Отбор. Наследница

— Но он же эльф, — возразила Фролова. — Покажи ему дневники матери, ваши эльфийские хроники…

— Нет, — снова повторил темный лорд. — Мы не будем заключать с ним никаких союзов и тем более я не позволю тебе приближаться к нему.

Арина прищурилась и скрестила руки на груди.

— И с чего это ты взял, что имеешь право приказывать мне, товарищ граф? — едко процедила она, зло глядя на него. — То, что мы союзники, не дает тебе права решать за меня.

Александр уже открыл было рот, чтобы сказать, что как муж он имеет на это право, но промолчал.

— Вот именно, — кинула Арина, чувствуя себя победительницей в этом споре.

Ей нужно было продемонстрировать Александру свою силу и упорство. Нужно было в который раз сказать ему, что ничего не поменялось (или сказать себе?) Особенно после сна, что она видела, уснув несколькими часами ранее и о котором она никому не рассказала.

«— Ты уже близко, — пророкотал тот самый голос, что ранее уже прорывался в её сновидения. — Ты все делаешь верно. Пророчество…

— Я не исполню пророчество, — твердо попыталась возразить девушка. — Я не стану освобождать тебя.

Смешок, что отозвался в ответ на её слова, заставил волоски на теле Арины подняться.

— Тебе не победить пророчество, — пророкотал голос. — Оно будет исполнено. И ты уже его исполняешь, Ариана. Ты скоро сама придешь ко мне. А я буду ждать…»

Сон прервался, когда она с резким вздохом подскочила на кровати, ощущая мокрые простыни под спиной. И с тех пор её не покидает мысль, что в этой огромной игре она всего лишь марионетка, которая ходит так, как того хочет дергающий за ниточки кукловод. Это раздражало и злило. Хотелось все бросить, но она понимала, что как только вылетит с турнира, потеряет не только шанс на возвращение домой, но и, скорее всего, жизнь, ведь от берсерков Императора её больше никто не убережет.

Почему она не рассказала о приснившемся Александру? С момента своего пробуждения после битвы, что-то между ней и темным лордом изменилось. Она не могла сказать что именно, но сам воздух между ними стал другим. Его прикосновения воспринимались иначе. А то чувство, что томилось внутри ее живота, когда темный маг слегка приобнял её при перемещении, вообще было ей незнакомым. И дело вовсе не в желании или влюбленности. Здесь было нечто иное, словно другого уровня. А когда они все же переместились в особняк Вайленштейн, она буквально выдохнула, ощущая, словно тяжкий груз упал с её плеч. Словно она вернулась домой. В безопасность и покой. И именно это не давало ей покоя, ведь такого она не испытывала никогда в своей жизни. Даже в своей уютной студии на шестнадцатом этаже…

— Ладно, давайте вернемся к дневнику, — махнула она на книжку в руках темного лорда. — Возможно там мы найдем больше информации. Как никак моя мать проходила подобное испытание.

«Дорогой дневник, сегодня я едва не провалила испытание…

Я понимала, что мой отец — Император, и в его обязанности входит так много всего, но даже не подозревала как это может быть сложно. А сегодня, переложив на себя груз его ответственности, я едва не дала слабину. Когда меня привели в большой тронный зал к полудню, всё, о чем я до тех пор могла думать, это Донатан. А когда заметила его среди сидящих аристократов на скамье справа от трона отца, мое сердце застучало так громко, что казалось все в этом зале его слышали. Советник отбора объявил, что на сегодняшнем испытании нам предстоит на несколько часов принять на себя обязанность главы темной империи и разрешить конфликт, показывая холодность ума и рассудительность, которая должна быть присуща правителю. Мне было неловко, когда меня провели к трону и предложили сесть на место отца, но заметив гордую улыбку на его лице, я нерешительно улыбнулась ему в ответ. А потом ко мне привели их: молодого маркиза де Фирион, светлого мага, сына одного из советников отца, и неизвестную молодую девчонку в простом платье простолюдинки. Я словно приросла к месту, когда они по-очереди принялись рассказывать мне о своей любви, тайной человеческой свадьбе и ребенке, который, по словам лекаря, уже жил в утробе молодой девушки. Как они были рады своему счастью и готовы отказаться от всех титулов, чтобы их оставили в покое и позволили им спокойно жить вместе. В их глазах так и читалась надежда и радость от того, что им выпала возможность решить этот конфликт интересов со мной, ведь все королество знало и любило свою принцессу за доброту характера. А я смотрела на них и буквально ощущала, как плачет в груди мое сердце, ведь несмотря ни на что, маркиз был светлым магом и не мог жить по законам людей.

