Открытие Норильска

Соседняя к востоку гора почти целиком состоит из диабазов. Осыпи угля встречаются только местами. У северного ее подножия видны устья двух небольших штолен и развалины медеплавильной печи заводика Сотникова. Выходов медной руды, о которых писал Ф.Б. Шмидт, у штолен не видно, нет их и рядом. Отдельные куски ее разбросаны только около плавильной печи. Руда, как и писал Ф.Б. Шмидт, представляет темно-серые глинистые сланцы с примазками медной зелени и сини по напластованию и по трещиноватости породы. Создалось впечатление, что месторождение было небольшим и уже выработано Сотниковым.

Этот беглый осмотр Норильска позволил сделать заключение, что угольное месторождение, вероятно, будет крупным, способным надолго обеспечить топливом руда Северного морского пути. Однако доставка его к Енисею представит немалые трудности, так как до Дудинки около 100 км. Надо искать уголь ближе к Енисею. Геологические основания к тому имеются. Угольные пласты в Норильске залегают почти горизонтально. На запад они могут тянуться до древней долины Енисея. Поэтому я решил от каравана отделиться. Он отправится прямо к Потаповскому, а я с проводником налегке пойду с поисками по краю гор.

В путь тронулись 24 августа. У меня десятка полтора наиболее здоровых, крепких оленей и две санки. На передней сидим пастух и я, на задней - груз: палатка, продовольствие и прочее. Едем на запад. Везде по ручьям и речкам, которые пересекаем, делаем остановки, и я осматриваю обнажения. Пройдя километров 20, подошли к довольно большой речке, бегущей на северо-восток, вероятно в оз. Пясино. Проводник назвал речку Амбарной. Берега ее довольно высоки, образуют нечто вроде каньона. Обнажаются исключительно базальты, угленосных пород нигде не видно. Перейдя речку теперь, осенью, весьма мелководную, на ночевку стали у горки, обильно покрытой ковром ягельного мха. Это для нас важно. Оленей на стоянке для кормежки приходится держать на длинных привязях, иначе они разбегутся: слишком мало их стадо. Отсюда повернули на юг вдоль кромки плато довольно сильно изрезанной долинами ручьев и речек бегущих на запад к Енисею. Проводник их называет безлично Ергалаком. Мне приходилось их расчленять: Верхний, Средний, Северный, Южный и т. д. Все они представляют притоки Дудинки. Характерно, что при выходе из гор речки ломают свой продольный профиль. В пределах плато они, спокойно извиваясь, бегут по дну широких пологих древних долин. При выходе из гор течение сразу усиливается, возникают пороги и перепады, образуются глубокие долины и каньоны. К сожалению, такие места изломов слагаются только крепкими изверженными породами, более мягкие осадочные быстро размываются е покрываются наносами. По этой причине на своем пути я встречал преимущественно базальты. Лишь по р. Дудинский Ергалак, близ ее впадения в Дудинку, в бортах довольно значительного каньона встретились и угленосные породы. Там под пластообразным изверженным телом крупнозернистого диабаза залегает слой песчаника, а ниже - пачка глинистых и углистых сланцев. В песчанике два пласта каменного угля в 0,4 и 0,6 м. Общая мощность свиты около 10 м. Все породы подверглись интенсивному температурному воздействию от внедрения диабазового тела. Песчаники обожжены, угли превратились в плотные антрацитовые и графитоидные разности. Как котельное судовое топливо они непригодны. Далее, следуя западной кромкой на юг, вплоть до поворота к Потаповскому, по речкам встречались только выходы базальтов и диабазов.

Основной караван в Потаповском уже вернулся, и пастухи с оленями ушли на летнее пастбище. Наш пастух тоже сразу же, без задержки поспешил с оленями к ним. Теперь нам предстояла поездка по Енисею до Усть-Порта. У Сотниковых есть небольшой катер с паровой машиной сил на 10. Он давно стоит на сухом высоком берегу у устья реки Фокиной, в 3 км выше селения. И корпус и машины требуют ремонта. Машину вынули, разобрали и вычистили. Она оказалась исправной. Котел промыли и дважды опробовали водою под давлением до 10 атмосфер, используя для этого плунжерную помпу подачи воды в котел под парами. Давление держалось стойко. Течь нигде не обнаружилась, и это вселило надежду на пригодность котла к работе. Корпус проконопатили и за отсутствием краски просмолили снаружи и внутри. Потом общими усилиями, пользуясь катками, спустили судно на воду. Топить котел будем каменным углем, небольшой запас которого сохранился в Потаповском еще от прежних лет. На буксире поведем лодку с углем, так как в катере сложить его негде.

