Отец для двоих

Через две минуты после того как мы заходим в ресторан сын находит нам всем свободные места. Берет меня за руку и тянет к столику, усаживается и командует нам с Макаром:

— Я буду апельсиновый сок и блинчики с йогуртом.

— Полагаю, отказ в обслуживании не принимается, — говорит Макар и обещает сыну исполнить его желание.

Внутри ресторана мы расходимся. Есть мне совсем не хочется, но я все же беру себе овсянку с молоком и ягоды. Сама взглядом ищу Ника, но его нет. То ли еще слишком рано и он не проснулся, то ли я просто его не вижу.

Обхожу ресторан несколько раз и иду к столику, который мы заняли. Макар и Тимофей уже сидят с тарелками. Я приземляюсь на стул рядом, ставлю свою тарелку на стол. Завтракаем молча. Я украдкой посматриваю на вход — Ника нет. 

— Хочу десерт! — заявляет Тимофей после еды.

— Иди выбери себе, — отпускает его Измайлов.

Пока сын выбирается из-за стола я снова смотрю на вход. Может, и объясняться не придется? Посижу тут в ресторане, пока Ник не придет и позавтракаю еще раз, а потом… как-то найду в себе силы рассказать о случившемся после. Можно смолчать, но я так не смогу. Этот момент всегда будет стоять между нами.

— Он уехал.

Смысл сказанных Макаром слов доходит до меня не сразу. Я сглатываю и, повернув голову в его сторону, замираю. Начинаю понимать.

— Как это — уехал? Ты с ним виделся?

Макар молча отпивает кофе, ставит чашку на стол и поднимает на меня взгляд.

— Виделся. Объяснил ему ситуацию и попросил уехать.

— Что?

Несколько секунд я сижу ошарашенная. Когда Макар успел поговорить с Ником, если все это время в его номере был Тимофей?

— Я встретил его у твоей двери, — говорит Измайлов. — Вышел тебя будить, а там он. Мы поговорили, Ник все понял и уехал. По крайней мере, он сказал, что пошел собираться.

— Ты не имел права решать за меня, — протестую неуверенно.

— Я решал не за тебя, а за нас. Избавил тебя от необходимости перед ним объясняться. Оля, он взрослый человек, все понял. Какая разница, кто ему об этом сказал?

Глава 30

Оля

“Нет никаких нас”, — так и хочется сказать, но вслух говорю другое:

— Ты не имел права.

Макар хмурится, тяжело вздыхает. Допивает свой кофе и встает.

— Может, он еще не уехал, — говорит мне. — Я недавно с ним разговаривал. Если поторопишься, сможешь его застать. Мы с Тимофеем будем здесь.

Демонстрируя широкую спину, Макар идет к сыну. У меня же сердце грохочет, как бешеное. Я встаю из-за стола, иду к выходу. Уже у лифта торможу. Люди выходят, заходят другие, я продолжаю стоять чуть сбоку. Что я скажу Нику? То же самое, что и Макар? Повторно расскажу ему о случившемся? Попрошу прощения и скажу, что не хотела? Его поцелуев я вчера не хотела, а целоваться с Макаром очень даже хотела. 

Постояв у лифта, возвращаюсь обратно в ресторан. Испытываю вину за то, что так и не нашла в себе сил объясниться с Ником. Боялась этого разговора еще утром и пошла только затем, чтобы сделать Макару назло. Впрочем, Измайлову, кажется, безразлично. Он выглядит совершенно спокойным, разговаривает с сыном, который с аппетитом наворачивает пирожные. Вообще, я стараюсь не давать ему много сладкого, но на отдыхе без этого никак не обойтись.

Макар действительно спокоен. Это у меня здесь настоящий пожар. По венам не кровь течет, а словно раскаленная лава, сердце, как загнанный в клетку зверь бьется. Я из-за этого почти окружающих звуков не слышу, а потому нечаянно сталкиваюсь с официанткой, которая несет поднос с соком. Раздается грохот такой силы, что все присутствующие отвлекаются от завтрака и смотрят на нас.

