Отделы
Шрифт:
– Спасибо, капитан! – О’Холлоран хотел, чтобы это прозвучало саркастически, но от неожиданности, да ещё спросонья, сарказма не получилось.
– У меня связаны руки. Надеюсь, ты понимаешь? – Чувствовалось, что капитан испытывает не больше удовольствия от происходящего, чем инспектор.
– И что же за тухлый висяк мне достался? – полюбопытствовал О’Холлоран.
– Дело Шейна О’Грэди, – ответил капитан. – Жду тебя в участке.
Ни о каком Шейне О’Грэди инспектор не слыхивал, видно дело было настолько тухлым, что его спрятали в самом дальнем конце архива.
Приехав на работу и пролистав тонюсенькую папку с пожелтевшими листами, инспектор узнал, что, когда он только-только родился,
И вдруг, буквально в одночасье, этот уличный гопник изменился, словно персонаж какой-нибудь киношной мелодрамы. Опрошенные родственники и друзья в один голос твердили, что Шейн втюрился в фермерскую дочку Шиван О’Коннелл, порвал с прежней жизнью и укатил со своей зазнобой на ферму, где остался работать на её семью. С антисоциальным поведением было покончено, Шейн превратился в законопослушного трудягу-католика и вскоре О’Коннеллы согласились на его свадьбу с Шиван.
Семейная идиллия не продлилась больше нескольких месяцев. Шиван уже находилась в положении, ждала ребёнка. И вот однажды разразилось ненастье. С моря налетел циклон, небо почернело, среди туч вовсю сверкали молнии, а раскаты грома грохотали так, что в окнах дрожали стёкла.
Шейн что-то делал на чердаке. Вдруг он спустился, заявив, что увидел в поле что-то странное – то ли свет, то ли вспышку, он не мог толком объяснить, – быстро собрался и ушёл. На своей земле О’Коннеллы выращивали ячмень и овёс. Скорее всего Шейн испугался, что молния подожгла посевы.
Это был последний раз, когда Шейна О’Грэди видели живым. Он ушёл в поле и не вернулся. Примерно через полчаса после его ухода хлестнул крупный ливень, настоящий потоп, то и дело переходящий в град. Из-за него полиция, искавшая Шейна несколько дней подряд, не могла использовать служебных собак – град и ливень смыли все следы. А без ищеек поиски ничего не дали, Шейн О’Грэди как сквозь землю провалился.
Полиция тонко намекнула убитой горем Шиван, что, вероятно, её благоверный вовсе не был таким уж примерным семьянином, каким старался выглядеть. Прежний нрав взял своё и Шейн по-тихому улизнул из дому, чтобы вернуться к привычной жизни – только не в Ирландии, а где-нибудь ещё. В Белизе или в Новой Зеландии… Искать его теперь можно где угодно, хоть до скончания времён.
Вскоре Шиван родила двойню и О’Коннеллы нашли утешение в заботах о малышах. А вот у городской родни О’Грэди подобного утешения не оказалось и они с тех пор принялись регулярно бомбардировать полицейский департамент жалобами на бездействие сотрудников и требованиями найти их «мальчика».
Иногда кто-нибудь из следователей направлял запросы в США, Канаду, Британию или Австралию, но всё без толку, ни в одной из англоязычных стран Шейн не объявлялся. Больше полиция ничем не могла помочь, дело О’Грэди так и пылилось в архиве, пока не попало в руки О’Холлорану.
Версию об убийстве О’Грэди никто и никогда всерьёз не рассматривал, потому что не было найдено ни тела, ни крови, ни фрагментов одежды или следов борьбы. Все понимали, что здоровяк О’Грэди с его-то пудовыми кулаками вряд ли позволил бы кому-то себя убить без борьбы. Учитывая его прошлое, все просто решили, что семейная жизнь и честный труд до смерти надоели Шейну и он сбежал на другой конец света, чтобы там опять взяться за старое.
