Отдай свою душу

— Позже, — прерываю я его. А может никогда…

Разворачиваюсь и, ускоряясь, хочу побыстрее свалить отсюда. Позади слышу визг Пороховой, безразлично отмечаю, что он у неё совершенно одинаковый, что для бешенства, что для радости…

Рывок.

— Я же сказала позже… — с раздражением пытаюсь освободиться от захвата Богд…

— И куда ты собралась? Да, ещё и такая воинственная?

Женя?.. Женя… Смотрит на меня с тревогой и непониманием. Ну, как куда? Подальше от тебя, чтобы не усложнять твою жизнь. У тебя, ведь, и без меня всё отлично. От жалости к себе начинаю всхлипывать. Господи, какое позорище! Верова, ниже падать уже некуда…

— Бл…, Энджи, только не говори, что ты поверила этой суке!

И мою плотину, давшую трещину и державшуюся из последних сил, окончательно прорывает.

— Эндж, родная! — Женин голос становится еще более озабоченным. — У тебя что-то болит?

Подхватывает меня на руки и вылетает из здания…

— Не-е-ет, — уже вовсю рыдаю я. Чёрт-чёрт-чёрт! Усаживает меня к себе. — Машина, — продолжаю всхлипывать я, — она мне завтра нужна-а-а…

Эндж, что за бред? Ты себя так не вела даже в самом сопливом возрасте, это что влюбленность на тебя так влияет? Какой ужас!!! Аж, задыхаюсь от пугающих перспектив.

— Эндж! — Женя заставляет меня лечь на заднем сиденьи, ощупывая мои ребра и грудную клетку, — куда она тебя ударила? — вопрос переходит в рык.

От возмущения я, поперхнувшись слюной, захожусь в кашле, пусть бы только попробовала по-настоящему ударить!

Но Женя понимает мой ответ по своему и оказавшись за рулем, срывается с места.

— Тварь, размажу! — продолжает рычать он, а потом мне каким-то обреченным умоляющим голосом. — Маленькая, потерпи чуть-чуть, сейчас тебе помогут.

И эта его интонация, лучше всякой пощечины, приводит меня в чувства. Что я творю? Он же реально думает, что мне хреново, мне-то хреново, но от осознания, что это, оказывается, я — идиотка…

Сажусь.

— Лежи, пожалуйста! Мы быстро!

— Женя, — перегибаюсь через сиденье и, промахиваясь, целую его в уголок глаза. Отшатывается от меня так, будто бы опасается, что из меня сейчас кишки вываливаться начнут. — Жень, — говорю уже с напором. — Она мне ничего не сделала, только щеку поцарапала. Ни-че-го! Со мной все в порядке!

Смотрит с недоверием, прикидывая, что Порохова, вполне могла отбить мне и мозг. Р-р-р…

— Стоп. Останови машину! — наконец-то, вспоминаю по наш семейный ледяной тон. Съезжает с дороги. Перебираюсь к нему на колени и, смотря во всё ещё полные тревоги глаза, повторяю:

— Она ничего мне не сделала!

А потом набрасываюсь на него с таким жаром, как будто мы не видились не полдня, а полгода! Он, видимо, все ещё не верит мне, потому что отрывает меня от себя и уточняет:

— Всё, правда, хорошо?

Бл… я не могу на это смотреть, потому что вновь хочу скатиться в слезы из-за того, что осколки моего сердца сначала расплавляются, а затем опять начинают собираться воедино как у долбанного терминатора . Эндж, а ты живучая!..

— Да!

— Но, давай все равно заедем, чтобы осмотрели и обработали рану.

Ра-а-ану!

Же-е-ень! Я люблю тебя! Утыкаюсь ему в плечо, чтобы не пойти на новый заход с рыданиями.

— Хорошо, родной! — соглашаюсь я, усиленно дыша.

Хирург долго сокрушается по поводу того, как же, такая красивая и не побереглась, грозно просматривая на Женю. Ему не комфортно то ли из-за того, что подозревают, то ли из-за того, что именно он не поберег. Быстро сливаемся оттуда. Не хочу домой, хочу его!

— Тебе нужно возвращаться на работу?
–

— Нет… Энджи, почему ты не перезвонила после разговора с отцом?

Тут я понимаю, что это то, что не отпускало его с самого утра.

— Не хотела мешать…

— В чём? — более чем озадаченно.

— В принятии решения, — как не пытаюсь скрыть обиду, но она все равно проскальзывает. — Ты же будешь ещё думать до завтра. И тут ещё эта твоя невеста, — эта шпилька, конечно же, зря, но я ж не железная!

— Какая нахер невеста?!! — взрывается он, — она тронутая на всю голову. А решение я принял сразу же, как твой отец его озвучил! Это он предложил для приличия выждать время до завтра! Эндж, ты что, во мне сомневалась?!! — офигевший укоризненный взгляд.

Гора сваливается с плеч, а вместо неё стыд разливается румянцем по щекам.

— Совсем чуть-чуть, ситуация-то — говно… — блею я.

— Перестань выражаться, Верова!

Теперь глаза лезут на лоб.

— Да, я не хочу, чтобы моя девушка ругалась как сапожник, — занудно говорит он. Я пытаюсь было возмутиться, но он добавляет, — и в наказание сегодня остаешься у меня, я прослежу за чистотой твоей речи, — желание отстоять своё право на свободу матерного слова сразу же куда-то улетучивается… О, да!

— К тому же мне не хочется, чтобы Иван Сергеевич ещё что-нибудь не договорил, и ты поняла это не так, как нужно, — захлопывает за мной дверь.

До его квартиры добираемся очень быстро, хотя я помню, как мы плелись по этому лабиринту туеву кучу времени, когда ехали с Пашей за Светой. Делюсь с Женей эпитетами, которыми обзывал этот путь брат. Смеётся. И мне так невыносимо хорошо с ним рядом, что хочется, чтобы эта дорога никогда не закончилась. Он ловит мой взгляд.

— Эндж, не смотри на меня так, а то я пропущу поворот и нам потребуется ещё дополнительных полчаса, чтобы выехать.

— А я не против, — счастливо выдаю я.

— Я против, — моментально притягивает меня к себе, умопомрачительно целуя, и тут же отпускает, отстраняясь..

— Хорошо не буду, — разворачиваюсь, устремив свой взгляд на дорогу и как прилежная ученица складываю руки на колени.

Расплывается в довольной улыбке.

Через порог меня вносят… Неожиданно… Женя растворяется, предлагая чувствовать себя как дома. Квартира — квартира обычного молодого парня. Хорошая, со вкусом обставленная, но в ней нет его самого. Я избалована отцовским домом… Мы в нем живём, а сюда, я так понимаю, приходят просто ночевать. Из всего этого выбивается книжный шкаф — только профильная литература и её много, очень много. Вот тебе, Эндж, и ответ на твой вопрос, чем занимается хозяин помимо сна. Хотя… Что у нас тут в спальне?

Глава 14

Евгений

Последние два дня это такая встряска и гонка… Чувствую острую необходимость притормозить. Тем более, что вскоре ситуация может только усугубиться. Предупреждаю Регину. Недовольна, но соглашается отпустить меня до завтрашнего обеда. Звонок Ивану Сергеевичу, сообщаю, что Энджи со мной, завтра сам привезу её домой. Сколько лет жизни отнял у меня этот разговор? А у него? Долго молчит, затем соглашается. Господин Веров, зная насколько вам не всё равно, я теряюсь в догадках, откуда вы берете силы, чтобы выдерживать такое. Если бы какой-то сопливый урод, так вел себя с моей дочерью… Надеюсь, у меня будут только сыновья…