Отблеск золота

— Если вы рассматриваете это в качестве платы за помощь моим друзьям, тогда я согласна, — она осторожно освободила свою руку.

— Именно так, — он сверкнул зубами, поднимаясь со стула.

Он расстелил покрывало прямо на ледяную землю и сразу же лёг на него. Его аура засветилась, от него начал исходить жар. Валисия поняла, что он грел землю, чтобы ей было не холодно лежать на ней.

Разговор долго не складывался, но в итоге у него получилось нащупать интересную для неё тему. Валисия сама не ожидала от себя смеха, вырвавшегося из груди. Капитан рассказывал ей, как муштровал Крита и как он учил его извергать огонь. Как её друг был недоволен тем, что Уоллес обратил на него особенное внимание. И как был счастлив, когда у него получилось выпустить первое пламя.

Она очень живо могла представить себе эту картину. История про друга прогнала её собранность очень далеко. Следующую историю рассказывала уже она. Валисия поделилась с ним своими отношениями с родителями. Его не удивило то, что она скрыла от них правду о своём образовании. У него и самого были сложные отношения с родителями, но он давно отпустил от себя эту проблему. Она долго вспоминала своего отца, который ждал от неё слишком многого.

Ей было очень легко с ним. Она вспомнила их вечер в пещере, когда они сидели у костра. Тогда диалог тоже складывался проще, чем обычно. Было ли это магией ночи или просто ей нравилось говорить с ним в темноте, она не знала. Ей было хорошо и приятно. Настолько, что она даже забылась на мгновение и легла на его руку. Он сразу же обнял её и крепко прижал к себе.

— Я всегда мечтала о независимости, — вдруг призналась она. — Но они всегда пытались сломать во мне это стремление. Ведь в нашем мире это неправильно. Когда женщина расставляет собственные приоритеты, игнорируя правила общества. Я долго не признавалась в этом даже самой себе. Что уж говорить о родителях?

Он долго молчал. Она была не уверена, что Уоллес правильно понял её слова. Она совсем не хотела обвинить его в чём-то, лишь в достаточно резкой манере высказала свою мечту. Со стороны могло показаться, что она этими словами пыталась упрекнуть его.

— А я всегда мечтал встретить настоящую любовь, — Валисия замерла, услышав это. — Я уже говорил вам, насколько противна мне устоявшаяся система. Я даже не подозревал, насколько сложно всё может быть, — он покосился на неё.

— Да уж, надеюсь, скоро вам встретится особенная девушка, — выпалила Валисия.

Уоллес громко рассмеялся и, она, почему-то, тоже не смогла удержаться. Его объятия стали крепче, он медленно дышал, но она чувствовала, как быстро бьётся его сердце. Валисия положила свою ладонь на его грудь и ощутила мощные толчки. Всё в их телах было усилено природой, чтобы выдерживать превращения и постоянный жар. Её впервые это завораживало.

— Почему вы решили, что жизни ваших друзей важнее, чем ваша собственная? — неожиданно спросил Уоллес.

Валисия замялась. Она не знала, как правильно ответить на этот вопрос. На самом деле нередко она задавала его сама себе, и никогда не могла полноценно убедить себя в правильности этого решения.

— Ну, знаете… Когда я поняла, что Шикарии грозит смертная казнь, а Миле — изгнание, я просто не смогла остаться в стороне. Если бы я не попыталась спасти их, они бы даже не узнали о том, что их тайны раскрыты, — она старалась очень тщательно подбирать слова.

— Хорошо, что есть те, кто также готов позаботиться о вашей жизни, — прошептал он.

Валисия почувствовала, как краска начала заливать её лицо. Она была рада темноте, которая с готовностью скрыла это. Какое-то время они молчали, но в итоге Уоллес продолжил разговор. Он рассказал ей о рунах в пещере, пусть и очень поверхностно. Капитан пообещал ей подробнее разобрать их в самой пещере, а пока ограничился лишь общей расшифровкой.

