Отпустить не смогу

– Где Лилиана?

– Девчонку ищешь? – глаза ведьмы зло блеснули, выдавая всю ярость, что так долго копилась в ледяном сердце не только к Глостеру, но и к самому Норфолку. Она приподнялась. И стоя на ступенях, возвышаясь над всеми, мстительно прошипела.– Так знай, что тебе никогда её не найти! И через несколько дней полукровка забудет о твоём существовании. Более того, – Виктория издевалась, – девчонку будет кому утешить. И он точно этим займётся, я прослежу!

Зверь, который и без того требовал разорвать эту мерзкую гадину, посмевшую отнять у него пару, рычал и скалился, требуя выпустить его наружу. Он хотел снова увидеть свою любимую, лизнуть её в нос и подставить свой бок, чтобы она погладила, но главное, была рядом. Всегда!

В этот же момент над избушкой раздался гром и налетел ветер, который грозил перейти в ураган. Волосы ведьмы взметнулись, растрепались, глаза заблестели изумрудным светом. Она задвигала губами, беззвучно шепча, вскинула руки, взмахнула ими, словно птица и в тот же миг со всех сторон на присутствующих здесь воинов полезла нечисть: упыри всех мастей, боровые, навки, мавки…

И началась битва. Сверкали мечи, ножи, то и дело отлетали головы, лапы и прочие конечности... Вот только мерзости меньше не становилось. Где-то загорелся лес, потянуло едким дымом, испуганно заржали кони. Рейн махал мечом направо и налево, то и дело успевая уворачиваться от непонятно каким образом удлиняющихся острых как бритва когтей монстров. Сейчас оборотням не помешал бы маг, но раз его нет, то нужно исходить из того, что есть. Норфолк проткнул насквозь накинувшегося борового, отшвырнул его, перерубил тянущуюся к одному из оборотней костлявую руку…Затем оглянулся, в поисках герцога Ричарда и увидел, как тот пробивается к изменившейся до уродства Виктории. Злость вскипела с новой силой, и Рейн двинулся по направлению к ведьме, понимая, что только она куда как сильнее обычного оборотня. И именно в этот момент его дёрнули за руку. Взметнулся меч… Это хорошо, что реакция у Норфолка отменная, иначе досталось бы бородатому старичку в соломенной шляпке:

– Господин хороший, что же это делается-то, а? Сейчас мне весь лес погубят. А где будут жить зайцы и белки, а уж о лосях и говорить не могу…

– Дед! – Рейн прервал причитания лешего (а это точно был он). – Я жалею твоих зайцев и белок, а уж как сочувствую лосям, и кого ты там ещё назовёшь, что вот-вот и сам разрыдаюсь! Но мне нужна моя женщина, понимаешь?! Ведьма её украла.

– Ты, милок, не кричи, а то я оглохну, – громко произнёс лесовик, пытаясь перекричать лязг оружия, выкрики дерущихся и всё то, что сопровождает короткое слово битва. – Пойдём со мной. Покажу дорогу… Иначе год не доберёшься без меня. А она, твоя женщина, – продолжил вздыхать мужичок, направляясь вглубь леса, – тоже шумная. Это мне водяной пожаловался. Говорит, едва палкой ему глаз не выколола! И что вам всё дома не сидится...

Рейн впитывал каждое слово, сказанное мужичком. И отчего-то верил ему. А уж когда была оглашена жалоба, то сердце оборотня дрогнуло от прилива нежности. Казалось бы, обычная девушка, а гляди-ка, водяному глаз подбила. Хотя смелости ей точно не занимать.

– И он бы её непременно в воду утащил, вот как есть, тебе говорю! – продолжил жаловаться лесовик, – да только Вoлот приказал девчонку ту не трогать. Пригрозил, что хвосты поотрывает всем, кто утопит её раньше времени.

– Дед, мы долго будем идти? – не выдержал Норфолк. Последние слова ему очень не понравились. И хотелось схватить лешего за шкирку и кинуть куда подальше.

– Всё, пришли! – тут же отозвался старик и постучал крючковатым посохом по мощному стволу раскидистого дуба. И тут же проявились очертания дверцы, которая с тихим скрипом раскрылась. – Заходи! Да помни, чтобы обратно пролезть, три раза постучи.

– Спасибо, дед! – совершенно искренне поблагодарил Норфолк. Он уже и руку сунул в туманное нечто, клубившееся за раскрытой дверцей. Как вдруг обернулся, – скажи, старик, а Вoлот, это кто?

