Отравленная роза

— Мисс Кэрроу, займитесь эссе за четвертые и пятые курсы, — спокойно сказал он, делая пригласительный жест в кресло напротив себя.

Моя правая бровь изогнулась. Пергамент что, пропитан соком бубонтюбера? Снейп проигнорировал мое удивление и уткнулся в домашние работы старших курсов. Бесшумно преодолев расстояние до его стола, я села на предложенное место. Мерлин! Его стол, он будет так близко, стоит только протянуть руку и коснуться… Странно: в прошлом я проверяла работы за другим столом, которого в кабинете уже давно не было, предмет мебели куда-то перекочевал, освободив пространство для стеллажа с книгами. Едва сдерживая щенячий восторг, я приступила к работе. Это не наказание, а награда, незаслуженная…

Шестое чувство подсказывало, что все это сделано для слежки, ведь он наверняка начал что-то подозревать, только вот связать свои подозрения в логическую цепь пока не нашел возможности, нет главного звена. Но Северус уже настолько близко, что может ощутить едва заметный холодок ответа, сокрытого на дне каменной чаши в одном из ящиков его кабинета…

…На мгновение взгляд оторвался от бумаг и ненароком переместился на объект вожделения. Отсутствие ответной заинтересованности, это хорошо… Правильно, не надо смотреть, боюсь, сердце пропустит пару ударов. От его дыхания колыхалась тоненькая прядка волос, отделившаяся от основной массы. Хотелось оказаться на месте черного локона, ощутить легкий бриз, его запах, утонуть в незаметном колыхании, отделиться от тела и воспарить. Лицо Северуса не было расслаблено, об этом говорили поджатые губы, соответствующие мыслительному процессу в голове. О чем он размышляет? Быть может, вдумывается в каждую строчку эссе, написанного аккуратным размашистым почерком или… Это же моя домашняя работа! Наклонные строчки ровными рядами распластались на пергаменте. Часть меня, страницы, подвергающиеся перелистыванию его пальцами…

Внутри загоралось пламя. Его руки вновь забыли свои скольжения в моем сознании, прикосновения, уводящие в сладкий дурман, неописуемый восторг, негу… Ни одного исправления, ни единой помарки, дополнения, не извел чернила на мою работу, словно боясь ошпариться. Нет, дело не в этом – эссе выполнено правильно и грамотно, может, стоило сделать хоть одну ошибку, чтобы позволить ему вторгнуться в свой мир красными чернилами, дать повод… Глупость, о чем я только думаю?

— Мисс Кэрроу, вы долго будете мешать мне работать? — немного грубо спросил он, поднимая взгляд от проверки домашней работы.

Глаза… Я должна растеряться и потерять дар речи, но ответ созрел мгновенно, нарушая нестабильную идиллию юношеской любви:

— Профессор, вы проверяете мою работу, просто интересно…

— Занимайтесь своими делами, — отрезал он, будто бы нехотя ставя «Превосходно», хотя я знала, что, как преподаватель, он в глубине души рад, что попадаются хорошие осмысленные работы учеников.

Наверное, я его просто раздражаю. Невольная улыбка вперемешку с самодовольством, и я вновь опустила взгляд к пергаментам. Грейнджер. Как всегда, отличное эссе, можно не читать даже, однако это было бы неправильно. Я быстро пробежалась по тексту и чиркнула высокую оценку, как внезапно ощутила на себе неприятный взгляд. Снейп был как всегда недоволен. Почему он не может спокойно реагировать на то, что Гриффиндор выносил такую талантливую студентку, как Гермиона? Может, он думает, что я завышаю баллы своей подруге? Нет, это вряд ли, профессор прекрасно знает о её способностях.

Слово «подруга» отозвалось колокольчиком тепла в груди. Неужели у меня есть друзья? Гриффиндорцы давно ко мне хорошо относятся, но именно сегодня, посидев за обедом в их обществе, я ощутила, что они стали небольшой частью моей нудной жизни, выживания в стенах подземелий Слизерина. И почему раньше я не обращала внимания на то добро, которым светятся лица «золотого трио»?

~~

Аллегра прекрасно знает, что её работы лучшие на курсе, но её взгляд не был адресован проверке эссе, она смотрела прямо в душу или за её пределы. Пыталась проникнуть в него, но не при помощи легилименции, а заглянуть куда глубже. Или ему показалось? Он не чувствовал присутствия в голове, быть может, девочка и не знает, как обращаться с чтением мыслей, лишь умеет закрываться? Наверное, в этом есть доля правды.

Северус не рискнул давать ей черновую работу, хотя нужно было разобрать некоторые ингредиенты в лаборатории. Или он просто хотел снова пронаблюдать, авось забудет, расслабится, откроет ненароком мысли, а он осторожно, незаметно проникнет в них. Однако Аллегра была непрошибаема, сильна. Она точно что-то скрывает.