Я извиняюсь, официантка смотрит на меня недовольно и что-то говорит на греческом. Понятия не имею, что. Видимо, меня проклинает. От пристальных взглядов присутствующих хочется спрятаться. Провалиться сквозь землю, чтобы не смотрели. От них меня спасает Измайлов. Подходит ко мне, обнимает, извиняется перед официанткой еще раз. Говорит, что это я на него засмотрелась, поэтому не увидела девушку. 

На меня больше не смотрят, как на неуклюжую дурочку. Макар выводит меня из ресторана и только потом отпускает. Убирает руку с моей талии. 

— Какие планы на сегодня? — спрашивает. 

Понимаю, что у меня — никаких. Не успела их придумать. С самого утра на автопилоте действую, ни о чем не задумываясь. 

— Есть предложение съездить в аквапарк. Тимофей давно проситься, да и нам не мешало бы получить заряд адреналина.

— Поехали, мама! — тянет меня за руку Тимофей.

Вообще, что касается тактильности, здесь Макар молодец. Постарался на славу. Сделал так, что сын и не видел, как он меня обнимал и выводил из кафе. Я об этом только сейчас подумала. А ведь Тимофей мог нас увидеть и подумать… господи, даже представлять то страшно. Он ведь еще не знает, что не один у Макара, что у него братик есть по отцу. Что будет, когда он узнает? 

— Поедем? Ну, мама!

— Поедем, — соглашаюсь.

У меня нет шансов ему отказать. Да и, похоже, отдых для себя закончился. Провалился с треском, нечего было и начинать. Кто строит отношения с другим, когда рядом тот, от кого стынет кровь в жилах и сердце разгоняется, как по щелчку пальцев? Вот и у меня не получилось! Никак не вышло.

На сборы у нас с сыном уходит минут десять. Я, как и вчера, складываю в сумку все необходимое и выхожу из номера. Макар нас уже ждет. На его плече увесистый рюкзак. То ли он спланировал поездку заранее и собрал все, что нам может понадобиться, то ли он просто напихал туда одежду. Или полотенца. Не знаю что, но факт остается фактом — у него рюкзак огромный за спиной.

— Готов? — спрашивает у сына.

— Всегда!

Легкое угрызение совести не дает мне покоя. Я смотрю на светящееся лицо Тимофея и не могу не думать о другом ребенке. О Степане. Он остался дома. Со своей мамой или бабушкой — не имеет значения. Отец его оставил, а сам развлекается с другим ребенком. Так теперь будет всегда? Они будут делить внимание отца? Перетягивать его каждый на себя, словно узкое одеяло на широкой кровати?

Понимаю, что не должна об этом думать. Какое мне вообще дело? Главное, что Измайлов внимание сыну уделяет. То, как он ведет себя с другим меня касаться не должно. Однако я так не могу. Сделать вид, что я черствая не получается, ведь я не такая. Думаю, хотя Макару об этом не говорю, хочу, чтобы он сам это решил. Избавил меня от необходимости в этом участвовать.

Я почему-то думаю, что мы поедем вместе с группой в автобусе, но Макар ведет нас с сыном к минивэну, припаркованному неподалеку. Здоровается с водителем, помогает нам забраться внутрь. 

В аквапарк мы едем втроем. Сын без умолку болтает, спрашивает, что там будет, на каких горках ему разрешат кататься. Он еще мелкий, поэтому я уверена, что не на многих, но у Тима, конечно же, свое мнение на этот счет. Он рассказывает Макару, что хочет на самую высокую и экстремальную. Ну, конечно же, потрепать матери нервы. Я до сих пор не уверена, что переживу самую маленькую. 

Мы приезжаем через полчаса. Машина паркуется у входа, мы выбираемся наружу. У оборудованного входа в аквапарк нас проверяют. У Макара в рюкзаке действительно полотенце, а еще халат для Тима. Нам выдают браслеты и пропускают внутрь. Около десяти минут уходит, чтобы разместиться на шезлонгах. Следующий час мы тратим на то, чтобы исследовать территорию, узнать, на какие горки можно ребенку. 

Нарукавники тоже взял Макар. Я о них почему-то не подумала, хотя нужно было. После вчерашнего инцидента это едва ли не самый важный фактор.