Отпусти меня к морю
Шрифт:
Парфюмерный магазин, куда привозили для меня вечный мой японский парфюм номер 3 и где скидку дают всем моим подругам только по моей фамилии и никакие карты не нужны. Парковщик у супермаркета, пожилой, но словно законсервированный в своем возрасте, веселый и вечно подшофе с неменяющимся вопросом: «Ну что там Альпы, стоят?»
Так бы и продолжалось, катилось бы себе, как остро заточенные коньки по гладкому льду в парке Горького, так и сбегала бы я к подругам в Москву, так и продолжали бы мы устраивать наши девичники с разговорами и секретами: о мужчинах, своих и чужих, о подругах, далеких и близких, о людях, живых или мертвых, и, конечно, о нем. Он был неотделим от Москвы, а Москва была им. Он был лишь историей в жизни, но странной такой, у которой было начало, но конец так невнятен. Как фильмы заумных маститых режиссеров, которые обрываются на самом интересном месте и дальше простор для фантазии зрителя. Такое «кино не для всех».
Все это нисколько не мешало мне быть хозяйкой в Мюнхене, матерью и женой. Какой я была? Я себя не берусь судить; глядя на фото сейчас, мне кажется, все было идеально, четко – и чувства, и радости, и неудачи. Мне кажется, я была преданной и терпеливой, и всепонимающей всепринимающей. Такая картинка из глянца, а что там за сценой зрителю не покажут, лишь только конечный продукт. А как там за сценой, до финального глянца, знают лишь те, кто был
И если бы знать мне тогда, что я потеряю свой московский мир, и эту квартиру, беленькую и светлую, с яркими пятнами картин на стенах, с запахом дорогого паркета и бархатными диванами, широкими, на американский манер. И если бы знать, что вид из окна будет уже не моим и я отпущу все, но не забуду ни запах, ни чувства, ни краски, ни ощущение счастья, когда я входила домой, прилетая ночным рейсом из Мюнхена.
#remingtonnumber1
3
Не грусти. Рано или поздно все станет понятно, все станет на свои места и выстроится в единую красивую схему, как кружева. Станет понятно, зачем все было нужно, потому что все будет правильно.
По-прежнему я раздавала бесплатные советы и креативила за кухонным столом, сводила нужных друг другу людей и радовалась за своих друзей, когда они находили себя и друг друга в этом мире. Себя же я так и не могла найти. Поэтому очередная авантюра с продажей квартиры и покупкой другой, в новом соседнем доме, показалась мне неплохим поводом занять себя.
Квартиру мы продали довольно быстро, тот случай, когда и маклер умница, и квартира красавица, и желание есть, всем кризисам вопреки. Цены на недвижимость уже стали падать в Москве, и я было подумала, что квартиру никто не купит, и успокоилась окончательно. Я по-прежнему прилетала в свой маленький уютный мир, дышала им и наслаждалась
той мыслью, что он у меня есть. Несколько раз приходили потенциальные покупатели, ходили по моей квартире, разглядывая каждый уголок с восторгом или скепсисом, я на автопилоте журчала что-то о прелести района, но вид у меня был раздраженный и не очень приветливый, сдобренный наигранной механической улыбкой. Покупатели пытались сбить цену, мол, кризис и все такое, но мне было наплевать, ибо я была не готова расстаться с моей красоткой. Я подумала, что соглашусь продать ее тому, кто придет и влюбится, оценит ее и скажет – это то, о чем я мечтал, она идеальна, и не станет придираться к мелочам. Не терплю мелочных людей. Мне хотелось, чтобы следующие жильцы искренне были влюблены в мои диваны и виды из окон, в мои тяжелые шторы и кремовую кухню. Квартира была для меня живой и мне было важно передать ее в хорошие руки, как часто пишут в объявлениях о продаже щенков.Я прилетела в Москву в 4 утра, а в 4 часа вечера должна была лететь по делам в Китай. По дороге в аэропорт Мюнхена мне дозвонилась маклер и уговорила показать квартиру. Я отпиралась, до этого в Москву прилетал мой муж, и я была уверена, что квартира к показу не готова. Маклер настаивала, и я, как существо, так и не научившееся внятно говорить короткое слово «нет», сдалась и оставшееся время до самолета отчаянно звонила в Москву в надежде организовать какую-нибудь помощницу по хозяйству.