~~

Засидевшись за проверкой эссе, я и не заметила, как время стало двигаться к полуночи. Снейп отпустил меня, и я двинулась к себе с чувством выполненного долга. Странно, это первый вечер без происшествий, кровавых ран, разговоров с Дамблдором и потерянных нервов. Словно все вернулось в привычное русло, и эта отработка была вовсе не наказанием, а моими привычными, слегка подзабытыми обязанностями помощницы декана. С другой стороны этот вечер напряг именно своей пустотой… Неуютно, колко находиться в присутствии человека относящегося к тебе как к пустому месту, как к простой студентке… Хорошего понемножку, больше не будет этих рук, обрабатывающих раны, одержимых разговоров об исследовании крови, не будет ругани, рукоприкладства…

Лежа в постели, я прикоснулась пальцами к щеке, по которой не столь давно получила оплеуху. Извращение, я собираю его прикосновения, как какая-то фетишистка, но приходится довольствоваться только этим. Я позволила воспоминаниям стать глубже и медленно обняла себя, отдаваясь памяти объятий, которые я по праву не заслужила. Это все принадлежало другой. Но так хотелось почувствовать себя той, кем не являюсь. По телу пробежали небольшие спазмы, и кожа начала вибрировать, неосознанно я превращалась в зеленоглазую ведьму. Волосы отрасли и растеклись по подушке мягкими прядями, рыжим шелком, в который мечтает зарыться влюбленный мужчина. Это может принадлежать Северусу, стоит только попросить, хоть разочек попробовать. Рука резким движением откинула одеяло. Какая-то невидимая сила заставила меня подняться и подойти к зеркалу, мрачно отражающему лишенную света комнату.

— Инсендио, — скомандовала я, направляя поток пламени в камин. Огненные языки осветили силуэт в отражении.

У нее потрясающая улыбка, он так считает, ведь все воспоминания в Омуте связаны с её мимикой и смущением черноволосого мальчишки. Сняв с себя пижамную курточку, я осталась в одних штанах. Интересно, какая фигура была у Эванс? Были ли у нее родинки, пигментные пятна? Я знаю лишь лицо и примерные очертания, сможет ли Северус обмануться этим? Мысленно приказав себе не думать об этом, я подняла с пола упавшую курточку, собираясь снова отправиться в кровать, но что-то заставило остановиться. Странное обжигающее желание неизведанного. Взгляд в отражение… Решение было принято, и передо мной стала материализовываться мужская фигура. Бледная кожа, отдающая молочной пеленой в свете каминного пламени, черные волосы до плеч, такие умные глаза цвета оникса, угольные, неприступные. Еще никогда я не позволяла себе пользоваться даром в таких низменных целях. Странно было видеть Снейпа в женских пижамных штанах, однако синий шелк ему шел, облегал бедра, разглядывать остальное я постеснялась в последний момент. Аллегра, успокойся… Как-то неосознанно я сделала из себя мужчину со всеми достоинствами и недостатками. Если подумать, то еще никогда я не превращалась в особь мужского пола. То, что было скрыто под пижамой, заставило худощавое бледное тело напрячься, а в голову влилась волна нежелательных мыслей, по спине побежали приятные мурашки. Я перевела взгляд обратно на лицо. Хмурость — это несмываемая черта, все мимические морщинки расположились так, что придавали ему серьезности, спокойствия и бдительности.

Что я делаю, Северус? Почему смотрю на тебя, свое отражение, и странная боль выскальзывает из закоулков души, забывшейся в теле чужого человека? Неосознанное движение, одна рука потянулась к другой. Изящная кисть провела по коже, и глаза автоматически закрылись, заволакивемые непривычной негой. Твои пальцы, шероховатые, аккуратные, безупречные руки мастера зелий передвигаются по изгибам локтей к предплечью, и выше, к шее и лицу. Оторвав руку от щеки, я взглянула на ладонь. Интересно, это мои линии, или твои? Я не могу с точностью скопировать все индивидуальности твоего тела, однако воображение само рисует полосы жизни, судьбы и смерти… Как это связано? Взгляд снова отправился блуждать по отражению худого силуэта. Откуда я могу знать, насколько строен, жилист, или полноват человек? Как эти неизвестные черты образуются, дополняя эскиз? Верно, неосознанно я представляю тебя таким, или это тоже какая-то странная особенность дара?

Еще несколько минут я смотрела на Северуса, не в силах унять сладкую дрожь, возрастающую с каждой секундой. Переступив через желания, я придала себе обычный вид и нехотя двинулась к кровати. Не хотелось плакать, не хотелось жалеть себя за ошибки, но ощущение того, что я вторглась в чужое личное пространство, рваными эмоциями не давало спокойно уснуть. Свернувшись калачиком, я обняла подушку и зажмурилась. Нужно жить, существовать ради завтрашнего дня, который уже так близко. Ради, возможно, последнего урока зелий, во имя еще одной встречи с тобой. Завтра пятница, время неустанно двигается вперед, передвигая мою шахматную фигуру пешки еще на один ход. Безысходность, нужно открыться, сказать, или за меня это сделает Дамблдор… Северус не простит, не найдёт столько моральных сил, никогда больше не подпустит к себе, оставит плакать на каменном полу подземелья.

*

— Мне кажется, если Снейпу помыть голову, он окажется блондином…

— Минус двадцать баллов с Гриффиндора, мистер Уизли! — раздался грозный голос.

Рон сглотнул и повернулся в сторону бесшумно подошедшего Снейпа. Финниган и Поттер будто языки проглотили, глядя на «обожаемого» учителя. Выходя из-за поворота перед входом в Большой зал, Снейп услышал свою фамилию. Бравые гриффиндорцы совсем страх потеряли, хохмят неприкрыто. Северус не стал задерживаться в этой неприятной компании и пошел дальше, рассекая воздух полами мантии. И когда эти дети совсем обнаглели? Ах да, они уже родились такими! Тем более, Уизли…