Отличница

От неожиданности я потеряла такт и чуть не наступила ему на ногу.

– Не нравитесь? Вы?! С чего Вы взяли?

– Я это чувствую. Мужчины всегда это чувствуют. Впрочем, как и женщины.

– Совсем наоборот – Вы мне нравитесь просто до неприличия.

Он рассмеялся. Музыка закончилась. Пары стали возвращаться к своим столикам.

– Хотите выпить?

– Не очень. Но выпью.

Он снова засмеялся и повел меня к бару. Может, я потенциальная алкоголичка?

– Что Вам заказать? – спросил меня Андрей.

– Не знаю. Не шампанское. И не коньяк.

Бармен смешал нам по коктейлю, кинул туда кубики льда и воткнул соломинки. Я поудобнее устроилась на высоком стуле и огляделась. Вдалеке Светка подавала мне непонятные знаки. Я улыбнулась ей и повернулась к Андрею:

– Знаете, когда я увидела Вас в первый раз, что называется, живьем…

Он вопросительно поднял брови, и я объяснила:

– До этого я видела Вас только на фотографиях в альбоме у Маркина. Так вот, когда я Вас увидела, то подумала, что Вас надо сдать в музей, как картину или статую.

– Я такой ветхий?

Глаза его смеялись.

– Нет. Вы такой красивый.

Коктейль был вкусный, и я сделала большой глоток.

– Вы не должны принадлежать какой-то одной женщине. Вы должны принадлежать народу, как искусство.

Похоже, я его веселю. Он снова заулыбался и тоже отпил из своего бокала.

– Да уж. Возбуждающая перспектива – смотреть, но не трогать. Знаете, Вы не перестаете меня удивлять. Тогда, на выставке, Вы меня испугали и заинтриговали.

– Чем?

Я глядела на него, потягивая коктейль через соломинку.

– Испугали своей проницательностью и тем, как точно и безжалостно провели диагностику. Я сам врач, но тогда впервые прочувствовал на своей шкуре, что означает фраза «под скальпелем хирурга». А заинтриговали, когда я понял, что Вы совсем не такая, какой мне Вас описывал Алексей. Я представлял себе этакое тихое создание, затюканное жизнью, которое говорит только «да» или «нет», причем «да» чаще, чем «нет»…

Ну, держись, Маркин!

– Поэтому был просто потрясен, когда обнаружилось, что умная, сильная женщина, стоящая передо мной – это и есть та самая Маша Петрова. Кстати, почему Маша и почему Петрова?

– Петрова – это моя девичья фамилия. А Маша, точнее Машка, – я пожала плечами, – так исторически сложилось. Маркин меня так с детства называет.

– Понятно, – Андрей замолчал и сделал глоток. – Мне потом и хотелось, и не хотелось увидеться с Вами еще раз.

– Почему?

– Почему хотелось? Или почему не хотелось?

– Почему хотелось – я поняла. Я умная и сильная. А почему не хотелось?

– По той же самой причине.

Вот как. Интересно.

– Я как-то видел в одной передаче интервью с Венсаном Касселем. Так вот, он сказал, что обычно мужчины избегают умных женщин, потому что не знают, как ими управлять.

Я тоже видела это интервью. Потом Венсан Кассель добавил, что не представляет, как можно управлять кем-то, кого любишь. Но этого я Андрею не скажу.

– Н-да. Ситуация, можно сказать, патовая. Вы для меня слишком красивый, я для Вас слишком умная. Что делать будем?

Он хмыкнул.

– Не знаю. Может, еще по коктейлю?

Я и не заметила, как мой бокал опустел.

– Давайте. Он, вроде, не опасный.

– Да, совсем легкий. Там только мартини и сок.

Андрей подал знак бармену, и тот мгновенно смешал нам еще по бокалу. Ну, пусть будет мартини.

– Марина, скажите, что означает фраза «Я для Вас слишком красивый»?

– Она означает, что я для Вас недостаточно красива.

Он развернулся ко мне и уставился на меня, широко раскрыв глаза.

– Кто Вам такое сказал?

– А разве не так?

– Не так. Женщина или нравится, или не нравится мужчине. И красота здесь не при чем. Привлекает внимание совсем не внешность.

– А что же?

– Сияние, которое исходит от женщины. Или не исходит. Тот внутренний свет, который заставляет мотылька лететь на огонь и сгорать в нем. На самом деле все женщины делятся на две категории: которые светятся и которые не светятся. Женщина может быть молодой или в возрасте, худой или полной, блондинкой или брюнеткой, с какими угодно руками, ногами и грудью: если в ней горит огонь – она всегда будет привлекать мужчин. И здесь не при чем интеллект, знания и эрудиция. И может не быть не только хорошо оплачиваемой должности, но даже среднего образования.

– Что же это за огонь?

– Это осознание женщиной того, что она ценный трофей. Что за нее стоит бороться.

– И только?

– Вы думаете, это так легко – быть женщиной, за которую стоит бороться? – Андрей усмехнулся.

– Почему же не все женщины светятся?

Он поставил бокал на стойку и помешал в нем соломинкой.

– Некоторые хотят, но боятся, что их отвергнут. Поэтому, чтобы избежать боли заранее, делают вид, что не очень-то и хотелось. Другие, возможно вследствие какой-то душевной травмы, полученной в детстве или юности, ставят на себе крест, искренне считая себя недостаточно красивыми. Кто-то прикидывается синим чулком, кто-то пытается быть своим в доску парнем. Проявления разные, но истинная причина одна – женщина не считает себя достойной того, чтобы за нее боролись.

– Как же включить этот свет?

Андрей пожал плечами.

– Не знаю. Вы женщина – Вам видней.

Мне становилось все грустнее и грустнее.

– Значит, мы должны сидеть и светиться, а вы будете порхать от лампы к лампе.

Он хмыкнул.

– Ну, почему же порхать? Мы будем искать.

– Ага. Такую же, но с перламутровыми пуговицами.

Он засмеялся и подавился коктейлем. Я похлопала его по спине, дожидаясь, пока он откашляется.

– Знаете, Андрей, Ваши слова противоречат тому, что я видела на выставке.

– А что Вы видели?

– Двух пантер, которые вас бдительно охраняли. Помните, красотки с ногами от шеи и без признаков интеллекта на лице? Как же они согласуются с Вашими словами о том, что внешность не играет роли?

Он помрачнел.

– Это временное явление. Просто я еще не нашел свою женщину.

– Может, Вы не там ищите?

– То есть?

– Ну, может, хватит избегать нас, умных? А?

– У меня уже была одна умная.

– И что?

– И то. Вы видели мои фотографии.