Открывая новые горизонты. Споры у истоков русского кино. Жизнь и творчество Марка Алданова

Таким образом, старая полемика журналов Ханжонкова и Ермольева с компаньонами была самим развитием событий отменена. К 1915 году стало ясно, что русские фильмы не могут далее противопоставляться иностранным как экранизация развлекательным фильмам. Коммерсанты почувствовали, что спрос на развлекательный фильм велик, а так как импорт резко сократился, сами переключились на их производство. Ханжонков не стал исключением.

Казалось бы, подтвердилась правота в старом споре ростовского "Живого экрана": "невероятные комбинации", "фантастические происшествия" стали в русском репертуаре преобладать. Но высшими достижениями раннего русского кино явились все-таки экранизации. Журналы постоянно требовали связи фильмов с жизнью, доказывали необходимость острых социальных тем, фирмы их призывы игнорировали. Однако, откликаясь на растущую общественную требовательность к фильму, они время от времени как своеобразную визитную карточку, как свидетельство своих творческих возможностей выпускали бережно сделанные, добротные экранизации классических литературных произведений. Русскому кино той поры оказалось легче освоить сложные приемы воспроизведения стиля Пушкина или Оскара Уайльда, чем вторгаться в современную российскую действительность.

* * *

Здесь, несколько отклонившись в сторону, мы вспомним историю рецензирования фильмов в России до "Пегаса" и "Проектора". Казалось бы, накопленный критиками старших искусств опыт мог быть механически перенесен на почву кино, казалось бы, кинорецензия могла с самого начала, без трудностей сравниться по значимости и авторитетности с театральной и литературной рецензией.

На деле все было сложнее и драматичнее.

Появление первых рецензий на фильмы совпало с началом русского фильмопроизводства. В первом номере маленького еженедельника "Вестник кинематографов в Санкт-Петербурге", датированном 25 октября 1908 года, была напечатана рецензия на "Понизовую вольницу" ("Стеньку Разина") -- характерный документ периода, когда кино еще считали техническим аттракционом:

"Из новинок за прошедшую неделю отметим картину "Стенька Разин". В техническом отношении она выполнена прекрасно. Видно, что г. Дранков в совершенстве постиг дело фотографирования, жаль только, что лента коротка, -- сюжета хватило бы на несколько сот метров. Прекрасно снят вид на Волгу и флотилия лодок с разбойниками. Очень интересна картина в лесу, а также и последний момент, когда Стенька бросает княжну в Волгу".

Рецензент, не видевший еще отличия игрового фильма от документального, считал главным в фильме качество фотографии. Читатель мог лишь догадаться, что фильм представляет собой экранизацию народной песни. В самом деле, поскольку фильм назывался "Стенька Разин", зритель вправе был бы ожидать произведения о крестьянской войне, а не о любви к княжне-персиянке. Сюжет, игра актеров казались рецензенту чем-то второстепенным, его интересовал фильм только как "движущаяся фотография".

Показательно и то, что он ни словом не упомянул, что речь ведет о событии большой важности, о первом русском игровом фильме. Лишь через несколько лет, когда развитие русской кинопромышленности заставит вспоминать ее первые шаги, журналисты начнут признавать:

"Стенька Разин" -- маг-волшебник

Быстро дал движенье ей...

Это слова из рождественского стихотворения в ростовском журнале "Кинема" (N 1, 1916).

В "Вестнике кинематографов в Санкт-Петербурге" (N 3, 1908) рецензент восхищался тем, что актеры, играющие в снятом на пленку эпизоде спектакля "Свадьба Кречинского", движутся на экране как живые. Такая критика, характерная для раннего этапа кино в России, не могла просуществовать сколько-нибудь долго и прекратилась с закрытием "Вестника".

Понимание всей сложности взаимосвязей различных компонентов фильма, понимание того, что он отражает явления жизни, приходит к киножурналистам, так же как и к творческим работникам кино, значительно позднее, перед первой мировой войной. В 1910--1911 годах в "Сине-фоно" и "Вестнике кинематографии" появляются рекламные заметки об отдельных фильмах -- первые свидетельства начала этого процесса. В "Сине-фоно" (N 11, 1909--1910) в заметке о "Русалке", снятой по либретто одноименной оперы А.С. Даргомыжского, мы находим одно из первых признаний важности сюжета: автор исходит из убеждения, что у зрителя найдут отклик переживания героев картины.

