Отравленная роза

Зелье было готово, и где-то в глубине души начал зарождаться страх предстоящего разговора, предстоящей правды, он нарастал стремительно, оставляя зыбкое ощущение. Нужен был рывок, моментальное признание, я не смогу разжевывать эту тему, а потом лучше убежать, скрыться, исчезнуть. Я уже давно решила, что сокрытие правды невозможно в данной ситуации, но простит ли он меня? Простит ли эгоистку, посмевшую опорочить светлую память той женщины?

Мы вышли из лаборатории, чтобы сесть за проверку домашних заданий. Я остановилась, не дойдя до стола. Острая боль вонзилась в сердце, тошнота подступала. Боюсь…

Его реакция будет ужасной, ненависть разрушит все, но тянуть больше нельзя, нельзя оставлять все на последний момент, назавтра. Разрушить и без того несуществующие отношения, нет, уничтожить крупицы надежды, едва осязаемые.

Я так люблю тебя, Северус, ты так нужен мне…

Руки комкали школьную мантию, ладони вспотели, а глаза опустились к полу, ища решительности, толчка к действиям. Я слышала, как скрипнуло кресло, когда Снейп сел. Нет, он убьет меня, я не могу, я буду мучиться в аду, но мне так хочется жить, жить среди людей и опоры, вступить в ряды Ордена, а не кануть в безызвестность. Душа нестерпимо тянулась к человеку, вознаграждением от которого будет мука и страдания. Он не простит мне эту ошибку…

Дамблдор… сможет ли директор помочь, успокоить его? Северус, я готова отдать тебе всю кровь, отрубить себе руку, лишь бы быть рядом, я готова смотреть в черные глаза и даже тонуть в безразличии. Именно безразличие будет единственным светом в будущем, если оно переборет ненависть и ярость. Не удивлюсь, если он не захочет меня больше видеть, но тогда все будет бессмысленно, как склонить его к пониманию, как достичь компромисса с негативом? Что может помочь?

— Мисс Кэрроу, в последнее время вы странно себя ведете.

Мой взгляд метнулся к столу, за которым восседал Северус со скрещенными руками и выражением лица, равнодушием уступающим только статуе Клариссы Мельбурн на четвертом этаже.

— По вашему поведению я вижу, что вы хотите что-то сказать, — слишком серьезно сказал он, без тени сарказма.

Он понимает, что со мной что-то не так, только не знает насколько низко я пала, играя в любовь, манипулируя его эмоциями в личных целях. Лили, прости меня.

~~

Он терпеливо ждал, не торопил. Еще сегодня Северус понял, что что-то должно произойти, когда Аллегра, как полоумная засмеялась на уроке. Её поведение было вызвано нервами, долго же она себя готовила. Сжалась в комок, стоит, глядя на него странным взглядом. Что это? Словно мольбы о прощении просачивались сквозь завесу скрытности в ясных серых радужках. «Чего ты так сильно боишься, девочка? Я не буду издеваться, если ты признаешься в …», — сейчас это было очевидно, хотя с чего ей признаваться? Это ведь глупо, нет, здесь что-то другое, что-то более серьезное. Может, связанное с Лордом? Или какой-то антислизериновской деятельностью? Но она молчала, никак не могла собраться. Нашкодивший мальчишка… Северус готов был улыбнуться уже во второй раз за день, её хрюканье было воистину забавным, давно он не испытывал позитива. Он готов был услышать что угодно, неведение утомляло. Внезапно Аллегра осела на пол и спрятала лицо в ладонях. Неужели все настолько серьезно? Сам того не ожидая, Снейп поднялся из кресла и подошел к ней, моля, чтобы эта реакция была всего лишь следствием юношеского максимализма, увеличивающим эффектом раздувания из мухи слона. Но что-то начало подсказывать иные мысли, тревога разлилась по телу.

— Встаньте, — сказал он грозно, но смягчил голос после надрывного стона Аллегры: — Встаньте, мисс Кэрроу, прошу…

Но она не встала, продолжая утопать в слезах, причины которых были неизвестны.

«Что с тобой, девочка? Что ты натворила?»

Он опустился и взял её за плечи, потянув вверх. Аллегра пошатнулась и едва снова не потеряла равновесие. Ноги ослабли, он ощущал её дрожь. Но справившись с балансом, все же встала ровно, только лицо её было зарыто в ладони.

— Простите меня… — прошептала она содрогающимся голосом.

