Отклонение от нормы, Или приключения томбоя, обыкновенные и невероятные

– Бедная девочка! – ужаснулась мама, - как ты это терпишь? Давно бы разогнала этих лентяев!

– Что вы, мама! Я уже без них не представляю себе жизнь. Особенно, когда утром идёшь их будить. Такие милые, славные мордашки! Будить жалко, начинаешь их целовать, они радуются…

– У тебя проснулся материнский инстинкт.

– Материнский? Может, я их просто люблю?

– Я и говорю, - засмеялась мама, - как детей! Я Сашу так же будила. Тем более, у тебя их двое. Женщина своего мужа тоже любит, как мать.

– Я заметил.

– Ты ещё не определилась, кто ты? – засмеялась Елена Владимировна.

– С такой жизнью приходится быть одновременно и тем, и тем. Если бы не Саша, никогда не согласился бы стать девочкой.

– Да, - согласилась мама, - в этом мире женщиной быть нелегко. Ты заняла правильную позицию. Вижу, как мальчики тебя слушаются.

– И не только мальчики.

– Ты настоящий вожак.

– Вожак стаи.

Елена Владимировна вздохнула.

– Ты думала, кем будешь?

– Мне нет и тринадцати.

– Если собираешься замуж, пора задуматься.

– Буду поступать в политехнический институт. Только пока не знаю, где. Это уже зависит от Саши. Где будет он, там и я. Скажет заниматься хозяйством, придётся сидеть и растить детей. А пока молодые, можно и побеситься.

– Тут ты права, пока молоды, не обременены детьми, можно и погулять.

– Я скучаю по… - замолчал, прикусив язык. Как можно рассказать, что скучаю по своей работе. Да, я живу насыщенной жизнью, но то, что въелось в подсознание за долгое время, напоминает о себе до зуда в руках. Я был электромехаником, и теперь всегда приходится напоминать себе, что к электричеству и механизмам ребёнка и близко не подпустят. Даже хотел залезть под капот папиной машины, и поковыряться там. Летом попрошу всё-таки. Руки чешутся, до того хочется за руль.

– И по чему ты скучаешь?

В это время в прихожей загремел звонок, и я с облегчением выскочил из кухни. Пришли Саша и Толик.

Толик, едва вошли, не раздеваясь, обнял меня и прижался своей холодной курткой, всхлипывая.

Кое-как успокоив его, я спросил его, что случилось.

– Я боялся за тебя. Среди нас тебя не было, я весь извёлся.

Хмурый Саша передал мне пакет: - Мне хотели второй фингал поставить.

– Кто? – удивился я.

– Твой папа. Говорит, что так издеваться над своей девочкой он не позволит.

Когда я спросил, что он имеет в виду, он только зубами заскрипел, и сказал, что я совершенно о тебе не забочусь, потакая твоим опасным играм.

– Странно, - сказал я, - никогда он мне не говорил, чтобы я не дрался.

– Его руки уже тянулись к моему уху.

– Я был свидетелем, - глухо произнёс Толик.

– Ты давай, раздевайся, заморозил меня. Заболею ещё.

Толик испуганно отпрянул: - Ой, что-то я совсем!

Раздевшись, они прошли вместе со мной в Сашину комнату.

Там, разглядев, наконец, моё лицо, Толик, открыв рот, обошёл вокруг меня, как вокруг новогодней ёлки.

– Ой, Сашка, какая ты…

– Страшная?

– Так тебе лучше.

– Я вот тебе покажу! Ты слышал, Саша, синяки мне к лицу!

– Как синяки?!

– Синяки, замазанные косметикой. Мне надоело ходить с синей рожей. Кстати, вы решили, куда пойдём?

– Во-первых, вы сейчас пойдёте за стол! – сказала мама Саши.

Нас накормили фаршированными блинчиками.

Саша с Толиком бросали на меня красноречивые взгляды.

Я понял, и сопел от негодования. Я всегда негодую, когда мне напоминают, что я тупой.

«Ладно, думал я, получите вы у меня блинчиков!»

Наевшись, мы немного посидели у Саши в комнате.

Толик прижался ко мне, обняв за талию.

– Я соскучился.

Саша притворно возмутился:

– У меня дома, при мне, почти законном муже!

– Я второй…

– Фиг!

– Уже отказываешься от своих обещаний?

– Ой, мальчики! – засмеялся я, - Вы меня делите? Драться будете?

– Будем! – хмуро сказали они хором.

– Хорошо… – у меня возникла мысль, - а что, если устроить бои без правил? Ну, почти без правил. Без летального исхода.

– ?

– После последней потехи непросто будет найти серьёзных противников, тренироваться в реальных условиях будет негде. Обычные тренировки не дают такого эффекта, приходится всегда сдерживать удар, а это уже входит в рефлекс.

– Нас не выгонят из спортклуба?

– Договариваться надо. Представьте атрибутику: вместо электричества-факелы, призрачный свет, дым. Арена освещена ярче, на ней в одних трусах, с обнажённым торсом – бойцы…

Саша представил, вдруг фыркнул, и захохотал.

– Ты чего? – удивился я.

– Ой, не могу! – Катался по кровати Саша. Наконец, немного успокоившись и вытерев слёзы, сказал: - Я представил в таком виде Бешеного Котёнка…

Тут не выдержал и Толик, повалившись рядом с Сашей.

Я обиделся, встал и отошёл к окну.

– Всё бы вам ржать над больным человеком, - проворчал я, - на себя бы посмотрели.

– Мы себя тоже представили, - сквозь смех сказал Толик, - что, я лучше выгляжу? В кимоно ещё более-менее, а так! – и снова захлебнулся смехом.

Мне почему-то было не до смеха: ну и что? Выходит на арену такой скелетик, бац-бац, накачанный противник валяется, я подымаю худенькую ручку… – и тут меня разбирает смех. Мы валяемся уже втроём.

Отсмеявшись, я вытер глаза рукой, пацаны, увидев меня с размазанным макияжем, выпали из реальности.

Умытый, но с синяками под глазами, я выглядел не лучше. Тем более что ребята, по моей просьбе, принесли мне девичий костюм, хорошо хоть, с джинсами и ботинками.

– Снова наводить румяна? – задумчиво спросил я у своего отражения, - Толик! – крикнул я, и, когда тот подошёл, спросил: - А у тебя, почему нет повреждений на лице?

Толик самодовольно заулыбался: - драться надо уметь!

– Можно подумать, прятаться…

Толик обиделся и начал раздеваться. Когда он стянул с себя майку, мы присвистнули: вся спина и грудь чернели от побоев.

– От ударов в лицо уворачивался, но удары сыпались слишком густо, вот и попало.

– Больно? – спросил я.

– Терпимо, - пожал плечами Толик, - расскажи про бои без правил.

Пришлось рассказать то, что видел в кино.

– Здорово! – согласились ребята, - там же ставки делают? Можно на жизнь ещё зарабатывать.