26 августа, наконец, тронулись в путь вниз по Енисею. Всюду, где видны яры с хорошими обнажениями, пристаем к берегу, делаем остановку, и я лезу по крутому уступу, все осматриваю, беру образцы. Идут те же четвертичные глины и пески. Есть горизонты валунных суглинков и глины с остатками морских раковин пластинчатожаберных моллюсков. Ожидать встретить тут пласты угля нельзя. Могут попадаться, как и раньше, только небольшие скопления обломков угля от размыва коренных отложений, залегающих ниже. Их возможно ждать где-то у воды по бечевнику под четвертичной толщей. Поэтому всякого рода низкие береговые выступы должны привлекать наше внимание. Погода пока благоприятствует. Дудинку прошли без остановки, там до Пшеничного ручья мною все уже было осмотрено. Ниже о-ва Леонтьевского южный, довольно свежий ветер стал боковым, и нам надо было отходить подальше от правого берега. Слабая машина выгрести против ветра не смогла, и нас выбросило на сушу. Невдалеке стояло селение Малышовка, куда пошли за помощью. Селение оказалось пустым, жители, вероятно, уехали на рыболовные пески. Обсушились и решили идти пешком в Усть-Порт, до которого километров 30. Здесь встретили гидрографические суда, пришедшие из Архангельска для исследования Обь-Енисейской части Северного морского пути. Начальник ледового похода через Карское море гидрограф К.К. Неупокоев в дальнейшем, в советское время, руководил всеми гидрографическими исследованиями западного сектора Северного морского пути. Караван намеревался идти на зимний отстой в Енисейск, а если глубины позволят, то в Красноярск. Мы решили плыть с ним и только просили забрать катерок и доставить его в Потаповское.

Путешествие до Енисейска не вызывало затруднений. Выше суда не пустили Казачинские пороги, и гидрографическая экспедиция осталась на зимовку. Мы же, пересев на первый попавшийся пароход, уехали в Красноярск. Там разделились: Сотников и Фильберт отправились в Омск в управления дирекции маяков и лоций Северного морского пути, а я со всеми материалами - в Томск, в Сибгеолком.

НОРИЛЬСК УГОЛЬНЫЙ

В конце 1919 г. Сибирский геологический Комитет, естественно, стал Сибирским отделением Геологического комитета ВСНХ РСФСР. Прибывший в Томск уполномоченный горного отдела ВСНХ И.Л. Шейнцвит, рассмотрев проведенные в 1919 в. Сибгеолкомом работы, на основе их утвердил план работ на 1920 г. ^[19] Заслушали и мой доклад о результатах поисков угля в низовьях Енисея, осмотра Норильского угольного месторождения и оценки его перспектив. Было решено работу в Норильске продолжить: провести там геологическую съемку и разведать угольные пласты шурфами и канавами с целью выяснения их качества и запасов.

План этот был одобрен Комитетом Северного морского пути (Комсеверпуть) при Сибревкоме, который обещал свою поддержку. Одновременно Комсеверпуть намеревался отправить в низовья Енисея железнодорожную изыскательскую партию для прокладки трассы узкой колеи по вариантам Усть-Порт - Норильск и Дудинка - Норильск.

Объем намеченных в Норильске работ по тому времени был довольно значительным. Для его выполнения требовались и рабочая сила, и специалисты. По плану надо было организовать три группы - геологоразведочную, топографическую и транспортно-хозяйственную - общим составом около 20 человек. Основной базой экспедиции была выбрана Дудинка, как ближайший к Норильску населенный пункт, от которого до места работ будет меньше 100 км. Добираться туда надо на оленях, которых следует заказать в Дудинке заблаговременно.

Надо будет взять хотя бы самое простое горнопроходческое оборудование: кузницу для правки инструментов, палатки для жилья, хозяйственный инвентарь, продовольствия на два месяца работы и, наконец, личные вещи участников. Всего может набраться до 1500 кг груза. Только под этот груз нам потребуется до 100 голов оленей да для каюров и в запас примерно столько же, т. е. всего 200 оленей. Достать такое количество даже в Дудинке, где оленей у хозяев больше всего, дело непростое. Существенную помощь в этом отношении оказал Комсеверпуть, которому для его железнодорожной экспедиции тоже нужны были олени. По его ходатайству Сибревком через Красноярск дал телеграфное указание Дудинскому исполкому арендовать у местных оленеводов для экспедиции 250 ездовых оленей, а также иряки и сбрую для них. Ко времени прибытия экспедиции в Дудинку стадо должно находиться где-либо поблизости, чтобы в Норильск можно было выехать без промедления.

