Отголосок

– Само собой разумеется, я не был удивлен, когда обнаружил твой роман, - говорит он снисходительно.
– Что меня удивило, когда я узнал, так это то, что ты была всего лишь сбежавшей бездомной дрянью.

– К чему ты клонишь, Ричард?

– Почему ты вышла за него замуж?

– Потому что я любила его, - лгу я.
– Нет ничего плохого в том, чтобы заново создать себя, чтобы начать новую жизнь.

– Кроме случаев, когда человек, ради которого ты переделала себя, оказывается мертв.

– Ты засранец, - бросаюсь я на него с отвращением.

– У меня только один вопрос... кто сделал это? Что у тебя с ним?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Как удобно, но я не думаю, что копы купятся на это, если я передам всю информацию, которая у меня есть на тебя.

– Ты такой милый, - усмехаюсь я, разозлившись.
– Ты думаешь, что твои угрозы влияют на меня? Почему бы тебе просто не сказать, что тебе нужно, и не тратить мое время впустую.

– Без всякой хрени, перейдем к делу?

– Пожалуйста.

Со всей серьезностью он говорит мне:

– Мне нужны деньги.

Я смеюсь, и он срывается:

– Что, черт возьми, тут смешного?

– Ты.
– Я сижу сложа руки, скрещиваю ноги и спрашиваю: - С какой стати ты приходишь ко мне, прежде всего, за деньгами?

– Потому что я верю, что ты будешь держать свой милый маленький рот на замке, если кто—то придет и будет задавать вопросы.

– Зачем тебе деньги?

– Ты не смотрела новости?

– Я была немного занята, чтобы следить за американскими новостями.

Он качает головой с высокомерной ухмылкой, и я раздраженно скрещиваю руки.

– Просвети меня. Пожалуйста.

– «Linq Incorporated» находится под следствием. Я думал, ты уже знаешь это, потому что отец твоего любовника сидит в тюрьме за участие в мошенничестве.

– Что?
– Я сомневаюсь, что, черт возьми, Кэл имеет отношение к бизнесу моего мужа и что было мошенничество в отношении компании.
– Какое мошенничество?

– Компания просто прикрытие для отмывания денег.

– Каких денег?

Затем Ричард встает и идет через комнату. Он встаёт прямо передо мной, я холодею, когда он вытягивает руку из пиджака.

– Пистолет, - заявляет он, вытаскивая его и нацеливая на меня.

Адреналин просачивается через мой организм, когда я смотрю на ствол пистолета, который нацелен на меня. Я стараюсь казаться спокойной, но мои глубокие вдохи говорят о том, что я боюсь.

– Я хочу то, что оставалось тебе в завещании Беннетта. Отдай мне это, и я исчезну. Ты больше никогда не услышишь меня.

– Я не... Он этого не сделал...
– Я заикаюсь, произнося свои слова.
– Я не получила всего.

– Ты лжёшь мне. Я знаю, что ты единственный наследник.

Покачав головой, я пытаюсь объяснить:

– Я думала, что была, но... Он изменил его перед смертью. Я не знала, пока не встретилась с адвокатом.

Он хмурится, делает еще один шаг ближе и прижимает холодную сталь к моему лбу. Я задыхаюсь от страха, сжимая ручки стула, мое сердце бьется в беспорядочном ужасе.

Мой голос резок, когда я яростно объясняю:

– Послушай, если то, что ты хочешь, это деньги, чтобы бежать, я... у меня не так много для тебя. Я имею в виду... Этого было бы недостаточно.

– Тогда где они?

Отчаяние в его глазах заставляет меня бояться того, что он сделает, если я скажу ему правду. Он, скорее всего, потеряет свое дерьмо и нажмет на курок, если узнает, что его сын принадлежит Беннетту. Но помимо этого, какого черта Беннетт делал со своей компанией? Он вообще знал об этом? Мой разум искажается в замешательстве, он переполнен слишком многими вопросами, что я начинаю терять внимание.

– Где они?
– кричит он, пугая меня до смерти своим убийственным взглядом.

Кончик пистолета трясется у меня над головой, когда я смотрю в его яростно обезумевшие глаза, и я начинаю дрожать. Все мое тело дрожит от страха.

– Я… я не знаю.

СИЛЬНЫЙ УДАР!

Я кричу от обжигающей боли, когда падаю со стула на пол. Моя рука прикрывает мою голову, где он только что ударил пистолетом. Тупая боль испускает огонь света в моем видении, когда я сражаюсь с резкой агонией, которая пронзает мой череп.

Он стоит надо мной, указывая пистолетом на мое лицо, и я воплю:

– Хорошо! Ладно!

Я поднимаю руки вверх, сдаваясь.

– Прекрати эту гребанную херню!

– Я не…

– Где они?

– Они в трастовом фонде, - говорю я.
– Он положил их в траст, к которому у меня нет доступа.

Ричард опускается на одно колено, зависая надо мной, стиснув зубы:

– Чей траст?

Когда нервы на пределе, я говорю ему:

– Траст сына.

– Ты лжешь, шлюха.

– Пошел ты. Это правда.
– Я набрасываюсь, когда мой гнев на его унизительные слова растет. Мои эмоции уходят от меня, и моя голова кружится на волнах невесомости. Когда я смотрю на этого человека, которого я ненавидела годами, я вижу в его глазах убожество и отчаяние, и я чувствую себя немного безумной, когда начинаю смеяться над ним.

– Какого хрена ты смеешься надо мной?

– Он разыграл нас обоих, - говорю я, когда мой смех усиливается.

– О чем ты говоришь?

– Беннетт, - говорю я ему.

– У него нет сына. Я знаю Беннетта с детства. Я знаю о нем все, поэтому я не знаю, о чём ты, черт возьми, говоришь.

– Нет?
– спрашиваю я с насмешкой.
– Тогда скажи мне вот что, - начинаю я, и внутри меня расцветает удовольствие, чтобы быть тем, кто расскажет ему правду. Я улыбаюсь и продолжаю: - Насколько внимательно ты смотрел в глаза Александру?
– я смотрю, как его лицо искажается и добавляю: - Потому что, если ты посмотришь достаточно глубоко, ты увидишь, что Беннетт смотрит на тебя.

И когда реальность охватывает его лицо, он делает шаг назад, находясь в шоке. Я знаю, что Ричард обожает своего сына. Наверное, больше, чем жена. Так что быть тем, кто вонзит кинжал правды в его сердце, восхищает меня.

Я двигаюсь, чтобы встать, и когда я это делаю, хихиканье, соскользнувшее с моих губ, маниакально, я злорадствую:

– Верно, Ричард. Твоя драгоценная женушка трахнула моего мужа, и у них родился ребенок.

– Ты несешь чушь!

– Беннетт оставил ему все. Но если ты думаешь, что можешь получить деньги, ты ошибаешься. Видишь ли, Беннетт был достаточно умен, чтобы не назначать Жаклин в качестве исполнителя. Он назначил своего адвоката.