Ему пришлось перечитать под сотню книг, чтобы найти на страницах нужные знаки. Эти руны были нанесены несколько сотен лет назад одним сумасшедшим драконом. Он отвергал всех женщин и друзей, в надежде встретить свою истинную судьбу. Он верил древним приданиям, что для каждого дракона существует истинная пара. И он до самого конца не терял надежды. С каждым годом его письмена становились всё менее разборчивыми, отчётливо прослеживалось ухудшение его состояния. Драконы не могли жить обособленно, им были просто необходимы поддержка и крепкие узы. В стихах он зашифровал свои мысли и чувства. Он даже написал «дорогу к сердцу» для той самой, которую так ждал.

— Но ведь вы не сошли с ума? — неожиданно спросила она.

— Так я и не держался обособленно от других драконов, — Валисия видела, как его губы растянулись в улыбке. — Но, признаюсь честно, с каждым годом становится всё сложнее держать в контроле разум, зверь всё время норовит вырваться наружу.

— Как вчера?

— Да, — тихо ответил он. — Мне, отчасти, даже стыдно. Давно я не терял самоконтроль.

— У каждого есть право выйти из себя, — она убрала руку с его груди и повернулась на спину.

Они умудрились уснуть прямо так, на земле. Валисия ненавидела спать без одеяла, но жар от Уоллеса разморил её. Она даже не замёрзла, как бывало в её постели. Наоборот, утром она открыла глаза от духоты. Даже на улице находиться рядом с ним было сложно.

Сближение, которого она так старалась избежать, стремительно происходило. Валисия грустила и ненавидела себя за слабость. Ведь каждый раз, когда он словно невзначай касался её руки, она больше не пыталась разорвать контакт. Наоборот, она наслаждалась им. Каждый вечер она закрывалась в своей комнате, пытаясь сохранить между ними хоть какую-то дистанцию, и морально уничтожала себя за бесхребетность.

Уоллес же действовал, как настоящий стратег. Он заводил темы, которые были ей небезразличны, из-за чего Валисия практически никогда не могла удержаться, активно вовлекаясь в разговор. Они обсуждали устаревание системы обучения в академии, нарушение прав женщин из-за устоявшихся традиций, надлом в обществе из-за отсутствия равноправия. Он всегда коварно занимал её сторону, и она не знала, правда ли капитан так думает. Но в пылу разговора никогда не заостряла своё внимание на этом.

Лошадь начала более-менее подчиняться ей. Она прекрасно понимала, что ей предстояли долгие годы учёбы, если она хочет по-настоящему освоить этот навык. Но доскакать до Ниршаха у неё уже получилось бы. Да, она, скорее всего, отбила бы себе всё, что только можно. И даже возможно несколько раз упала бы. Но точно смогла бы добраться до точки назначения.

Верховая езда уже не казалась ей наказанием. Почувствовав единение с животным, Валисия с радостью чистила её шерсть, кормила с рук и просто проводила время в конюшне. Лошадь начала радоваться ей и ласке, которую она дарила. Валисия чувствовала настоящее счастье, живя в этой далёкой уединённой глуши. Она поняла, что с радостью бы провела тут всю оставшуюся жизнь, но Уоллес… Он начал страдать.

Всё чаще в их разговорах возникала тема армии. Он скучал по своей работе и по своим подчинённым. Уоллес по-настоящему переживал за них и много думал о том, что происходит в казармах. У них не было даже газет, они находились в информационном вакууме. И если Валисия получала от этого удовольствие, он — нет.

Ей хотелось поддержать его. Ведь в этом была очередная пропасть между ними. И от этого что-то ныло глубоко внутри неё. С каждым днём она всё сильнее привязывалась к нему и всё ярче чувствовала боль от предстоящей разлуки. Жизнь, которую он мог предложить ей, была не той, что она хотела. Валисия кляла судьбу за то, что она свела их именно в момент, когда она находилась на распутье. И что теперь ей нужно было выбирать между чувствами и самой собой.

Она сидела, закутавшись в плед, в конюшне и думала об этом. О том, что было ей важнее. И отчётливо понимала ответ на свой вопрос. Он вызвал внутри бурю эмоций, которую она едва могла обуздать. И больше всего этому мешал Уоллес, зашедший внутрь. Он лёг рядом с ней на солому, сложив руки под головой. Ей сразу же стало благоговейно тепло.