Отчаянный и непобедимый Ренегат Икс

Ну, допустим, меня не посадят, но Саре об этом знать не нужно. Не хочу, чтобы с ней случилось что-нибудь нехорошее, а также чтобы мама с Тейлором узнали, что я был здесь. — Нужно найти другой способ. Не нужно лезть на рожон.

Сара нажимает кнопки на многочисленных панелях управления — сначала голубую, потом красную и желтую.

— Держи. Теперь он настроен так, что они получат дозу своего собственного лекарства. Целься в сердце.

Я отталкиваю пистолет, который она пытается вложить мне в руки.

— Ты с ума сошла? Я не буду никого убивать!

— Да все в порядке, ты же наполовину злодей. Ты можешь это сделать.

Это безумие. Я думал, она считает меня наполовину героем. Она что, решила, что нам, суперзлодеям, больше нечего делать, кроме как расхаживать по городу и убивать людей направо и налево? Снова эти чертовы стереотипы. Кроме того, я один, а их много. Насилие — не мой стиль, и в данном случае оно вряд ли поможет нам выпутаться.

В коридоре раздаются поспешные шаги. Три или четыре человека, не меньше. Кто-то кричит: «Они здесь!», и преследователей становится еще больше. Выхватываю из рук Сары пистолет, и мы срываемся с места.

— Сара, — кричу я, задыхаясь от быстрого бега, — ты должна довериться мне.

Свернув в следующий коридор, мы обнаруживаем троих охранников с пистолетами в руках и едва успеваем отпрыгнуть за угол, так как они тут же открывают огонь. Лучи с громким треском врезаются в стену. Если нас поймают, очень может быть, что помимо стандартной платы за обучение мне придется пойти на дополнительные расходы. Если, конечно, после этого безобразия меня вообще примут в университет.

— Так мы твоего отца не найдем, — говорю я Саре, мысленно чертыхаясь от того, что приходится говорить на бегу.

— Мы не можем его здесь оставить! — кричит Сара в ответ, спотыкаясь, когда очередной разряд попадает в пол рядом с ее ногой, проделывая дыру в ковролине.

Мы оказываемся в тупике. Это не совсем тупик, потому что в стене имеется дверь лифта. Она закрыта, и я в нетерпении нажимаю кнопку вызова несколько раз подряд.

К нам приближается десяток охранников во главе с Генриеттой.

— Стреляй, Ренегат! — кричит Сара. — Стреляй!

Поднимаю пистолет, но не стреляю.

— Косинус, если я скажу тебе, что знаю, как вытащить твоего отца, но при этом сейчас мы отсюда уйдем, ты согласишься?

Сара смотрит на дверь лифта, который все никак не приходит, и переводит взгляд на преследователей. Охранник, стоящий ближе всех ко мне, смотрит на пистолет. Очевидно, его откровенно самодельный вид не вызывает у него уважения, потому что на лице парня появляется самодовольная улыбка. Мерзкая такая ухмылочка, от которой у меня по спине бегут мурашки.

— Сделай же что-нибудь! — кричит Сара, хватая меня за плечо.

— Ты мне веришь?

— Да! Я готова поверить во все, что угодно, только выведи нас отсюда!

Кивнув, я наставляю оружие на охранников. Вид у них напряженный, но никто не стреляет. Генриетта прячется за спины мужчин и приседает. Вряд ли я успею перестрелять всех, прежде чем они бросятся на нас и скрутят, даже если бы у меня хватило безрассудства сделать то, что предлагает Сара. Ей легко требовать, чтобы я сделал грязную работу. Она видит во мне героя, но я наполовину злодей, и эта половина берет верх, когда того требуют обстоятельства.

Я поднимаю пистолет вверх и стреляю в потолок над головами охранников.

Из дула вырывается ослепительный лазерный луч голубого цвета. Здоровенные куски штукатурки, осколки кирпича и куски дерева обрушиваются на головы охранникам. Двое валятся на пол, сбитые с ног падающими с потолка обломками. Остальные, кашляя и протирая глаза, силятся восстановить зрение. Раздается мелодичный звонок, и дверь кабины лифта открывается. Не теряя ни секунды, я заталкиваю Сару внутрь, нажимаю кнопку первого этажа, и лифт отправляется вниз.

* * *

Притащившись домой около трех часов ночи, я пугаю своим появлением Хелен. Выбравшись из лифта, мы с Сарой благополучно избежали новых встреч с охранниками, выбрались из здания университета и добрались до вокзала без приключений. Последний поезд на Золотой город отходил только после часа ночи, поэтому я и явился в дом Тайнсов так поздно. По правде говоря, я надеялся проскочить незамеченным, так как Амалия не раз говорила, что нам запрещено выходить из дома после одиннадцати. Однако после взрыва в поезде, кражи автомобиля и причинения существенного материального ущерба зданию моей будущей альма-матер поздний приход домой уже не кажется мне серьезным преступлением.

Хелен сидит в пижаме за обеденным столом и читает книгу. Когда я открываю дверь, она вздрагивает, испуганно охает и прикладывает руку к сердцу.

— О, Дэмиен, как ты меня напугал.

— Я думал, ты уже спишь.

С другой стороны, чего еще мне было ожидать? Естественно, она не спит, а поджидает меня. Вряд ли в доме отнеслись одобрительно к моему неожиданному исчезновению. Вот мама никогда не ругала меня за то, что я возвращаюсь поздно. Конечно, она злилась, если я будил ее ночью или беспокоил во время работы, но в остальном я пользовался полной свободой.

— Да мне что-то не спалось… — говорит Хелен, откладывая книгу и вопросительно хмуря брови. — У тебя все нормально? Какой-то ты измученный. Вечеринка не задалась?

Хелен определенно не собирается читать мне нотации, рассказывая, как должен себя вести благонравный пасынок. Я стою в дверях, открыв рот, и не знаю, что сказать.

— Что, у Джоэ оказалось скучно?

Джоэ? Кто это, черт возьми? Решив подыграть, я киваю с удрученным видом.

— Амалия сказала, что ты останешься на ночь. А Гордон рассказал мне, как ты звонил в студию. Я подумала, что ты специально решил прийти только утром, чтобы дать ему остыть. Так что случилось у Джоэ? Настроение испортилось, малыш?

— Ну да… — тяну я, почесывая голову, и устало тащусь на кухню. После пирога с меренгами у меня во рту весь день маковой росинки не было. — Мы с Джоэ подрались.

— Что? — спрашивает Хелен, вскакивая со стула. — Из-за чего?

Судя по тому, как сильно она удивлена известием о драке, можно подумать, что я какой-то святой, даже при том что Гордон ей рассказал о моем звонке в студию. Видимо, с ее точки зрения устраивать провокации, направленные против отца, только что чуть не убившего меня, это одно, а драться с товарищем по школе, вместо того чтобы мирно веселиться на вечеринке у него дома, другое. Беру из буфета коробку с крекерами.

— Ему не понравилось то, что я его поцеловал, — замечаю я, запихивая крекеры в рот.

Хелен бледнеет и останавливается как вкопанная. Очевидно, я так потряс ее своим замечанием, что даже утешить меня после драки она в данный момент не в состоянии.

— Ты его поцеловал, — повторяет она, часто моргая.

— Да, хотел попробовать, каково это, — подтверждаю я, роняя изо рта крошки.

— И как?

— Да бывало и лучше, — говорю я, пожимая плечами.

Хелен хохочет и подходит ближе, чтобы похлопать меня по плечу.