Отравленная роза

Неужели Волан-де-Морт выползет из своего укрытия? Северус ранее наткнулся на статью в Пророке: Рита Скитер брала интервью у Амелии о предстоящем саммите высших органов Визенгамота, где та заявлена как участница. Отъезд в Копенгаген состоится послезавтра, во вторник, скорее всего, Боунс туда «не доедет»… Были ли у Малфоя и Кэрроу другие идеи? — да, наверняка те, о которых Северус мог даже и не догадываться. Он старался просчитать все варианты, но какими бы они не были, он точно ничем помочь не сможет… Была какая-то крепкая уверенность, что Скитер точно приложила руку к похищению женщины. О её сотрудничестве с Пожирателями Орден догадывался, несмотря на прикрытие Фаджем, обязующим ее писать ложь… Все запутано донельзя…

Люциус проснулся ранним утром, восстановив силы, даже вчерашняя злость куда-то испарилась, оставив всего лишь неприятный осадок. Кто узнает — не поверит, но сегодня у него выходной, возможно, первый спокойный день за последние месяцы. Не нужно идти в министерство, за кем-то следить, кого-то подставлять и подкупать, даже в Комитете по ликвидации опасных существ его не ждут. Внизу в кабинете не ожидают бумаги на подпись, налоговые отчеты и домашние дела. Удивительно, он словно почувствовал себя немного свободным и, в то же время, ненужным, но это было здорово. Избавлен от общества супруги, с которой вчера поссорился, что опять же сыграло на руку. Он мог совершенно спокойно отправиться проведать Аллегру. Пускай чувство эйфории скоро сменится на новые нервотрепки, но сегодня он отдохнет, во что бы то ни стало.

Позавтракает у неё, а может, совершить конную прогулку?

Люциус, никогда не позволявший себе легкомыслия, живший в дрессированной строгости и манерах, просто распахнул окно спальни и вздохнул свежего весеннего воздуха, наслаждаясь каждым его глотком. Улыбка, странная такая, непривычная сама собой образовалась на губах, в душе. И с каких пор он стал получать удовольствия от таких мелочей, как прекрасная погода и солнечный свет, согревающий кожу? Нет, с каких пор он разучился этому, открывая всё заново? Может, так проявляется кризис среднего возраста? Если и так, то, что в этом плохого? Просто хочется жить…

Он перешагнул порог родового поместья Кэрроу, замечая, что даже в этом доме поработало солнце, в окна ползла упрямая весна. Картины уже привыкли к постоянному присутствию главы рода Малфоев, перестали фыркать в спину двум любовникам.

Люциус сразу же отправился в спальню, желая пробудить Аллегру, ведь, скорее всего, она еще спала. Он мог себе позволить подобное вмешательство в личное пространство. Откуда взялись фривольные отношения людей из благовоспитанных семей — неизвестно. Прекрасное ощущение – он имел на это право, право прийти, коснуться лица, стать первой картиной утра в воспоминаниях за весь день.

Он осторожно приоткрыл дверь комнаты. Тюль на окнах развевался, отбрасывая волны длинной ткани в помещение. Здесь было немного прохладно, но она любит свежий воздух. Люциус посмотрел на Аллегру, спящую под теплым одеялом, и что-то внезапно выключило ощущение спокойствия. Что-то не так, спину охватило мелкими мурашками. Он осторожно подошел к кровати. Её короткие волосы не отросли после восстановления сил, а это на нее не похоже. Быть может, что-то не так с даром? Осознание пришло шоком и мгновенным жаром, в сотую секунды распространившемся по телу. Её положение на кровати было таким же, в каком Люциус оставил ее вчера утром. Но дыхание было, пульс ровный, она просто спала… Мерлин, а если это кома?

Люциус незамедлительно попытался разбудить её, весьма сильно потряс за обнаженные плечи, но ничего не происходило, она не реагировала. Ему стало страшно.

— Хатке!

Эльфийка с хлопком появилась в спальне и прижала ушки.

— Да, господин Малфой.

— Она ведь не просыпалась со вчерашнего утра? — злобно кинул он.