– Муж ведьмы этой, что безобразие в лесу учинила, – со злостью в голосе ответил старик и сплюнул, попав себе на лапти. – Оборотень он, но не простой, а жертва эксперимента ведьмаков и ведьм. Слышал о кровавых ритуалах?

– Слышал.

– Так вот, силу они придали Вoлоту, а заодно и уродство. Но нашей ведьме этим он только милее стал. Ненормальная баба, что с неё взять. Ну ладно, ступай! А то мало ли водяной забудет своего обещания, когда ему в другой глаз палкой ткнёт твоя зазноба. А он мужик сердитый. Да и как таким не быть, если вода в последние годы стала тухлая, а…

Рейн не стал дослушивать стенания старика, а решительно шагнул в туманность. После рассказа лесовика, Норфолк не удивился, когда оказался на островке посреди мрачного болота…

Любимая, с загнутыми по колено штанами и босиком, бродила вдоль берега, и как рассказывал леший, тыкала палкой в воду. Слегка растрёпанная и сосредоточенная, девушка была необыкновенно хороша. Сердце оборотня дрогнуло от нахлынувшей нежности. Жива!

– Лили! – воскликнул Норфолк и рванул навстречу.

– Рейн? – неверяще переспросила неугомонная пара и, бросив своё грозное глазовыбивное оружие куда-то в воду. Раздался шумный всплеск, скорее всего, она попала по кому-то. Только Норфолку было всё равно. Потому что именно в этот момент в его надёжных руках оказалась та, что навечно поселилась в его сердце.

Собственную жизнь, мечту, нежность… оборотень был готов всё бросить к её ногам. Но конкретно сейчас нужно было спасать саму Лилиану.

– Больше я тебя никуда не отпущу, – заверил Норфолк, прижимая к себе бесценное сокровище, вдыхая запах её волос… – Не смогу.

Лили откликнулась, подняла голову и с восторгом взглянула на своего спасителя. Хотел ли Норфолк иной пары для себя? Чтобы без проблем и в миллиард раз красивее? Никогда! Любимая была лучше всех, краше всех, а главное, нужнее. Она как утреннее солнце озарила его мир и сделала жизнь ярче и…насыщеннее! Да Рейн готов этого Вoлота руками порвать, лишь бы он не смел прикасаться к той, что отныне сияет яркой звездой для одного упрямого волка.

– И не надо, – дрожа, но не от холода, а от воспламенившегося желания, произнесла Лили и привстала на цыпочки… Рейн был готов хоть сейчас повторить всё то, что произошло ночью, за исключением одного, он больше не даст ей сбежать, раствориться.

***

Лилиана Дайсен

Я купалась в тепле, исходящем от разгорячённого тела Рейна. Кажется, на этом болоте совсем стала замерзать. Хорошо, хоть квакать желания не возникало. А слова оборотня заставляли плавиться и желать всё больше нежных слов и всех тех милых глупостей, от которых на лице появляется улыбка. И неважно, что здесь находится дом того, кто решил насильно принудить меня к сожительству. Появление оборотня затмило собой всё пережитое. Кроме одного…

– Рейн! Оборотень, который живёт здесь, он отец герцогини Алисы и Камелии!

– А ещё ты племянница Глостера, – прервал мою обеспокоенную речь мужчина.

И я даже не успела поинтересоваться, откуда у него такие сведения. Как губы мужчины накрыли мои. Я вздохнула, понимая, что именно этого мне не хватало все эти дни, что именно по поцелуям, объятиям, нежным словам и дыханию любимого мужчины скучала вчера и сегодня. Он пил меня, всю без остатка, отдавая взамен всего себя и даже больше.

– Люблю тебя, – произнёс с хрипотцой оборотень. А у меня мурашки пробежались по телу от его голоса.

– И я тебя люблю, – честно ответила, смело взглянув в его карие, светящиеся нежностью глаза. Теперь-то точно знаю, что это истинное чувство, тогда как раньше мне всего лишь хотелось быть любимой. Я восторгалась собственной значимостью для Аларика. Уважала его, конечно же. И, кажется, немного, но всё-таки любила, потому что иначе просто и быть не могло. Маг был идеальным мужчиной даже для меня. Но теперь моё сердце навеки принадлежит только этому оборотню. Тому, кого ещё в детстве хотелось треснуть по макушке, а иногда сбежать от него.