилистый, гладкий, загорелый, заросший длинными волосами, как Маугли в мультфильме, с горящими, шальными летними глазами и весь ужасно приятный на ощупь. А я… что я? Я, как всегда, в конце лета ворчу на себя за три лишних килограмма, за летнее чревоугодие и расслабленность, за желание ещё полениться… Сейчас кажется, что я не помню, как сосредотачиваются и работают. Мозоль от ручки с пальцев сошла. Кажется, морским воздухом выдуло из памяти тексты спектаклей и актуальные замыслы. Не представляю себе, как снова смогу по восемь – десять часов в сутки, без выходных, писать, не отрываясь от стола, или изо дня в день колесить по осенним и зимним остывшим и бесконечно остывающим нашим городам. Где-то там, между этими городами и между страниц новой книги, уйдут набранные за лето рыхлые ненужные килограммы, рука обретёт прежнюю твёрдость, а жизнь – кажущийся смысл… Но сейчас так не хочется расставаться с летом! Хочется ещё немножко безделья, весёлых компаний, беззаботного обжорства с заклинаниями, мол, подумаю о полезном и диетическом питании после… потом… осенью… зимой (улыбка). Хочется ещё побыть неэффективным, недисциплинированным и бессмысленным…

Но первое сентября уже через неделю.

27 августа

В Москве стоят последние, можно сказать, жаркие деньки. А вчера во второй половине дня налетели тучи, пролился последний по-настоящему летний тёплый ливень, тут же выскочило солнце, и появилась радуга, не какая-то едва заметная, расплывчатая, блёклая и вялая, а яркая, как в мультфильмах, как в детских книжках. Удивительный таинственный мост, по которому можно прогуляться. Я словно пережил мистические впечатления людей, которые не знали законов преломления света, не знали слов «дисперсия», «интерференция» и прочих физических терминов… Кстати, на выпускном экзамене по физике в школе мне попался вопрос «Дисперсия света». Я поплыл. И только доброе отношение ко мне учителей и точное их знание, что на карьеру в точных науках я не претендую, позволили им поставить мне в аттестат красивую, округлую, но совершенно не заслуженную тройку. Вот почему я категорический противник ЕГЭ, хоть ЕГЭ и совпадает с моими инициалами (улыбка).

Радуга была прекрасная. Это, пожалуй, первая радуга, которую я видел над Москвой. После лета, после долгого отсутствия в столице я всё время беззвучно повторяю про себя один и тот же вопрос: как здесь можно жить?

Впереди уже маячат вполне ясные перспективы, точнее – совершенно определённые планы в виде гастрольного графика и коротких перерывов между гастролями. В промежутках между разъездами буду писать повесть, которую проработал, осмыслил и внутренне почти прописал. Теперь нужно взять ручку, стопку бумаги и записать её. Повесть задумана небольшая по объёму, но довольно жуткая по содержанию. Работа над ней будет трудной, но, скорее всего, интересной и углублённой. Столь нервного замысла у меня никогда не было. Хотелось бы завершить работу ещё в этом году и тут же взяться за другую повесть, которую я задумал давно, но из-за «Сатисфакции» мне на неё недостало времени.

Лето заканчивается. Сам себе ежедневно повторяю слова героя фильма и пьесы «Пять вечеров». Помните, почти в конце Ильин говорит: «Разболтался я тут с вами». Вот и я чувствую, что немножко за лето разболтался. Пора браться за работу. И борются во мне лентяй и сибарит с работягой и педантом. Но работяга обязательно победит лентяя, а сибарит уж как-нибудь с педантом договорится.

8 сентября

То, что прочтёте ниже, написал ещё вчера, до известия об авиакатастрофе. По поводу этой беды ничего ни добавить, ни прокомментировать не могу. Сам прилетел на днях, а сегодня вечером повезу в аэропорт дочь.

За время молчания, то есть за неделю с небольшим после последней записи, успел пережить много совершенно новых и прежде не испытанных ощущений. Впервые в жизни полежал в больнице. Впервые был беспомощен, малоподвижен и даже побывал под общим наркозом, которого боялся больше всего. Впечатлений много. Но это мои собственные впечатления, и причины, по которым мне пришлось всё это испытать, также мои собственные. Теперь уже всё хорошо, я дома, и гастроли начнутся как намечено.

Возвращался на днях домой, был после больницы слаб и несколько раздражён, а дорожная сумка была особенно тяжела, и многие движения давались не без труда. В аэропорту, конечно же, толпа, люди всё возвращаются кто откуда по домам, начало учебного года, суматоха, да ещё только закончился в Москве великий праздник – День города, эхо которого долетает до самых дальних уголков и пределов. В самолёте был аншлаг (я отдаю себе отчёт, что аншлаг был не по причине моего присутствия (улыбка).