Отпусти синицу
Шрифт:
И л ь я. Я-то?.. Заборчик вот надо починить, пожалуй.
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Давно пора.
Возвращается с водой В а с и л и й.
В а с и л и й. Анфиса, вода готова! Работка у тебя… Неужели больше стирать некому?
А н ф и с а глянула
К л а в д и я. Здорово, братва!.. Тысячу раз говорила — не трогай мое белье!
В а с и л и й. Между прочим, в городе есть прачечные.
И л ь я. Ох, скукота!
К л а в д и я (Илье). Воды принеси!
И л ь я. Я?!
К л а в д и я. Двигай, двигай. Развлечешься немного!
И л ь я под взглядом К л а в д и и торопливо берет ведра и уходит.
В а с и л и й. У нас тут Кузьминична умерла.
К л а в д и я. Вот те и раз! Хороший человек была старуха.
В а с и л и й. Странно это — жил, жил человек — и нету больше.
К л а в д и я. Обидно. Затеяла Анфиса с этим бельем!.. Ну-ка, супруг, складывай его в корзины, пошли полоскать.
В а с и л и й. Я?!
К л а в д и я. Давай, давай!
К л а в д и я и В а с и л и й с двумя корзинами белья уходят. А н ф и с а прибирает во дворе. Возвращается И л ь я, ставит ведра с водой, спешит к забору.
И л ь я. Лена… Елена Савельевна!
С улицы входит К с е н и я. И л ь я бредет в дом. К с е н и я пошатнулась, опустилась на крыльцо.
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а (выглянула в окно). Ты что, милая? (Спешит к ней.)
К с е н и я. Нехорошо что-то…
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Присядь… Не ребеночка ли ждешь?
К с е н и я. Нет… Не знаю.
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Пора бы.
К с е н и я. Илья не хочет.
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. А ты больно его не слушай. Это дело твое, женское. Тут ты хозяйка.
К с е н и я. Какая я хозяйка…
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Ты слушай, что
я говорю… По мне, Ксения, так лучше тебя жены не надо. Тихая ты, работящая, ласковая. Только, видать, мужчины это по молодости не больно ценят, им непокорные, те, что с фокусами, больше по нраву. Чтоб покою от бабы не было — вот тогда любят. Слушай, что я тебе скажу. Скалка, которой тесто катаем, знаешь, где лежит?К с е н и я. Знаю…
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Вот ею и орудуй! Если заметишь что за Ильей — по хребту его, по хребту!
К с е н и я. Что вы, мама!
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Что, что! Ты меня слушай. Говорю тебе — средство верное. Испытанное. Я жизнь прожила — знаю.
К с е н и я. Не могу я так…
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Экая ты, девушка, безгрешная. Прохлопаешь мужика.
К с е н и я. Говорит — любит…
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Он это и десятерым скажет — не поперхнется.
К с е н и я (тихо). Как же жить тогда, если верить ничему невозможно?
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. А ты верь, да оглядывайся. Ты свою линию веди. Говорю тебе — женщина хозяйкой должна быть. Женщина жизни глава, а не мужчина. Мы новую жизнь рождаем, мы ее руками своими пестуем, и только для этого все остальное существует — для жизни. И говорю тебе — детей вам надо. Какая семья без детей?
К с е н и я. Говорит — возни с ними много, самим жить некогда будет.
П р а с к о в ь я Ф е д о р о в н а. Вот паразит. Ну, прямо весь набекрень! А ты все одно его не слушай.
Уходят в дом. Появляется Г л е б.
Г л е б. Здорово, Журавлевы!.. Никого нет, что ли?
А н ф и с а (подходит). Здравствуйте, Глеб.
Г л е б. Александр дома?
А н ф и с а. Не приходил еще.
Г л е б. Несите шахматы, сыграем.
А н ф и с а уходит за шахматами. Г л е б заметил на скамейке альбом с рисунками, смотрит. Возвращается А н ф и с а.
А н ф и с а (увидев альбом в руках Глеба). Отдайте!..
Г л е б. Извините… Извините, Анфиса. Я думал, что Сашкины наброски… Садитесь, сыграем?