В то, что их «мальчик» скорее всего похищен и убит, а полиция ни черта не делает и старается наоборот всё замять, верили лишь городские родственники
Шейна, не прекращавшие атаковать департамент.Когда О’Холлоран ознакомился с небогатым набором подробностей, ему пришлось согласился: это и впрямь был самый тухлый в мире висяк. Однако руководство требовало результатов, так что хочешь не хочешь, а заняться висяком пришлось. Выходной оказался безнадёжно испорчен.
Первым делом инспектор навестил О’Коннеллов и большой радости его визит никому не доставил. После исчезновения Шейна дела О’Коннеллов шли не особо хорошо, ферму трудно было назвать преуспевающей.
Шиван предстала перед инспектором погрузневшей и погрустневшей женщиной, совсем не похожей на саму себя в молодости, если верить фотографиям на каминной полке. Их с Шейном дети – молодые веснушчатые мужчины с ярко-рыжими копнами волос, сами уже были мужьями и отцами. Они продолжали семейное дело и изо всех сил пытались привести дела в порядок, вытащить ферму из той задницы, в какую она постепенно погружалась.
Состарившиеся родители Шиван страдали от Альцгеймера. Миссис О’Коннелл вообще не могла говорить при упоминании зятя – то бессвязно что-то причитала, то просто молча лила слёзы. Мистер О’Коннелл оказался разговорчивее, да только пользы в том было мало. Старик путался в показаниях, утверждал сперва одно, а через минуту совсем другое, мог на середине фразы забыть, о чём хотел сказать, мог превозносить зятя до небес и тут же признавался, как ему хотелось излупить Шиван за такой выбор, а самого Шейна хорошенько угостить из дробовика…
Инспектор слушал эти мутные старческие излияния и не мог отделаться от страшного подозрения. Может все хвалебные слова в адрес Шейна – просто дань вежливости бесследно исчезнувшему человеку и одновременно попытка усыпить бдительность полиции? Что, если это всё враньё и О’Грэди вовсе не был пай-мальчиком, а жизнь с ним вовсе не была идиллией? Если его дикий и необузданный нрав начал проявляться здесь, на ферме? Если он начал регулярно бить Шиван, хамить соседям, запугивать тестя с тёщей? Что тогда? В городе подобное поведение могло бы сойти ему с рук, но здесь-то не город, здесь живут суровые фермеры, брутальные мужики, которые вряд ли стали бы терпеть дерзкого молодчика. Возможно, О’Коннеллы с друзьями просто хотели его проучить, но дело зашло слишком далеко и Шейн в итоге скопытился?
Так О’Холлоран, неожиданно для самого себя, принял версию убийства. Либо в одиночку, либо в сговоре с кем-то из соседей, О’Коннеллы прикончили Шейна и затем избавились от тела. Не все фермеры в этих краях выращивают злаки, кто-то разводит крупный рогатый скот, а кто-то свиней. Известно, что свиньи – чертовски прожорливые и всеядные твари, с удовольствием сожрут что угодно, хоть бы даже и человека. Всего несколько свиней могли избавить убийц от тела О’Грэди за считанные минуты.
Оставив О’Коннеллов на время в покое, инспектор начал разъезжать по округе, задавать вопросы и собирать информацию. С момента исчезновения Шейна прошло немало времени, но его ещё многие помнили и все отзывались о нём хорошо. Однако, О’Холлоран уже сомневался, можно ли этим показаниям верить. Он подозревал, что соседи по привычке заводят старую песню, чтобы поскорее отделаться от назойливого копа.
Для начала нужно было выяснить, кто из местных мог тридцать лет назад держать свиней. Но прежде, чем инспектор приступил к делу, произошло нечто невероятное – событие, всколыхнувшее всю округу и заставившее О’Холлорана полностью пересмотреть свою версию. Тело О’Грэди было найдено работниками одной из ферм, целым и невредимым, в той же самой одежде, в какой он когда-то пропал.
Именно это небывалое событие подстегнуло азарт инспектора и он поклялся во что бы то ни стало раскрыть тухлый висяк.