Когда объявили посадку, надежда найти скорую помощь практически испарилась. И я была счастлива, как третьеклашка, который не выучил урок, но его пронесло, к доске вызвали соседа по парте.
Входя в самолет, я сделала традиционный звонок лучшей подруге, которая в секунду решила мою проблему, и колесо событий вопреки всему покатилось дальше.
«Буду у тебя в 8, и положи телефон под ухо, я же знаю, тебя не разбудить в такую рань», – сказала моя дорогая подруга, и самолет взял разбег.
В пять утра, уже в своей квартире, я закуталась в одеяло и под утренний далекий шум Ленинского проспекта провалилась в сон.
Мне снилось море, я помню, потому что я потерялась во сне, какая-то женщина выдавала себя за мою маму, но была совершенна не похожа. Я, боясь обидеть ее, аккуратно пыталась объяснить ей, что она не похожа на мою маму, но она злилась и кричала, что я ни черта не помню о своей матери, при этом мы обе быстро шли по берегу и я уже не понимала, где нахожусь и куда мы идем. Сон был не страшный, скорее странный. Мне очень хотелось поверить, что она и есть моя мать, но здравый смысл не давал мне этого сделать. Я окончательно запуталась и растерялась, когда в мой сон ворвался настойчивый звонок. Одновременно в дверь и телефон. Маня будила меня всеми доступными способами. Я нехотя и тяжело вынырнула из странного сна, как из липкого киселя, и поплелась открывать дверь своей дорогой подруге.
Маня влетела в прихожую, чмокнула меня, внимательно осмотрела и отдала приказ: «Можешь доспать на диванчике в кухне, но не молчи, рассказывай, я соскучилась».
Я побрела на кухню, грудой сложила на кухонном диване яркие маленькие подушки в восточном стиле, сварила нам кофе, и в полудреме мы начали говорить.
Надо сказать, что Маня – королева уборки, я больше никогда в жизни не видела такого волшебства. Она делала взмах рукой, и кухонная поверхность начинала блестеть так, как не блестела и при продаже. Посуда сама запрыгивала в посудомойку, а хлам добровольно летел в мешки для мусора. Маня – гений уборки и чистоты, это неоспоримый факт, неподвластный моему пониманию. Иногда, когда меня совсем замыкало от желания спать, Маня подбадривала меня каким-нибудь вопросом-сплетней, и я сквозь дремоту продолжала наш разговор.
Тот случай, когда ты сова, а твоя лучшая подруга – жаворонок.
К 12 дня квартира сияла как невеста утром накануне свадьбы. Мы выпили еще кофе, и Маня убежала дальше кружить по Москве, у нее всегда в списке миллион дел. У меня был ровно час до прихода другой моей подруги, которая должна была отвезти меня в Шереметьево, проводить на рейс до Китая и ехать обратно – показывать мою квартиру потенциальному покупателю.
Час я посидела за столом в кухне, курила, пила кофе, смотрела в окно на Москву, шел снег, смотрела на трех стеклянных красных рыб на полке под кофемашиной. Эти рыбы были подарком моих подруг из Тая, и мне они безумно нравились. Смотрела на кухню, чистенькую и глянцевую, я почти не готовила в Москве, поэтому кухня моя была девственна. Смотрела на орхидеи в вазе, их я тоже везла из Таиланда. Смотрела и чувствовала любовь в каждой детали, в каждом сантиметре этой квартиры. Здесь не было ни одной лишней или случайной вещи. Здесь все было идеально и к месту, гармонично и продуманно…
Я вздохнула, подумала, что за такие деньги все равно никто не купит мою квартиру, кризис все-таки, и с легкой душой пошла собираться в Китай.