Зная по своему, хотя и небольшому, опыту, насколько сложна организация летнего оленьего каравана и как слабы олени в работе, я решил попробовать применить, хотя бы частично, для доставки грузов в Норильск вьючных лошадей. Этот вид транспорта широко используется геологическими партиями в Сибири. Требовал решения вопрос и о формировании состава экспедиции. Найти в то время рабочую силу было нелегко. Мне пришла в голову мысль привлечь для работы в Норильске студенческую молодежь. В то время, кроме работы в Сибгеолкоме, я преподавал горное дело и геологию на горном отделении Томского среднетехнического училища. Это было девятиклассное учебное заведение, где первые семь классов по объему соответствовали нормальной средней школе, а два последних давали среднетехническое образование по специальностям: горно-геологической, топографо-геодезической и строительной. Студенты последнего курса техникума должны были летом отбывать производственную практику по своей специальности. Вот я и предложил своим студентам поехать, кто пожелает, в Норильск для прохождения там производственной практики по разведке угольного месторождения. Предварительно я им прочел лекцию по истории Северного морского пути, о первых русских землепроходцах, о легендарной Мангазее и значении морского пути в Сибирь для ее промышленного развития. На лекцию пришли ученики и топографического отделения во главе с их руководителем межевым инженером Е.М. Ольховским, молодым человеком, как и я тогда. Увлек их Севером, как был увлечен и сам. И Ольховский, и его ученики тоже загорелись желанием поехать в Норильск, познакомиться с севером, его природой и провести там производственную практику. Это была большая удача. Норильск теперь будет обеспечен инструментальной топографической картой высокой точности. Всего пожелали поехать шесть человек с горного отделения и три человека с топографического. В качестве завхоза согласился поехать приехавший в Томск из Москвы бывший работник снабжения завода Дукс А.И.Левкович. Его, охотника и рыбака, тоже привлекала природа Севера. Мы решили выехать из Красноярска как можно раньше, с первым же караваном судов Госпароходства, идущим в низовья Енисея вслед за ледоходом, и вернуться с последним рейсом в Красноярск. Это позволит нам использовать максимум времени для работы в Норильске. Снаряжение наше несложное. Палатки, брезенты дал Геолком, инструменты для съемки - теодолит, мензулу, кипрегель - Ольховский возьмет из училища, а кайлы, лопаты достанем в Красноярске. Там же надеемся получить обмундирование и продовольствие, имея на этот счет документ от Сибревкома в Красноярский губисполком и совнархоз, которым предлагалось обеспечить нашу экспедицию, как особо важную, всем необходимым.

В Красноярск прибыли в конце мая. Здесь лед уже прошел, но ниже Енисейска он еще стоит. Несмотря на документ Сибревкома, получение продовольствия и обмундирования оказалось делом нелегким. По условиям того сурового времени нам выдали весьма жесткий паек. На человека в месяц: муки ржаной - 30 фунтов ^[20] (12 кг), крупы - 4 (1,6 кг), масла - 0,5 (0,2 кг), сахару - 0,5 (0,2 кг), соли - 2 (0,8 кг), спичек - 2 коробки, мыла - 1 фунт (0,4 кг). Конечно, этого было совершенно недостаточно для тяжелой работы на Севере, но мы рассчитывали на охоту, оленину и рыбу, которые надеялись доставать на месте, в Дудинке и Норильске. Еще труднее было с обмундированием. Ни полушубков, ни телогреек нам дать не смогли. Выдали на всю экспедицию только 10 пар армейских сапог. Мука в экспедиционных условиях неудобна: негде печь из нее хлеб. Нужны сухари Поэтому еще зимою в Дудинку было дано указание завезти в Норильск и сложить в укрытие 35 пудов (560 кг) сухарей из имеющихся в кооперативной организации запасов, с тем чтобы по приезде экспедиция возместила их по эквиваленту мукой.

В Красноярске к экспедиции на помощь А.Н.Левковичу присоединились хозяйственные работники А. Кудрявцев и Ауэрбах, первый - в качестве сапожника, а второй - повара.

Отплытие каравана намечено на середину июня. Пойдет мощный буксир «Туруханск» и поведет З железных лихтера: 2 грузовых и 1 грузопассажирский. Караван будет забирать по селам артели рыбаков и выгружать на рыболовецких песках в низовьях Енисея и Енисейском заливе. Осенью, в конце навигации, караван снова пойдет на низ, заберет рыбаков и их улов и развезет по местам зимнего жительства.