— Нет, господин, — пропищала домовиха, ожидая взрыва.

— Какого Мерлина вы мне не сообщили? — взревел Люциус, яростно сжимающий руку спящей.

— Хатке хотела сегодня прийти к вам, но вы появились раньше, господин, — закрыв ручками лицо, простонала она, готовясь к удару.

Слуги ни в чем, в сущности, не виноваты, просто думали, что она восстанавливается. Многие могут проспать сутки, но ее просто невозможно разбудить. Быть может, это действительно кома? Люциус достал из трости волшебную палочку с наконечником в виде змеи и провел диагностику на предмет повреждений мозга и на всякий случай всего организма. Все было в норме, здорова, вот только не в сознании…

КОЛЛАЖ:

http://s004.radikal.ru/i208/1001/e1/89f204e7b657.jpg

====== Часть 2. Глава 25. Красная нить судьбы ======

Беспокойство — это единственное чувство, которым можно было описать состояние Люциуса, смотрящего на спящую Аллегру. Диагностические чары не выявили отклонений, значит крепкий сон, вызван банальным истощением. Несмотря на огромную потерю крови и энергии, её лицо было румяным. Опасения не к месту, и до нее были подобные случаи. Стоило попробовать пробудить магией, потревожить. Люциус заметил, что под плотно сомкнутыми веками различались движения глаз. Возможно, что-то снится, а значит сон вовсе не такой крепкий, как кажется. Он заключил в свои ладони её маленькую ручку. Теплая кожа. Переживания за нее стали неотъемлемой частью жизни. Произошло все не сразу, но как-то внезапно.

Короткие черные волосы любовницы топорщились в разные стороны, создавая образ лохматого мальчишки. Такой он встретил ее впервые, изучил, понял со временем, и пропал… Именно в таком порядке. Розовые губы немного подрагивали. Возможно, эгоизмом было пробуждать, но отчего-то ощущалось одиночество. Волшебная палочка, вытащенная из трости нависла над хрупким созданием.

— Энервейт.

Ладонь в свободной руке немного дернулась, но глаза не открылись. Гримаса неудобства. Наверное, затекли мышцы, находившиеся в одном положении целые сутки. Глубокий вздох. Люциус склонился над лицом спящей Аллегры и поцеловал в щеку, отчего голова неспешно повернулась в сторону.

— Аллегра, — прошептал он на ушко.

Все еще не приходя в себя, она вытащила руку и потянулась вверх, немного посучила ногами и снова перестала двигаться. Люциус не сдержал улыбки.

— Аллегра, просыпайся, — ласково произнес он.

Негромкое бормотание недовольства. Морфей затянул слишком глубоко.

— Ты пришел… — тихо слетело с сонных губ, не отпуская хозяйку из сновидений.

На душе потеплело.

— Я здесь, — зачем-то сказал он.

— Северус…

Он не сразу понял что произошло… Аллегра назвала его именем этого ублюдка. Внутренности скрутило в спираль и засунуло в узкую железную трубу, как при аппарации. Неверие, обида, множество эмоций моментально образовались на месте былой нежности. Гнев подкатывал к сознанию, хотелось придушить, но не её, а Снейпа, обосновавшегося во снах глупой влюбленной девчонки. Чужое имя резануло слух, сознание, разум, Люциус понял, что когда она с ним, думает о другом человеке. Как подло. Гордый надменный аристократ так редко показывающий истинные чувства и желания, обжегся.

— Люциус…

Он не сразу заметил, что серые глаза открылись, в них отразился испуг, она осознала, что только что сделала. Перечеркнула месяцы одним словом, случайно выстрелившим в тумане сна. По его спине пробежал холодок. Падение с небес на землю оказалось слишком болезненным, быстрым, без предупреждений и намеков. Ступор обоих нарушила тихая фраза:

— Прости меня…

Сколько неуверенности и угрызений в серебряных радужках. Самым неприятным моментом была боль, постепенно поднимавшаяся в сердцах обоих. Люциус вдруг почувствовал себя обманутым, опять пришло понимание, что Аллегра никогда не принадлежала ему, и изначально не стоило ввязываться. Он знал, на что шел…