Отморозки

Тот коснувшись губами чуть загрубевшей от карболки руки, поднял на Александру пронзительный взгляд.

– А не приходилось ли нам встречаться, Александра Александровна? Возможно вы знавали Ивана Васильевича, ну того самого у которого с профессией были нелады?

Александра заметно дёрнулась.

– Того, который сменил профессию?
– тихо, на грани слышимости произнесла она, и с такой надеждой посмотрела на есаула, то тот уже безо всякой улыбки, серьёзно кивнул.

– Того самого. И его невольного визави, известного под именем 'Шурик'.

Доктор непонимающе переводил взгляд с Анненкова на Шурочку и обратно. Он понимал: что-то происходит, но никак не мог понять - что именно? Вот вроде со стороны всё в порядке. Встретились двое, и выясняют про общих знакомых. Но между этими двумя, явственно потрескивало что-то словно готовая обвалиться балка или электрические разряды в аппарате профессора Рентгена.

Анненков внимательно отлеживавший не только реакцию Александры, но и поведение доктора, улыбнулся и успокоительно кивнул.

– Всё в порядке, господин статский советник . Мы, хоть и ранее были незнакомы, но вот выяснилось, что довольно близки. Можно сказать, друзья по несчастью, и в данной ситуации почти родственники.

Спокойный тон и уверенность есаула как-то передалась Александре, и она слабо улыбнувшись кивнула доктору подтверждая слова офицера.

– Господин штабс-капитан, я ненадолго похищу вашу подчиненную. Минут на десять-двадцать, не более, - и с этими словами Анненков подхватил девушку под локоток и повлек куда-то в сторону.

Они отошли буквально на десять метров. Девушка передвигала ноги точно сомнамбула, ощущая, лишь, как держит ее этот странный офицер. Вроде и нежно, но не вырвешься.

Александра уже хотела что-то сказать, когда Борис Владимирович раскрытой ладонью остановил её, и щелчком пальцев привлёк внимание ординарца.

– Осип. Тишина.

– Есть, вашбродь, - бородатый вахмистр кивнул, и почти мгновенно вокруг них на расстоянии пятнадцати шагов, спиной к ним встали казаки, отсекая всех любопытных.

– Ну, сказывай девица красавица из каких таких годов, в это время попала.

Но вместо ответа, Александра почувствовав, что тоска и безнадёга захлёстывавшая её последний месяц, уходят, просто уткнулась в колючую орденами грудь есаула и горько, навзрыд разревелась.

– Ну, милая, всё, все...
– Аненнков гладил Александру по спине, и тихо, убаюкивающе говорил, в пульсирующем ритме, постепенно снижая темп.
– Не могу сказать, что всё кончилось, но в обиду мы тебя точно не дадим. Кого хочешь сковырнём, только скажи.

Постепенно из бессвязных реплик, и отдельных предложений есаулу удалось собрать полную картину очередной игрушки неведомых сил.

Александра, так её звали и в том времени, была дочкой крупного банкира, а в прошлом - такого же крупного бандита. В девяностые годы, он успешно подвизался на ниве рейдерства, а потом, к девяносто восьмому как отрезало. Саша помнила отца уже солидным бизнесменом, и только пара наколок на широких словно лопата руках бывшего борца-вольника напоминали о прошлом.

Отец, страстно желавший сына, и получивший его, о дочери вспоминал лишь в дни рождений и праздники, пытаясь богатством подарков компенсировать недостаток внимания. Так, Саша закончила 'второй мед' - знаменитую 'Пироговку', и работала на станции скорой помощи, наотрез отказавшись переходить в, построенный для таких же как она 'деток', медицинский центр.

В тот день она ехала на работу, когда увидела, как от лобового удара уходит в кювет Субару-Форестер. Машина сразу же загорелась, и распахнув дверцу, Александра едва успела вытащить малыша в детском кресле, на заднем сидении. Метнувшись за его мамой, потерявшей сознание, даже не успела ничего понять, как волна огня накрыла и её и машину.

– ...А потом взрывы, грохот, я вся в лохмотьях каких-то, и мальчишка совсем, двадцати, наверное, не было, весь в ранах. Он, должно быть, меня собой прикрыл от взрыва, а дальше ничего не помню, и очнулась уже в госпитале...

– Всё, Саша, все... Не могу сказать, что всё кончилось, но если хочешь, найдём тебе денег, и переправим, куда скажешь. Хоть в Южную Америку, хоть в Австралию.

– А ты... вы?

– Там, был полковником особо хитрых войск. Я кстати, здесь не один, - Анненков улыбнулся.
– Тут ещё один такой же бедолага мается. Штабс-капитан Львов...
– И, уловив заинтересованный взгляд девушки, улыбнулся, - Потом я вас познакомлю. Так вот мы, пожалуй, останемся. Это наша земля, Саша. Нам от неё никуда не деться. И даже вперёд ногами, уйдём только в эту землю...

Неожиданно большую помощь в деле создания эрзац-бронепоезда оказали ремонтные бригады в депо. Сразу же получилось сформировать первый состав, и начать его погрузку. Даже раненые участвовали в укреплении вагонов, набивая скобами шпалы прямо на стены теплушек.

Анненков вошел в депо, оглушенный шумом, грохотом и лязгом. Первое, что бросилось ему в глаза - платформа, на которой возвышался... возвышалась... возвышалось некое удивительное сооружение в виде пятигранной усеченной пирамиды. Борта платформы закрывали металлические листы, которые активно скрепляли и наращивали десятка два рабочих. Они отчаянно колотили кувалдами, выхватывали клещами из жаровен багровые раскаленные заклепки, матерились, но все делали быстро и четко. Внезапно пятигранная пирамида легко повернулась и продемонстрировала изрядную амбразуру, прикрытую щитом, установленным на стволе пушки Максима-Норденфельда. 'Так это - бронебашня?!
– изумился Борис Владимирович.
– Однако...'

Трое рабочих бойко красили еще горячую от клепки бронебашню в защитный цвет с камуфляжными пятнами. Анненков покачал головой и пошел дальше. И тут же наскочил на Львова, стоявшего вместе с человеком в инженерной тужурке и форменной фуражке возле паровоза, который так же защищали листы толстого железа. Еще на подходе он услышал голос товарища:

– ... Так ответьте мне, господин Белышев: где вы здесь увидели отверстия диаметром три и три восьмых дюйма?
– Львов-Маркин вдруг схватил инженера за шиворот и натурально ткнул носом в чертеж - Где, мать твою?! Где, недоучка гребанный?! Покажи мне этот размер хоть где-нибудь на этом чертеже, ты - му...ило ох...вшее?!!

Дальше полился такой высокопробный мат, что Анненков аж присвистнул. Его друг, действительно, подошел к созданию бронепоезда творчески. Весьма творчески...

– Э-э, отпусти дурака!
– крикнул он, перекрывая грохот и лязг.
– Ты же сейчас ему морду совсем разобьешь!

Львов отпустил инженера и толкнул его в грудь с такой силой, что тот сел на рельсы.

– О, б...! Из-за тебя чертеж испачкал... Ну, и чего приперся?
– повернулся он к Анненкову.
– У меня еще полтора дня осталось, чтобы это бронечудо закончить. Завтра к вечеру оба готовы будут.