Отблеск миражей в твоих глазах

Чувствую себя неудовлетворенной бабой в ПМС. Злюсь, блядь, на весь гребаный свет. Да так, что, когда кто-то заглядывает в ванную, рявкаю гневно:

— Занято, мать вашу!

Врубаю холодную воду и хлещу ею по щекам, остужаясь. Поправляю ширинку, делаю цикл глубоких вдохов-выдохов.

Нормально, не? Тридцатник скоро, а я как недоёбыш в пубертате. Голову потерял, как увидел Лус.

Вытираюсь и развожу имитацию адекватного мужика, невозмутимо возвращаясь в чертов хаос. Притаиваюсь подальше от любопытных родственников и тянусь к карману за телефоном.

Пальцы вместо смартфона нащупывают какую-то неопознанную широкую ручку, выуживаю ее. Секундально модифицируюсь в столп. Дышать забываю.

Немигающим взглядом вгрызаюсь в надпись «Беременна 3+», удерживая цифровой тест за синий колпачок.

Бля, как хочу, чтобы все вокруг заткнулись. У меня тут нутро пошатнулось, а они херней страдать продолжают.

Менталка — в клочья.

Делаю попытку сесть. Понимаю, что некуда. Выпрямляюсь. Снова колени сгибаю. И вновь вытягиваюсь струной.

Вот зараза мелкая… и как успела всучить диагност? Это, получается, прямо сейчас узнала? Там, в ванной? Перед тем, как я пришел? И ничего не сказала… не сказала мне в глаза.

Тоже от счастья растерялась?..

Прячу тест обратно подальше от посторонних. Уверен, никто не знает о ее положении. И не надо.

Охуеть.

На меня отупение нападает.

Очухиваюсь, когда пространство взрывается раскатами музыки. Это национальной мелодией оповещают о приезде жениха.

Я напряженно выслеживаю жену, и когда она появляется, стремительно расталкиваю всех, пробираясь к ней. Шипучка устраивается у края фуршетного стола, ее почти не видно за остальными. Аккуратно просачиваюсь и встаю сзади. К ней прижимаюсь, аж треморит от эмоций.

— Таривердиева… — шепчу, обдувая ушко своим горячим дыханием, и наблюдаю за волной мурашек на открытой шее. — Ты переплюнула в оригинальности всех и вся… так сообщать о ребенке… чеканушка, блин, моя любимая.

Рука сама по себе плавным движением оседает ей на живот. Лус вздрагивает. А я, немного поразмыслив, спускаюсь чуть ниже. Туда, где по идее каждое мгновение зреет горошина, которую мы сотворили. Просто вау. Меня рвет.

Крохотный росток. И новая большая история.

Я вообще не запоминаю эту свадьбу. У меня в башке херачит жесткая перестройка. Сразу столько мыслей. О будущем. О долгожданных изменениях в нашей жизни.

Только Шипучку и идентифицирую в фокусе. Неотрывно слежу за перемещениями, если отходит от меня. Любуюсь. Такая нетривиальная. Экзотическая. До сих пор себя корю, что разглядел ее изюминки позже остальных. Деда, Марка, Адамова и других.

Первый мне так и заявил, кстати, во время моей свадьбы:

— Я как эту девочку увидел, мигом смекнул, что она из тебя точно сможет человека сделать.

Я, пожалуй, ему благодарен безмерно до конца своих дней. Если бы не он, вряд ли бы этот сценарий завертелся.

Сейчас влюбленными глазами скольжу по пока еще стройной фигурке на танцполе, перематывая в начало событий. Когда с разбегу вляпался в необычные желтые глаза. Заплутал в миражах. Отторг собственные ощущения, закупоривая их глубже.

А Лус взяла и с размаху врезала по моему существованию. Раскачала скрепы. Раздолбила ориентиры. За руку поймала и повела меня дальше, чем сама темная ночь. В точку, где еще нет рассвета, но теплится надежда на него. Своей дерзостью, волей, верой и меня заставила поверить в силу грядущей зари.

Я шел за ней и постепенно из исковерканной субстанции формировался в цельную единицу. Я находил радость в мелочах и терял покой в ее улыбке. Я принял, что глупо обвинять прошлое за его уроки и людей, давших мне старт к моему становлению. Я сделал выбор меняться. Я вывел новый ориентир — счастье.

Я распустил буйство обид и окончательно распрощался с ненавистью к родившей меня женщине. В конце концов, многие люди живут хуже, чем я, выросший без матери. Да, покоцанный. Да, с шероховатостями. Да, не идеальный. Зато с багажом, сотворившим из меня то, чем сегодня являюсь.

Отболело. Выцвело. Выветрилось.

А отблеск миражей в желтых глазах воплотился в самую настоящую реальность.

Лус

Декрет подкрался незаметно, хотя был виден издалека.

Первый месяц не нахожу себя места, слоняясь по пустому дому, пока Барс усиленно работает, чтобы в последние недели перед родами взять длительный отпуск и быть со мной.

А второй месяц, он же — девятый беременный, вопреки ожиданиям, что буду лежать и релаксировать, постоянно хочу движения.

Наш с Барсом сын мега активный малыш. Так отфутболивает внутренности — будь здоров. Иногда приходится хвататься за ближайшую поверхность, чтобы не свалиться в ходе его попыток пробиться на свет непрямыми путями.

Таривердиев как-то задремал рядом с моим животом, а я привычно плутала пальцами в его волосах. И бац — мощный удар ему прямо в челюсть. Пока я, завалившись на бок, истерично хохотала в голос, мой любимый муж всерьез подумал о том, что у него съехал прикус. Позже мы шутили, что он — уникальный в истории человечества стоматолог с практически сломанной челюстью от ноги нерожденного ребенка. Нонсенс.

Мы даже пол узнали… так же уникально.

На очередном УЗИ врач спросила, озвучивать его или нет, а я спокойно выдала:

— Я вижу.

— Видите? — не поверила мне.

Будущий отец тоже скептически стрельнул в темный экран с помехами, на котором нечетко различались округлые очертания плода на пятом месяце беременности.

Но я же мать, черт возьми.

— Да, я вижу, — гнула упрямо и ткнула пальцем в прямое доказательство своей зоркости. — Бубенчики. Вот же.

Специалист ультразвуковой диагностики воззрилась на меня в шоке. Это было красноречивее слов.

А Таривердиев, бубенчатый-старший, на «бубенчиках» потерял связь с действительностью и скончался от смеха. На радостях, видимо.

Уверена, этот кабинет нас запомнил надолго.

Вообще… мы давно планировали беременность. Точнее, перестали препятствовать ей. Отказались от контрацепции и пустили это дело на самотёк несколько лет назад. Я еще училась, а Барс только укреплялся в профессии. Но нам обоим показалось, что мы готовы.

Жизнь распорядилась мудрее.

Беременность наступила, когда муж твердо встал на ноги — раскрутил собственную практику в столице, упахиваясь волом, а я — окончила универ и примкнула к одной неоклинике по профилю. Мы пока не чувствуем потребности переезжать в родные пенаты, но товарищ стоматолог подумывает о филиале, ведь то подаренное дедушкой помещение до сих пор пустует. Семьи не давят на нас и уже давно не настаивают на возвращении. Общения нам хватает, мы регулярно ездим друг другу в гости. Успеваем соскучиться, и проведенное вместе время от этого только волшебнее.