Откройте – смерть!

Для Джонни Мелани была девочкой, которой он мог доверять, и это было для него важно. Он устал от зануд, мошенниц, с которыми раньше встречался. Молоденькая Мелани была для него глотком свежего воздуха. Она была неистовой в любви, и она не была болтуньей, как остальные женщины. И если выпадал спокойный вечерок, она с удовольствием просто молча сидела рядом или неспешно разговаривала с ним. И никогда не заикалась о свадьбе.

Джонни чувствовал, что никогда не женится. Ему не нужна была постоянная женщина, он хотел лодку и море и иногда секс. Он знал, что рано или поздно потеряет Мелани. Какой-нибудь молокосос с кучкой денег перехватит ее, и для Джонни все кончится. Но именно потому, что он знал, что когда-нибудь потеряет ее, он не рассказывал ей о своей мечте. И теперь, когда он решился на кражу, он благодарил Бога за это. Массино умел вытащить информацию из людей, когда ему это было нужно. И если бы Массино заподозрил его, Джонни, в совершении кражи, он бы серьезно взялся за все его окружение. Узнай Массино, что Джонни мечтал о лодке, и Джонни придется распрощаться со своей мечтой.

Почти все в банде Массино знали, что Мелани его девушка. Нельзя три года встречаться с девушкой, не наткнувшись на кого-нибудь из знакомых в дешевом ресторане или в кино. Это немного беспокоило Джонни, хотя он снова и снова уверял себя в том, что хорошо все обдумал и что Массино никогда не заподозрит его. Ему нравилась Мелани. Любовь? Нет, он не любил ее. Джонни чувствовал, что в его жизни нет места любви, любовь ограничивает свободу человека. Но Мелани нравилась ему, и он не хотел, чтобы с ней что-нибудь случилось.

Джонни снова закурил. На улице орал какой-то младенец, какая-то женщина кричала через дорогу другой женщине, какая-то машина тормозила, и слышался ужасный лязг тормозов. Городской шум влетал в уши Джонни, но он думал о море в лучах солнца, ощущал легкий бриз на своем лице. Вот его руки на румпеле, и он слышит урчание мощных двигателей. Терпение, говорил он себе. Два-три года – и его мечта сбудется.

Каждую пятницу Джонни водил Мелани в ресторан, а потом – в кино. Он посмотрел на часы: сегодня ночью они будут вместе. В следующую пятницу все будет по-другому. Он расскажет ей об этом потом. Мелани не была болтливой, но, если бы она заранее знала, что следующая пятница будет особенной, это бы ее беспокоило.

В течение двух следующих часов Джонни снова и снова повторял свой план. Затем, осознав абсурдность этого повторения, он разделся и принял душ.

Час спустя он заехал за Мелани и отвез ее в ресторан Луиджи.

Джонни заказал хороший итальянский ужин. Они почти не разговаривали. Мелани всегда была голодной и, когда перед ней ставили блюда, с радостью набрасывалась на еду. Так было и на этот раз. Джонни же, размышляя о двадцать девятом февраля, почти ничего не ел. И еще он смотрел на Мелани. Он раздевал ее глазами, представляя себе ее обнаженное тело, ее бронзовую кожу. И думал о тех трех долгих пустых часах, когда придется сидеть в пыльном кинозале и смотреть какое-то чертово кино, вместо того чтобы сразу взять и положить Мелани на большую двуспальную кровать.

– Тебя что-то беспокоит, Джонни, – сказала вдруг Мелани. Она только что поглотила огромную гору спагетти и теперь ждала следующего блюда. Ее большие груди буквально вырывались на свободу из выреза дешевого узкого платья.

Джонни улыбнулся.

– Я просто смотрю на тебя, детка, – сказал он, беря ее за руку. – Я хочу тебя прямо сейчас.

Мелани вдруг тоже почувствовала прилив желания:

– И я. Давай сегодня не пойдем в кино. Вернемся лучше домой и по-настоящему развлечемся.