— Уважаемый маркиз де Фирион, — начала я надламывающимся от эмоций голосом. — Когда вы приносили клятву при первом проявлении вашей светлой силы, вы помните слова, что вами были произнесены?

Маркиз насторожился, искоса бросив вгляд на свою возлюбленную.

— Миледи, — попытался возразить он, но мне пришлось его остановить поднятием ладони.

— Я клянусь веровать и чтить право Светлой Богини на мою жизнь, — все еще дрожащим голосом продолжала я, чувствуя себя последней лицемеркой. — Клянусь любить и возвышать светлую силу. Клянусь приносить в мир магию. Моя жизнь принадлежит Светлой Богине и я буду с честью и достоинством нести её имя.

— Но ребенок! — воскликнула девушка. — Разве ребенок — это не благословление Богини?

Мне пришлось на миг замолчать, чтобы собрать в себе силы на следующие слова.

— По закону нашей имерии и воле Великих Богинь лишь светлая магиня может стать супругой светлому магу, — произнесла я, чувствуя, как каждый слог буквально обжигает мне язык. — За свое неповиновение, вы, маркиз Лиоль де Фирион, и ваша кровная линия лишаетесь звания наследников рода. Как нарушивший волю Великой Исиды, вы будете сосланы на десять лет к Западной границе для защиты нашей великой темной империи от прорыва завесы. Наследником рода отныне будет ваш кузен, Самильтон де Фирион.

Мне пришлось прикусить губу, чтобы выдержать взгляд его возлюбленной, в глаза которой я посмотрела.

— Ваш ребенок сразу после рождения будет проверен на врожденные способности к магии. Если он будет наделен светлыми силами, после благословления Исиды, он будет передан на воспитание вашему кузену Самильтону де Фирион. Ребенок не будет иметь возможности претендовать на наследование, но будет выращен с возможностью пользования силами рода. Если у ребенка не будет обнаружено сил, он будет воспитан вашим отцом, Лиоль Фирион, как рыцарь и защитник, без права претендовать на наследво и деньги рода.

Девушка передо мной вслипнула и упала на колени.

— Не делайте этого, не забирайте моего ребенка! — взмолилась она, прижимая руки к своему пока еще плоскому животу. — Я прошу вас, этот малыш — все, что есть у меня. Вы отнимаете мою жизнь.

— Я еще не закончила, — надломившимся голосом продолжила я, ощущая как слеза течет по моей щеке. — Вас, как нарушившую закон о единстве и неприкосновенности магии, будет сослано в монастырь Великой Богини Исиды, где в молитвах о прощении вы проведете каждый день, что вам остался.

— Она не виновата, пощадите её, — теперь взмолился светлый маг, беря свою возлюбленную за руку. — Это все я. Я заставил её, взял силой.

Мой взгляд непроизвольно скользнул по скамье наблюдающих, натыкаясь на темный взгляд Донатана. Он сжал челюсть так сильно, что на секунду мне показалось, что он не сможет выдержать наблюдение за моей болью и вмешается. Именно поэтому мне пришлось взять себя в руки и довести дело до конца.

— Вам нужно было подумать о ней прежде, чем все это затевать, Лиоль, — твердо ответила я. — В отличие от девушки, вы точно знали к чему приведут ваши отношения.

— Ваше Величество, вы согласны с вердиктом претендентки на престол, миледи Лорины Арти? — задал дежурный вопрос Советник отбора, обращаясь к моему отцу.

Я взмолилась, чтобы Император смягчил наказание, но он лишь торжественно подтвердил каждое мое слово, расплываясь в довольной улыбке. Я сошла с престола с разбитым сердцем и рыдающей душой под хлопки и одобряющие кивки собравшихся. Не знаю, как дождалась окончания этого этапа турнира, без всяких эмоций приняв как данность, что выбыла маркиза Линнок за слишком мягкое наказание послу за его разгульный образ жизни и десятки донесений.