Северус вздрогнул и напрягся, так это было чувство вины, но что она могла сделать ему? Его руки все еще находились на ее плечах, и внезапно он отстранился, почувствовав неладное. Нечто холодком пробежалось от кончиков пальцев ног до головы. Не хотел… прятал ужасные, угнетающие мысли, растворяющие реальность.

Уверенности не было, но все сходилось… эти намеки старика, тайны, её взгляды… Череда картинок прошедших дней пронеслась в голове в обратном порядке, пока кадр не остановился на событии, разложившем его душу на останки…

— Я не хотела… — срывающийся голосок девушки подтверждал догадки.

Он сделал еще один шаг назад и схватился за край стола, чтобы удержаться на ногах. Нет, она не могла так с ним поступить, но откуда… как Аллегра могла узнать? Всхлип за всхлипом, секунда за секундой. Он смотрел на нее, прячущую взгляд, не в силах поверить, сколько страданий она ему принесла. И внезапно обрушилась боль…

— Это было ошибкой, я думала… Думала, что… — тихий стон, и сквозь пальцы Снейп увидел блестящие от слез глаза Аллегры, которую бесконтрольно начинал ненавидеть.

Один момент, и лохматый мальчишка превратился во врага номер один. Она единственная, кто мог знать пароль его Омута памяти, Северус слишком доверял ей, не мог предвидеть хитрость, что якобы задремав за проверкой эссе, Аллегра могла подслушать пароль, когда ему понадобилось сгрузить кое-какие воспоминания в чашу…

— Покажи… — хрипло произнес он, смешивая ярость, боль, опустошение и некрепкую веру, что подобное возможно.

Её глаза наполнились ужасом. Непонимание, вина, взгляд болел отчаяньем, окуная Аллегру в смятение. Его собственные глаза пытались смотреть на нее, зная, что сейчас произойдет, страх проникал в самые глубины, но Северус боролся, защищал последние крупицы самообладания, чтобы не упасть на колени и не разрыдаться, или того хуже, прикончить соплячку…

— Сделай это! — нервно скомандовал он, всё ещё надеясь, что она не окажется метаморфом.

Ступор, руки упали параллельно телу, словно тряпицы. Она не ожидала, что он захочет увидеть… Несколько секунд сдавленного молчания и наконец… Мерлин, боль истощала организм мужчины, упиралась в грудную клетку сильными ладонями, стальной хваткой. Он не мог поверить в то, что видит: как лицо Аллегры, словно подернулось мелкой вибрацией, колебаниями, он заметил, как меняются черты и цвет кожи, приобретая мягкость, знакомые линии скул и бровей. Нос немного опустился и стал уже, короткие черные волосы отрастали, рассыпаясь по плечам, наливались красноватым оттенком, светлели, пока не стали теми родными локонами, что он видел каждый день много лет назад. Завершающим штрихом перевоплощения стали глаза, немного потемневшие, обретшие зеленый апрельский окрас. Несколько веснушек охватили лицо, он так хотел целовать каждый дюйм лица любимой. Лили…

Но это была другая, чужая девушка, использовавшая ее образ в своих эгоистичных целях. Ненависть затуманивала рассудок, он готов выпалить запрещенное пыточное заклятие, посмотреть, как эта обманщица корчится от боли на полу, вымаливая прощение. Аллегра подсмотрела в Омуте воспоминания, воплотила Лили точной копией. Северус покачнулся, но снова удержался на ногах. Рука сама собой потянулась в карман за палочкой – этот жест был машинальным, он осознал это и постарался успокоиться, схватившись второй рукой за другой край письменного стола. Она стояла перед ним, настоящая, живая, в слизеринском галстуке, как он и мечтал когда-то. Сердце невыносимо болело, учащая пульс рваным дыханием. Глаза видели, но разум понимал, что это всего лишь маска бездушной девчонки, опорочившей светлую память…

— Аллегра, почему… — выдавил он сквозь близкую к полоумию апатию. – Чем я заслужил это?..

По веснушчатым щекам бежали дорожки слез, наказание за жестокость.

— Я всего лишь эгоистка… — тихо проронила она на тяжелом вздохе. — Простите меня, профессор… Я не знаю, что на меня нашло, – она не имела никакого права говорить её устами. – Я была глупа, я не думала, что это причинит вам столько боли…

– Ложь! – взревел он, не в силах простить, так же как не мог смотреть в зеленые глаза, сияющие весенней свежестью.