Это было как раз то, что Джонни хотел от нее услышать, и он крепче сжал ее руку:

– Ты права, детка.

Вдруг тень какого-то человека упала на их столик. Джонни поднял голову.

Это был Тони Капелло. На нем был черный костюм, рубашка в желто-белую полоску и желтый галстук. Он неплохо выглядел, но его змеиные глазки по-прежнему оставались змеиными.

– Эй, Джонни, – сказал Капелло. Его взгляд ненадолго задержался на Мелани, затем он снова посмотрел на Джонни. – Босс хочет тебя видеть.

Джонни закипел от злобы. Он знал, что Тони обращался с пистолетом почти так же хорошо, как и он сам, и он ненавидел Тони, зная, что тот тоже ненавидит его.

Тут Джонни почувствовал, что Мелани напугана. Он взглянул на нее и увидел, что она смотрит на Тони широко раскрытыми от страха глазами.

– Что это значит? – спросил Джонни.

Появился официант, чтобы поменять блюда, затем удалился.

– То, что я сказал… Он хочет тебя видеть, и быстро.

Джонни глубоко вздохнул:

– Хорошо. Я скоро буду… Где?

– У него дома, и прямо сейчас. Я отвезу твою куклу домой. – Тони ухмыльнулся. – С удовольствием.

– Убирайся отсюда, ты, дешевая скотина, – процедил Джонни сквозь зубы. – Я приду, когда смогу.

Тони усмехнулся:

– Хорошо, если тебе не дорога жизнь… Мне все равно. Я передам это боссу. – Он вышел из ресторана.

Мелани испуганно посмотрела на Джонни:

– Что случилось, Джонни?

Он тоже хотел бы это узнать. Массино никогда раньше не вызывал его к себе домой. Он почувствовал, как капли холодного пота выступили у него на лбу.

– Извини, детка, – нежно сказал Джонни. – Мне надо идти. Ужинай, а потом отправляйся домой на такси и жди меня.

– Нет, Джонни! Я…

Он встал и начал выходить из-за столика.

– Детка, сделай, пожалуйста, так, как я сказал, – холодно сказал он.

Сейчас в нем было что-то такое, что испугало Мелани. Джонни передернулся, чуть побледнел, и на его лбу выступили новые капли пота.

Мелани с трудом выдавила улыбку:

– Хорошо, Джонни, я буду тебя ждать.

Джонни что-то сказал официанту, оплатил счет и, махнув рукой Мелани, вышел на улицу.

Был час пик, и ему понадобилось минут двадцать, чтобы добраться до дома Массино на Десятой улице. Он с трудом припарковался и затем поднялся по мраморным ступеням к тяжелой входной двери.

Всю дорогу сюда Джонни терялся в догадках. «Какого черта, – думал он, – Массино хочет от меня в такое время?» Никогда раньше его не вызывали в этот роскошный дом. Он позвонил в дверь, и, пока он отирал пот с рук и лба носовым платком, дверь открылась. Худой человек с уродливым лицом, во фраке и с кружевным воротничком, похожий на английского дворецкого из старых фильмов, посторонился, чтобы пропустить Джонни в широкий холл. Он был декорирован блестящими старинными рыцарскими доспехами, а на стенах висели картины в позолоченных рамах.

– Проходи, приятель, – сказал дворецкий, скривив губы. – Первая дверь направо.

Джонни вошел в большой кабинет, уставленный тяжелыми темными шкафами с книгами. Джо Массино курил сигару в большом кресле. Рядом с ним на столике стоял стакан виски и графин с водой. В темном углу в кресле сидел Эрни Лассини с зубочисткой в зубах.

– Проходи, Джонни, – сказал Массино. – Садись. – Он указал на кресло напротив. – Выпьешь что-нибудь?

Джонни сел.

– Виски… Спасибо, – ответил он.