Отражение звезды
Шрифт:
Впрочем, ей не нужен был светильник. Она и без того видела: Мирон оставался воином даже сейчас. И было понятно, что, несмотря на жажду, лишнего глотка он не сделает – все в меру, чтобы не отяжелеть. Это нравилось Айдыне. Она, как воин, чувствовала воина.
– Поесть бы, – Мирон отставил чашу и посмотрел на Айдыну. – Подкрепиться немного…
– Чашу переверни, – засмеялась она. – Злые духи боятся перевернутой посуды.
И, уже не надевая рубахи, направилась к очагу. Выудила из котла кусок вареного мяса, положила на деревянное блюдо. Прихватила холстину, чтобы вытирать руки.
Ох, и любили, бывало, женщины Чаадара, собравшись в юрте Ончас, почесать языками. Спрятавшись за
По правде, ей хотелось продолжения, но не сразу – сначала нужно поговорить кое о чем очень важном, и время для этого было самым подходящим.
Когда Мирон наелся и вновь потянулся к чаше с айраном, Айдына подала ему холстину.
– На, утрись, а то захватаешь все…
– Тебя точно захватаю! – засмеялся он.
Но Айдына шлепнула его по плечу.
– Я не шучу!
И когда Мирон вернул холстину, добавила:
– Поговорить надо!
Подумала и прилегла рядом. Так было спокойнее все объяснить, не видя его глаз. Вдруг откажет!
Мирон накрыл ее одеялом и заботливо подоткнул по краям.
– Спи, радость моя! Потом поговорим!
– Нет! Сейчас! Очень нужно!
– Спи! – Мирон мягко ее поцеловал.
– Ой, усы колючие…
Они еще некоторое время весело препирались, пока Айдына не оттолкнула Мирона и села на постели.
– Послушай, – глухо сказала она, – завтра, наверно, Эпчей-бег привезет оружие. С огненным боем. Я прошу вас с Никишкой обучить моих воинов пользоваться им. Равдан-хан уже на подходе. Совсем скоро придет. И еще! – Айдына слегка замялась. – Русские умело строят свои укрепления. Ты смог бы помочь мне советом?
Мирон с облегчением откинулся на подушки.
– Всего-то! Конечно, поможем! И советом, и делом! А теперь поспи немного…
– Нет, – она потянулась за рубахой. – Надо идти. Вот-вот Ончас проснется.
И склонившись к Мирону, поцеловала его в губы.
– Алым чох [46] ! – сказала, а потом добавила: – Мин син хынара [47] !
– Что? Что ты сказала?
Мирон попытался схватить ее, но она увернулась и засмеялась счастливо.
46
До свидания (хакас.)
47
Я люблю тебя (хакас.).
Попробовала бы Айдына вести себя так днем. Но сейчас ей все дозволялось, и она об этом прекрасно знала. Но больше всего ее радовало, что сумела-таки смирить гордость и попросить Мирона о помощи…
– Айдына, – подал голос Мирон, – откуда ты так хорошо говоришь по-русски? В остроге я этого не замечал.
Она снова засмеялась.
– Ты забыл, что твои орысы были у нас в плену. От них и научилась. А в остроге с Оленой говорила, с Захаркой, с Фролкой…
– Ах ты! – Он шутливо замахнулся подушкой. – Провела меня, бесстыдница!
Айдына прыснула и, подхватив одежду, отскочила к очагу…
Мирон лежал на спине, закинув руки за голову. Слышал, как Айдына, одевшись, вышла из юрты, тихо окликнула собаку:
– Кил
пер, Адай [48] !Тотчас заворочалась, забормотала что-то на своей половине Ончас. Князь счастливо улыбнулся и натянул повыше одеяло. Теперь он ни в чем не сомневался. И заснул спокойно, с улыбкой на губах.
Глава 21
48
Иди сюда, Адай! (хакас.).
Мирон стоял на вершине Изылтах. С утра небо затянули серые тучи, которые проносились над скалами, цепляясь за них и оставляя лохмы тумана, что тут же таяли, просыпаясь мелким дождем. Но вскоре ветер рассеял облака, и в небе засияло солнце. Князь поднялся на гору, чтобы проверить, насколько укреплена крепость. Два воина сопровождали его, но теперь уже не караул, а вестовые, что выполняли его поручения.
Отвесные, неприступные скалы родовой горы служили естественной преградой для неприятеля с юга и востока. А с севера и запада с давних времен были возведены на ее вершине стены из песчаника – в полсажени высотой и шириной этак в сажень. Причем Мирон сам убедился: камни уложили без схватывавшего раствора, но так тщательно подогнали, что кладку вряд ли разрушил бы даже пороховой заряд. Теперь он наблюдал за тем, как десятка три кыргызов возводили плетень на сруб, который поставили перед этим на кладку, заполнив его камнями и землей.
«Серьезное сооружение!» – подумал он, прикидывая, смогут ли конники ойратов подняться по пологому склону Изылтах, что вел к аалу.
Све – так называлась эта крепость – могла вместить сотни три человек, от силы – четыре. Если за ее стенами укроются старики, женщины, дети, то воинам здесь не развернуться… Придется этот склон укреплять по-другому. Если ойраты все-таки прорвутся в вотчину Айдыны, ее безоружным родичам не позавидуешь. Придется строить штурмфал – уложить по склону бревна. И когда конница калмаков рванет в гору, бревна покатятся вниз, ломая ноги лошадям и давя всадников…
Мирон из-под руки оглядел склоны. В семи логах под горой возведены стены из того же камня, усиленные плетеными щитами. За этими укрытиями можно рассадить часть лучников и фузейщиков, а другую их часть укрыть за завалами из камней на вершинах и склонах ближних холмов, охвативших долину полукольцом. Нельзя допустить, чтобы калмаки развернули лаву. Надо оставить их без коней…
Еще Мирона беспокоила долина, по дну которой протекала неширокая, но полноводная река с довольно крутыми берегами. Но вода после осенних дождей постепенно спадала. Еще день-два, и преодолеть ее конникам не составит особого труда.
Мирон почесал в затылке. А что, если перегородить реку фашинами [49] , а на перелазах-бродах закрепить на дне в несколько рядов колоды, набитые частиком? А под косогором на берегу тоже поставить частокол и прикрыть его плетеными щитами, а сверху земли накидать, чтоб не сразу заметили? Да бревна с гвоздьем еловым? Обрадуются джунгары, что бродные места пересохли, сунутся и застрянут на кольях. Крики, сумятица… Вот тут и убрать колья, что фашины удерживают. И покатится водяной вал, сметая все на своем пути.
49
Длинные пуки толстого хвороста, перевязанные в нескольких местах вицами – проволокой или веревкой. В водяные фашины вкладывали камни, чтобы не всплывали.