Отблеск миражей в твоих глазах

— Очередной ваш возврат, подпись поставьте…

Пялюсь на корзину цветов в его руках.

Лус нервничает, украдкой бросая в меня опасливый взгляд.

Быстро выпроваживает курьера, и мы вместе заходим внутрь.

Застываем напротив друг друга.

— Очередной, сука, возврат?..

— А надо было принять? — она разводит руками, мол, очевидно же.

— Ты издеваешься надо мной? — рыкаю, подходя ближе.

— Барс…

— Как давно малой шлет тебе презенты?

Девчонка сначала поджимает губы, но следом обреченно выдает:

— Несколько недель.

— Зашибись! Ты с ним еще и общаешься?!

— Боже, нет! О чем ты! Мы за это время всего один раз пересеклись у института, кода он привозил сестру подавать документы… — ништяковая информация, мать твою, святое семейство в полном сборе. — Но я попросила его больше меня не беспокоить.

Попросила, блядь, она! Попросила!

— Лусинэ… — вырывается из меня громче, чем рассчитывал, — какого хера я об этом слышу спустя полтора месяца?! — она отходит назад, я наступаю. — Просветишь?!

— А вот такого, — заявляет вдруг сердито и зыркает яростно своими глазищами, заводясь с полуоборота. — Тебе вообще не надо было об этом слышать! Ну, выпендривается он, Барс, и что? Я отсылаю курьеров обратно и забываю о нем моментально. Никак не реагирую, поводов сомневаться в своем решении не даю. Эта дурацкая провокация скоро прекратится, Марату надоест придуриваться.

Ушам не верю. Это… утешение мне?

— Типа… так хорошо его знаешь?

Чувствую, как внутри все гремит от потребности что-нибудь разломить. И на кого злюсь больше — не понимаю. На гондона, имеющего столько борзости, или на Шипучку, которая скрывает эти финты.

— Тебя я знаю лучше, — агрится, отражая мое состояние. — Предполагала такой исход, поэтому молчала! Не хотела доводить до ссоры. Не хотела, чтобы ты переживал, беспокоился из-за пустяков. Оно того не стоит, Барс!

— Пустяков, значит, — хмыкаю. — Не стоит того? Ну да, ну да. Ты же его уже «попросила». И видишь, как круто он твою просьбу исполняет?

Лус насупливается, хмурит брови и обдает меня укоризной.

— Слушай, — прет из меня ядовитый смешок, — может… тебе это нравится? — ухмыляюсь её внезапной растерянности. — Внимание его? Ты же хотела… внимания.

Осознаю, что перегнул, когда она вмиг бледнеет. Затравленно съеживается, будто уменьшаясь в размерах.

Бля, самому тошно становится до заворота кишок.

— Да пошел ты… — шелестит глухо, разворачивается и бросается к ванной.

Хватаю девчонку за руку на самом пороге, пока не успела шандарахнуть дверью прямо перед моим носом, и получаю ощутимый толчок в диафрагму с криком:

— Отвали!

Брыкается, пока пытаюсь успокоить. Боремся, я — чтобы прижать ее к себе, она — чтобы вырваться на свободу. И меня шманает, когда вижу срывающиеся с черных ресниц крупные капли.

— Отстань, говорю! Я иду смывать с себя твою сперму — это как раз подтверждает, как сильно я хочу его внимания! Ты, блин… ты скотина, Барс!

— Шипучка… — сердце натужно тарабанит по ребрам.

— По самому больному, — предъявляет обличительно и выдыхается, застывая. Взгляд стеклянный, пустой, — а, может, это тебе нравится ситуация? Нравится подпитывать свои комплексы?! — режет металлическим безжизненным тоном.

Поднимает на меня блестящие от слез глаза и душу мотает горящей в них раскидистой обидой.

— Не комплексуй, родной, — в упор смотрит и произносит ровно. — Я же не комплексую, что ты работаешь со своей бывшей, которая несравнимо краше меня… И скандалы по этому поводу тебе тоже не устраиваю. Стараюсь контролировать эмоции. Доверять, как мы и договорились. Доверять. Бери пример.

Так охуеваю, что очухиваюсь, только когда раздается грохот в ушах.

Она все-таки запирается.

Инертно опускаю взгляд вниз. Полотенце снова слетело. На автомате подбираю, держу курс в комнату, чтобы одеться.

Когда возвращаюсь, в ванной шумит вода. Как идиот прислушиваюсь. Потом чертыхаюсь и топаю к кухонному окну. Сигарета в зубы, щелк зажигалкой. Никотин царапает нёбо и сухое горло. Выдыхаю, облокотившись на подоконник.

Двор почти пустой, время близится к полночи. Август в этом году не самый жаркий, с наступлением темноты духота окончательно спадает, и дышится приятно.

Хапаю воздух и агитирую мысли к порядку.

Я, мать твою, выбит высказыванием Шипучки. Пока варился в своих блядских внутренних переворотах, упустил из зоны видимости ее тревожные вибрации. Мне и в голову не приходило, что девчонку могут мучить какие-то недосказанности. Я взял определенные ориентиры и гребу к ним, игноря помехи. Оказывается, зря.

У нас с ней хренова туча точек пересечения, которые могут привести к проблемам.

Моя злость ширится, стоит только вспомнить об Адамове.

Пиздец. И это я-то бью её по самому больному? Размазала одной фразой. Комплексы. Ебучие комплексы. Даже себе в них признаешься с трудом. Зарываешь поглубже. Как собака кость. Чтобы потом в рандомный переломный момент докопаться и облюбовать со смаком. Всегда, сука, накрывает невовремя.

Позади слышится лязганье дверного замка.

Докуриваю и нервно ерошу волосы на затылке.

Покусали друг друга. Дальше что? Не хочу заводить шарманку по новой на нервах.

Оборачиваюсь и обвожу пространство бессодержательным взглядом. Натыкаюсь на деревянную доску у плиты. На ней лежат роллы темпура. Цельные. Рядом нож. С удивлением осознаю, что Лус сама их приготовила. Именно те, что я люблю. Оформила в красивую — во всех смыслах — подачу, а я… даже не оценил. Трахнул по-быстрому, будто так и надо.

Полная лажа.

Тру лицо. Туплю еще где-то с минуту. Затем присаживаюсь за стол и начинаю есть. Вкусно, блин.

Даю ей и себе немного времени остыть. С аппетитом поглощаю угощения. Шлю ментальные благодарности. Старалась же, мелкая. Уверен, приятно будет, когда увидит, что я всё схомячил.

Настраиваю на конструктивный диалог и наяриваю к спальне.

Пусто.

Обхожу квартиру.

Пусто.

Звоню и обнаруживаю её телефон на кухонной полке. Заебись просто!

Тремор гасит во мне остатки мозгов. Я гоняю по дому еще парочку кругов.

А потом срываюсь в ночь, схватив ключи от машины… блядь, совершенно не представляя, где искать эту чеканушку…