С ростом числа рекламных объявлений возникает необходимость найти в каждом фильме какие-то особенности. В рекламе картины фирмы выделяют тот элемент, который, по их расчету, должен привлечь театровладельцев и зрителей. Они начинают указывать исполнителя главной роли. Иногда подчеркивают необычный объект съемки ("Наша неделя" в N 1 (1911) сообщала о картине "Во времена седого Рима": "В означенной картине участвует больше двенадцати львов"). Порою рекламируется необычный жанр. Рекламное объявление иллюстрируют кадрами из фильма.

Мода на привлечение в кино знаменитых актеров приводит к тому, что в рекламных объявлениях мелькают их имена и портреты. Но имена режиссеров, операторов, художников остаются в тени, их зачастую не указывают даже в титрах.

С каждым годом рекламные объявления в журналах становятся все более многословными и броскими. Возникает противоречие между статьями, призывающими сделать кинематографию культурной, и крикливостью рекламы. Например, в N 3--4 (1915) "Кине-журнала" рядом со статьями в виде вкладки было помещено двухстраничное рекламное объявление о фильме "Муж" на мелованной бумаге, шелковым шнуром соединенное с сургучной печатью. Оно начиналось виршами:

Из глубины седых времен

В двадцатый век принес мужчина

Свой унизительный закон

Раба, скота и властелина,

а заканчивалось почти ультимативным требованием посмотреть фильм:

"Укажите нам человека, который не интересуется этой картиной? И мужья ждут ее, чтобы узнать, что сказал о них М.П. Арцыбашев, и жены ждут ее, чтобы узнать, что сказал знаменитый писатель об их мужьях!.. И эта пьеса -- жестокая правда, которую бросил с экрана глубочайший знаток человеческого сердца в лицо современников! И ее необходимо видеть всякому интеллигентному человеку, потому что она затрагивает вопрос огромной общественной важности! И ее необходимо видеть всем, потому что она касается всех!.."

Или в том же номере объявление о другом фильме: "Эта картина обойдет не только всю Россию, но и весь мир, потому что ее создала жизнь". А еще ниже о третьем: "То, что никому даже и не снилось! Ультрасенсация!.."

Читателей не коробил рекламный характер заметок об отдельных фильмах в "Сине-фоно" и "Вестнике кинематографии" предвоенной поры. Ведь читатели в большинстве своем были владельцами прокатных контор, кинотеатров и привыкли каждодневно заказывать художникам крикливую рекламу, а художественной стороной фильма отнюдь не интересовались. Возникал устойчивый стереотип, что объективной рецензии на фильм быть не может, что она непременно окрашена рекламностью.

В начале первой мировой войны рецензии-рекламы проникают в общую печать. Бульварные газеты и журналы публикуют панегирики ничтожнейшим картинам, несомненно инспирированные фирмами-изготовительницами.

...Я гений Игорь Северянин

Своим успехом упоен.

Я повсеградно обэкранен

И повсесердно утвержден.

"Повсеградно обэкранен" -- речь шла о "кино-поэзе" "Ты ко мне не вернешься", дебюте мелкой фирмы "Белла роза". Вначале Игорь Северянин собственной персоной появлялся на экране перед почтеннейшей публикой, а затем следовала роковая история о том, как в екатерининские времена красавица-актриса бросила мужа ради иноземного принца, а бедный муж застрелился. Через полтораста лет ее правнук, прочитав ее мемуары, влюбился... в ее портрет, затем встретил даму, как две капли воды на нее похожую, и вся история в мельчайших деталях повторилась.

"Пегас" и "Проектор" дали очень невысокую оценку этому произведению. Но в бульварных газетах "Столичная молва" и "Вечерние известия" 10 мая 1916 года были напечатаны рецензии, состоящие из одних восхищений -- и сюжетом, и постановкой, и "прекрасной" игрой исполнителей. Точно такую же рецензию опубликовала на следующий день газетка "Театр", печатавшая помимо театральных программ либретто, стихи и анекдоты. Затем все три рецензии были собраны фирмой и помещены в виде рекламного объявления в N 21 (1916) еженедельника "Рампа и жизнь".