Отравленная роза
Шрифт:
Приговор ли это? Не знаю. Я не задумывалась над тем, есть ли разница в моем и чужих обличиях. Быть может, Хозяин прав, толкая меня на такие вещи? Поправка: Темный Лорд всегда прав…
– А сейчас, полагаю, пора идти в гостиную. Там ждет гость и ужин, подготовленный Нарциссой, – сказал Лорд с тенью усмешки.
Совершенная неожиданность. Рождественский вечер в компании Темного Лорда и Пожирателей. Странно, не ожидала, что он способен праздновать что-то кроме побед. Наверное, я слишком много думаю, ведь он всё-таки человек. Никогда не представляла себе Лорда за столом, поглощающим пищу. У меня сложилось ошибочное мнение, что ему и вовсе не нужна еда. Глупо с моей стороны.
Мы вышли из кабинета и отправились по полуосвещенным коридорам, в которых раньше
Сердце ушло в пятки. Около огромного мраморного камина стоял статный мужчина в расшитым серебром темно-сером камзоле. Несмотря на то, что он стоял вполоборота, я сразу узнала его: океанские волны черных волос по плечам, горделивая осанка... Он повернулся и посмотрел прямо на меня, словно игнорируя вошедшего Лорда. Сам по себе, у него не было уставов, он был просто гостем и компаньоном, но не слугой. Синие глаза горели пламенем севера, а обворожительная улыбка снова заставляла забывать обо всем на свете. Я остановилась на полпути, не в силах оторвать взгляд и произнести хоть что-то. Пытаясь собрать волю в кулак, я только больше впадала в ступор.
Неожиданная встреча…
– Давно не виделись, Амикус, – произнес он, с усмешкой протягивая руку.
Почувствовал, узнал, разглядел, что внутри старого знакомого находится другой человек. Через силу я преодолела разделяющее нас расстояние, чтобы ощутить прохладу его пальцев, усыпанных драгоценными камнями.
– Лорьен, не ожидал тебя увидеть, – честно сказала я, продираясь сквозь нарастающий ужас.
Он был угрозой – это читалось во всей стати вампира: опасен, красив и бесстрастен. Теперь я поняла, что имел в виду Темный Лорд, говоря о том, что рейдом займутся профессионалы. Да, непременно клан Лорьена попирует на костях магглов, утолит жажду сегодня ночью. Я не знаю как есть в присутствии монстра, вилка обязательно упадет, или вино разольется на дорогой костюм отца. Вампир намеренно будет провоцировать мои неудобства, я чувствовала это каждой клеточкой своего тела, так же я прекрасно понимала, что нас ждет интересный разговор…
Я поздоровалась с Нарциссой и присутствующей в замке Беллатриссой, которая, к слову, не выглядела сумасшедшей, как я привыкла её видеть. Здоровый румянец на щеках, аккуратно уложенные в высокую прическу волосы и простое, явно не дешевое черное платье до щиколоток. Цисси же наоборот выглядела уставшей, несмотря на макияж и маскирующие чары. В её глазах не было жизни, но она упорно играла роль идеальной жены. Люциус не сел во главе стола, а занял место по правую руку от Темного Лорда. Как символично. Лестрендж с другой стороны. Драко и Нарциса оказались сдвинуты к центру, а Лорьен…
Мое место было между Беллой и ним. Черт бы побрал этого вампира, ведь он даже есть не будет и обязательно попытается меня довести речами или зовом. Аппетит безвозвратно потерялся, как только до меня дошло что за «вино» находится в его бокале. Лорьен только усмехнулся, когда заметил мой взгляд на своем угощении.
Ужин продлился недолго, и мне все же удалось перекусить. Лорьен оказался спокоен и не стал донимать, что, конечно, удивило. Ни одной фразы, лишь молчание сопутствовало во время приема пищи, с одной стороны это радовало, а с другой – создавало атмосферу напряжения. Сказывается результат проведенных месяцев в Хогвартсе, где все было просто, понятно и непринужденно. После трапезы Нарцисса ушла к себе в комнату, полагаю, что подобное происходит каждый вечер. Драко тоже быстро ретировался, у него на лице было написано нежелание находиться в подобной компании. Да и мне, честно говоря, хотелось поскорее отправиться спать, хотя на часах было всего около десяти вечера.
