Отчаянные (Рулевой - 7)

***

Всему свое время. Хоуп пора было скоро уже ложиться спать, а я не имел ни малейшего представления о том, когда смогу повидаться с ней в следующий раз и смогу ли вообще сделать это до возвращения в Аталанту.

– В Имперский дворец, - скомандовал я Коуперу.
– Через Хантингдонские Ворота.

Он поколебался, потом неуверенно хмыкнул, словно я неудачно пошутил.

– Э... Слушаюсь, адмирал, - отозвался он наконец.
– Может, доложить о вас Императору?

– Это не обязательно, - ответил я.
– Просто поезжайте к Хантингдонским Воротам и притормозите перед будкой охраны. Там нам скажут, что делать дальше.

– Вы это серьезно, адмирал?

– Совершенно серьезно, Коупер.

– Так точно, сэр! Едем, сэр!..

Пробки были чудовищные. Казалось, все до единого глайдеры галактики столпились в этом конце бульвара Корегиум, тогда как Хантингдонские Ворота находились в противоположном его конце. Мне ничего не оставалось, как откинуться на спинку сиденья и расслабиться. С этой проблемой справляться предстояло Коуперу, не мне. А пока он это делал, я смог вернуться мыслями в Аталанту - к Клавдии...

Собственно, я и разглядеть-то не успел в ту ночь ее кабинет. Помню только, что в полумраке он казался чуть мягче, но даже так оставался совершенно деловым помещением, каким запомнился мне по дневному посещению. Не самое идеальное место для занятий любовью. Я огляделся по сторонам в поисках кровати, о которой она говорила, - и не увидел ничего похожего, даже завалящей кушетки. Правда, в дальней стене из небольшой двери помнится, раньше я решил, что за ней расположена кладовка - лился розовый, женственный свет.

– Что у тебя там?
– спросил я. Она взяла меня за руки и кивнула.

– Посмотри сам, - шепнула она.

За дверью обнаружилась уютная комнатка для отдыха , с окнами в мелкий переплет и мягкими, золотисто-желтыми шторами. Пол был покрыт дубовым паркетом с лежавшим поверх него розово-шафрановым ковром. Вся меблировка комнаты состояла из кровати под балдахином, шифоньерки с роскошным зеркалом в резной двери и четырех кресел с розово-голубой обивкой, а еще резного столика у кровати. На стенах висели две картины, подобранные в тон обоям, ручаюсь, подлинники кисти самого Танурса. Клавдия мягко закрыла за нами дверь и щелкнула замком.

– Ключи от этой двери есть только у меня одной, - с легкой улыбкой пояснила ома.
– Страшно подумать, сколько ночей провела я здесь одна, мечтая о тебе...

На это у меня просто не нашлось слов; да и на что другое - тоже. Я просто крепко-крепко прижал ее к себе и прижался своими губами к ее. Пряный аромат ее духов возбуждал. Поначалу мы целовались нежно и осторожно, но, как я ни старался сдержать нарастающее желание, дыхание мое все учащалось. И ее - хвала Вуту!
– тоже, Медленно-медленно рот ее приоткрылся, и мой язык проник в ее влажный рот.

– О Клавдия!
– пробормотал я, не в силах более сдерживаться.
– Сколько лет я мечтал об этом!..

– Да, - шепнула она перехваченным от напряжения голосом.
– Одним богам известно, как я хотела тебя. Как нам только удалось держаться подальше друг от друга?

– Это я виноват, - отвечал я шепотом.
– Столько лет я не видел ничего, кроме...
– Тут язык изменил мне.

– Марго?

– Угу... Марго.

– Но ведь это больше ничего не значит, правда?

– Верно, не значит, - согласился я.
– Только, боюсь, теперь нас сковывают судьбы, в которые мы сами себя заперли. И с этим ни ты, ни я ничего не поделаем.

Она чуть слышно вздохнула.

– Прошлое мы с тобой ухитрились растерять, как, похоже, и будущее. Что ж, значит, важно только настоящее, - задумчиво заметила она.

– Настоящее и еще кое-что, - сказал я, снова привлекая ее к себе. Что-то, произнести которое вслух у меня до сих пор не хватало смелости.., даже сегодня вечером.

Она чуть отодвинулась от меня, чтобы, сдвинув брови, заглянуть мне в глаза.

– И что же, Вилф?
– спросила она.

– То, что я люблю тебя, Клавдия, - с жаром выпалил я.
– Я любил тебя много лет назад - и продолжал любить тебя после.
– Я с досадой тряхнул головой.
– Это уже ничего не изменит - слишком поздно что-то менять, - но я хотя бы сказал тебе это.., если это что-то еще значит.

Она мягко привлекла меня к себе и зажала мне рот влажным поцелуем.

– Значит, Вилф, - шепнула она, наконец оторвавшись от меня.
– Боже, еще как значит...

А потом все вокруг меня завертелось и исчезло куда-то, и я весь потерялся в ее губах, и руках, и груди, и дыхании, и...

– Клавдия, - зашептал я, окончательно потеряв голову.
– Я хочу тебя! Сейчас же! Она кивнула.

– Сейчас же, - повторила она, зажмурившись, потом сделала шаг к кровати.

Вместо этого я взял ее за руку и нежно подвел к зеркалу.

– Что ты делаешь?
– удивилась она, глядя на свое отражение.

– Я просто подумал, я обязан поделиться этим с тобой, - объяснил я, отбрасывая прядь ее волос в сторону, чтобы поцеловать ее в кончик уха и шею.

– Ч-чем поделиться?
– не поняла она.

– Поделиться твоей красотой, - отвечал я, осторожно расстегивая ей платье.
– Сейчас.., покажу.
– Я высвободил ее руки из рукавов, снял платье с ее плеч и отпустил.
– Просто нечестно было бы наслаждаться этим в одиночку, - пояснил я.
– Надо же, твоя грудь с годами сделалась еще прекраснее...

Она выступила из платья, оставив его лежать на полу, и немного покрутилась перед зеркалом, критически разглядывая себя с разных сторон. Аромат духов еще усилился, возбуждая меня все сильнее.

– Значит, моя грудь тебе нравится, - вздохнула она.
– Тебе не кажется, что она чуть отвисла?

– Она восхитительна, - прошептал я, лаская означенную часть тела обеими руками и ощущая, как твердеют под моими прикосновениями соски.

Она снова вздохнула, когда я коснулся губами ее шеи ниже затылка.

– Так значит.., значит, я красива, да?
– шепнула она с довольной улыбкой.
– Я так боялась, что разонравлюсь тебе.

– Не понял?
– пробормотал я.

– И не поймешь, мой милый, безмозглый, восхитительно тупой жеребец, ответила она, со смехом откидывая голову назад, мне на плечо.
– И хвала богам, что не поймешь.

После этого я забыл уже обо всем, лаская эту восхитительную грудь, пока она мурлыкала мне что-то на ухо, не забывая при этом любоваться своим отражением в зеркале. В конце концов она со вздохом стянула с себя и нижнее белье - от чулок, которыми я любовался в баре, она успела избавиться раньше.