Отрава

Однако Мейер знал еще не всех адвокатов в мире, и поэтому существовала возможность, что в один прекрасный день ему встретится по-настоящему интересный человек. Всегда надо надеяться на лучшее. Но пока он адвокатов не любил. А Чарльз Эндикотт младший был адвокатом.

Более того, адвокатом, который, возможно, отравил двух человек и еще одного зарезал. Что, разумеется (при условии, если это подтвердится), делает его персоной более интересной, но и гораздо более опасной, чем обычные противники. Мейер был не в восторге от того, что ему поручили вести за ним слежку, и жалел, что лейтенант не выбрал для этой работы кого-нибудь другого.

Кроме того, шел проливной дождь.

Мейер приступил к работе два часа тому назад, после того, как прочитал дело с подшитыми там ежедневными отчетами Кареллы и Уиллиса. Затем позвонил Эндикотту на работу, назвался лейтенантом Чарльзом Уилсоном, ответственным за связь с общественностью, и спросил, были ли полицейские, занимающиеся его охраной, достаточно тактичными и вежливыми. Эндикотт не высказал никаких претензий к охранникам, только поинтересовался, почему их сняли с поста. Мейер ответил, что не знает, однако выразил удовлетворение, что люди хорошо выполнили свою работу.

Он звонил для того, чтобы убедиться, что Эндикотт находится на работе.

Это было в семь минут двенадцатого, после того, как он закончил читать ежедневные отчеты. Мейер хотел пойти в город до обеда и начать слежку. Лейтенант сказал, что Хейз сменит его на дежурстве в четыре. А Хейза, в свою очередь, в двенадцать ночи сменит О'Брайен. Так что адвокат будет под постоянным наблюдением.

Без четверти двенадцать Мейер снова позвонил Эндикотту, на сей раз из телефонной будки напротив его конторы на Джефферсон-авеню. Изменив голос, глухим басом он спросил Эндикотта, занимаются ли они бракоразводными делами, и когда ему подтвердили, что фирма «Хаккет, Роллингз, Пирсон, Эндикотт, Липстейн и Марш» действительно занимается такими делами, назвался Мартином Милштейном и договорился встретиться с Эндикоттом в половине пятого в пятницу. Где-нибудь на неделе он снова позвонит и отменит встречу. Главное, что Эндикотт по-прежнему находился у себя в кабинете и как полагал Мейер, между двенадцатью и часом пойдет обедать, как и большинство служащих.

Единственным в участке полицейским, который знал Эндикотта, был Хэл Уиллис. Однако по причинам, неизвестным Мейеру, решили, что Уиллису лучше не участвовать в слежке за Эндикоттом. Поэтому Мейера у телефонной будки поджидал постовой, переодетый в штатское. Это был один из шестерых полицейских, в свое время охранявших адвоката. Он был здесь исключительно для того, чтобы показать Мейеру Эндикотта, после чего он сможет вернуться к своим непосредственным обязанностям в другом районе.

А пока оба стояли под дождем неподалеку от здания фирмы.

Постовой громко жаловался на дрянную погоду.

Мейер не спускал глаз с входной двери. Здесь только один вход. Так что Эндикотту в любом случае придется пройти через эти вращающиеся двери.

– Смотри на дверь, – сказал он постовому.

– А то я не знаю, – ответил тот.

Однако Мейер не был в этом уверен.

В десять минут первого постовой толкнул Мейера в бок.

Из дверей здания выходил высокий худощавый мужчина с карими глазами и седыми волосами. Все соответствовало описанию Эндикотта в отчетах. Постовой кивнул, и Мейер двинулся за объектом своей слежки. Тот был в непромокаемом плаще фирмы «Бурбери», в которые в дождливую погоду облачалась половина жителей этого города. Адвокат шел вперед быстрой походкой, не глядя под ноги и попадая в лужи, он перебегал улицы на красный свет, как будто куда-то очень торопился. Мейер терпеть не мог вести наблюдение за резвыми пешеходами, предпочитая слежку где-нибудь в уютных барах.

Эндикотт прошел под этим проливным дождем целых восемь кварталов. Мейер мог поклясться, что он еще и насвистывал.

Наконец, он свернул с Джефферсон-авеню в боковую улицу. Дождь лил как из ведра, подхлестываемый порывами ветра со стороны реки. Эндикотт нырнул под струи ливня, как фрегат под полными парусами, прошел полквартала, свернул под красно-бело-зеленый навес, открыл деревянную, обитую латунными полосками дверь и исчез за ней. Надпись над навесом гласила, что это место называется «Ресторан Бонатти». Чувствуя себя как Попей Дойл из фильма «Французские связи», Мейер, сгорбившись под напором дождя и ветра, встал у стены, надеясь, что Эндикотт не слишком долго засидится за обедом.

Когда следишь за девушкой своего приятеля, то главная проблема состоит в том, что ты чувствуешь себя подонком. Карелла заметил Мэрилин Холлис у ее дома на Харборсайд Лейн в половине одиннадцатого утра и пошел за ней в парикмахерскую. Там он прождал ее на улице до двадцати минут первого, затем последовал в сторону Стема, где она остановила такси. Он тут же взял другую машину, назвал водителю свою должность и приказал не терять из виду такси, идущее впереди. Водила был не в восторге от того, что ему пришлось везти легавого, он боялся попасть в переделку и получить пулю.

Машина Мэрилин двигалась к центру города, сначала они ехали по Стем, затем по Калвер, потом через круг-Ван Верен направились на юг по Гровер Парк Вест, затем продолжали движение по Холл-авеню, свернули налево, проехали три квартала, свернули направо, и машина остановилась перед зданием с красно-бело-зеленым навесом. Мэрилин вышла из машины, заплатила водителю и быстро прошла в обитую латунью дверь. Карелла попросил машину остановиться за несколько метров от входа. К изумлению водителя, он дал ему хорошие чаевые и вышел под дождь.

Надпись над навесом гласила: «Ресторан Бонатти».

Возле ресторана стоял майор Мейер, прижавшись к стеклу, и, обхватив лицо руками, пытался разглядеть, что происходит внутри.

Карелла подошел сзади и слегка похлопал его по плечу.

Мейер с удивлением оглянулся.

– Так, так, – он удивленно покачал головой.

– Наслаждаешься дождем? – спросил Карелла.

– О да, благодарю вас.

– Эндикотт там?

– С блондинкой, которая только что к нему подсела, – сообщил Мейер.

* * *

В четверть пятого того же понедельника Артур Браун сменил Кареллу на его посту у дома Холлис. Карелла рассказал ему анекдот о черном мужском члене, Браун расхохотался, потом спросил, не является ли этот анекдот расистским, и тут же сам отверг это подозрение.

– Не забыть рассказать его Каролине, когда приду домой, – с хохотом сказал он. – Кто меня сменит?

– Дельгадо.

– Надеюсь, он не опоздает. Терпеть не могу торчать под дождем.

Карелла простоял под дождем с десяти утра, если не считать часа, проведенного в такси, когда он ехал за Мэрилин сначала в город, а потом обратно к дому.

– Просвети меня, – попросил Браун.

– Белая блондинка, двадцать четыре года, пять футов восемь дюймов, вес – примерно сто семьдесят. Зовут Мэрилин Холлис.

– Что именно надо выяснить?

– Возможно, она убийца. И может сделать очередной шаг.

– Очень мило, – усмехнулся Браун.

– Утром поговорим, – сказал Карелла и исчез в потоках дождя.