Темный Лорд решил иначе. Разговоры крутились вокруг рейда – Лорьен и его вампиры примут в этом непосредственное участие, как ни странно, некоторые Пожиратели во главе с Беллой тоже, но нас с Люциусом это не касалось. Скорее
всего, этому послужил мой насыщенный график и незаменимость Люциуса в Министерстве Магии. Мы оба делали слишком много, чтобы рисковать нами. И так много Пожирателей посажено в Азкабан. Весь вечер я испытывала на себе взгляды хозяина дома. Нам с Люциусом нужно было поговорить наедине по поводу Драко. Темный Лорд не замечал того, что я в курсе событий, это означало, что мои барьеры неплохо работают, а главное, они незаметны. Люциус, видимо, тоже неплохо скрывал свои мысли, или Волан-де-Морту просто надоело читать в головах слуг явственное желание близости, что давало нам фору. Скрывать что-то от Волан-де-Морта чревато Круциатусом. Больше всего, конечно, достанется Люциусу за длинный язык, но я не могу рассуждать так цинично по отношению к нему.Странно, наверное, наблюдать за тем, как двое мужчин безмолвно склоняют друг друга к сексу, и Лорьена, ощущающего чужое желание, это несказанно забавляло. Синие глаза потешались над ситуацией. Наконец, познавательный вечер закончился, а у меня ещё были неоконченные дела в виде девушки, запертой в моём доме вот уже полгода.
Покидая Малфой-мэнор через камин, я искренне надеялась, что Люциус, оставшийся с Темным Лордом наедине, не заставит себя ждать. Ещё никогда я не совершала намеренных убийств, но видела, как это делается. С багажом пережитых событий и трупом аврора за плечами, я знала, что готова к серьезному шагу – к заданию, которое хозяин припас для меня на рождественскую ночь. Всё было продумано. И пускай, я готова на многое, но он всё ещё проверял меня. Я это чувствовала, знала, видела в его красных глазах. Волан-де-Морт вырастил меня из лохматой девочки в оковах мести, превратил в соратницу, жестокую и бездушную, неспособную на прощение Пожирательницу Смерти, с упорством идущую к поставленной цели.
Вот она – комната северного крыла поместья. Ни одного звука не доносится с той стороны… Заклинание отворило дверь, я всё ещё была в облике своего отца.
– Люмос Максима.
Моментально в спальне стало светло. В кресле зашевелилась фигура с растрепанными волосами и пустым отрешенным взглядом, Гермиона уже и не ожидала видеть живых людей. Рядом на журнальном столике стопками лежали книги, по-видимому, принесенные жалостливыми домовиками.
– Я долго ждала, что ко мне кто-то придет, – холодно произнесла она.
Она посмотрела на меня. Карие глаза, в них не плескалась ненависть, в них не было жестокости, лишь вечная мерзлота. Одиночество сделало свое дело. Она определенно не была удивлена, увидев Амикуса Кэрроу в роли своего похитителя, но Лорд приказал показать истинное лицо, заглянуть в глаза своей жертве и не испытывать жалости. Я не имею права ослушаться, как бы ни хотела, да и это для моего же блага. Воспитать в себе жестокость не так-то просто.
– Что вам от меня нужно? Вы уже покончили с Гарри Поттером? – в той же циничной манере продолжила она, потому что я не могла сдвинуться с места и заставить себя перевоплотиться.
Молчание, зыбкое, ужасное, я собирала волю в кулак. Гермиона потеряла себя, она не истериковала, не пыталась напасть, она просто сидела, как неживая кукла, изваяние, неспособное на эмоции. Просто сломалась, позволив себе кануть в забытье. Я заметила, что волосы её были не просто спутаны, оны были жирными и грязными. Гермионе стало на всё наплевать, и я уверена, что к книгам она практически не притрагивалась. Теперь уже бывшая гриффиндорка проводит всё время в одной позе на этом кресле, ставшем ей странной компанией. Я знала, чего добивается Лорд, и понимала, что выведет Гермиону из ступора…
Предательство, жестокая правда о её похитителе. И я сделала это, собралась с мыслями и стала менять внешность. Вместе с привычной вибрацией кожи ощутила прилив тяжелой апатии под её взгляд. И вот, в одежде отца, повисшей на мне мешком, я предстала перед жертвой в истинном обличии. Голова начала кружиться от непонятного адреналина, словно он был не первого сорта.
Её взгляд… В одно мгновение лицо пленницы оживилось и перенесло на себе груз эмоций. Боль, неверие…
Я закусила губу в её же манере, почувствовав ужас того, что переоценила свои силы. Спокойные рассуждения об убийстве внезапно померкли, словно выдрессированное равнодушие оказалось только мифом…