Отрекусь от матери
Шрифт:
«Но раз уж влезла, надо идти до конца», —подумала я, натягивая одеяло на голову. Я не заметила, как заснула…
С утра меня разбудил запах жареной с колбасой яичницы.
«Не помню, чтобы я ходила за продуктами», —подумала я и вскочила. На столе дымилась сковородка, а при виде румяной поджаристой корочки на ломтиках колбасы я ощутила приступ голода. Мама вошла с важным видом:
– Ну что, проснулась? Видела, как я ради тебя постаралась?
Я ничего не ответила и села завтракать. Обычно мама начинала орать, когда видела, что я не помыла руки, прежде чем садиться за стол. Мы в полном молчании прикончили яичницу, съели
После завтрака произошло еще кое-что неожиданное: мама сказала, что сама приберет со стола. Я не стала спорить и пошла к себе, чтобы одеться потеплее и начать хлопотать по хозяйству. Мама же уселась перед стареньким телевизором и забыла о моем существовании…
Всю оставшуюся часть зимы и весну Гоша ездил ко мне, как на работу. Маме перепадали деньги от его времяпровождения со мной, и она была очень довольна. И я не психовала лишний раз, пряча свою заначку в курятнике, чтобы мама, если ей вздумается устроить мне обыск, ничего не нашла. Я хотела сбежать из дома, когда потеплеет, и была уже близко к этому. Но потом случилось то, чего никто из нас не ожидал…
Занимаясь приготовлением обеда, я почувствовала резкий приступ тошноты и чуть не наблевала прямо в кастрюлю, где жарилось мясо с луком. Это мама накануне съездила в город и купила там пару кило молодой свинины, чем безмерно гордилась.
–Видишь, как я нас обеих кормлю, —с гордостью говорила мама, вытаскивая продукты из большой хозяйственной сумки.
Меня начинало мутить всякий раз, когда я жарила мясо или лук. На остальное такой реакции не было, из-за чего я не понимала, что происходит. Ляпнула один раз маме, чтобы она сама сделала зажарку к супу, потому что меня жутко тошнит. Лицо мамы тут же вытянулось, и она налетела на меня с кулаками:
–Что ты сказала? Повтори, что ты сказала?
–Да ничего, – я пыталась закрыться, но мама умела, как заправский боксер, находить брешь в моей обороне. – Ну что ты прицепилась? Просто у меня, кажется, аллергия такая, что ты от меня хочешь?
–Аллергия…—пробормотала мама, опуская руки и садясь на диван. – Какая ты глупая, слов просто нет. Давно у тебя так?
–Да уже две недели, —ответила я и побежала – снова затошнило. Когда я вернулась, порядком позеленевшая, мама спокойно скомандовала:
–Быстро собирайся и поехали.
–Куда? —вяло спросила я. У меня в таком состоянии не было никакого желания трястись в крохотном пыльном ПАЗике, пока доберемся до города. Но мама была непреклонна:
–Едем, даже не думай спорить. Нам это сейчас ни к чему.
–Что ни к чему? – меня сильно тошнило. Мама сделала брезгливое выражение лица:
–Тьфу ты, вообще не кумекаешь… С пузом интересно ходить, как думаешь?
–Каким пузом? —чуть не закричала я. Ну что за создание, почему не может сразу дать ответ? Правда, мне он не понравился…
–Вот глупая, —сказала мама, – ты брюхатая. Потому тебя и полощет от запахов, у меня тоже так было.
Настала моя очередь уставиться на маму с идиотским видом. Она пристально посмотрела на меня и со вздохом повторила:
–Поехали, Вика. Другого выхода нет.
Я быстро собралась, но действовала на полном автомате. Мне все время казалось, что это какая-то дурная шутка.
Ну как такое могло получиться?Когда мы стояли на остановке в ожидании последнего автобуса, подъехал Гоша. Увидев нас обеих, хищно заулыбался:
–Вот вы где, мои красавицы… я к вам не с пустыми руками, как видите. Куда собрались?
Мама подсела к нему в машину и начала что-то напористо говорить. Я стояла с отрешенным видом и молилась, чтобы этому безумию скорее пришел конец. На лице Гоши отражалась целая гамма чувств, и он в конце концов предложил:
–Ладно, садитесь. Знаю один адресок, там помогут. Вика, ты чего ждешь? Особого предложения, что ли? Запрыгивай, если не хочешь, чтобы тебе прямо здесь двойню сделали.
Довольный своей шуткой, он завел машину, и мы поехали в сторону города. Через полчаса въезжали на центральный проспект, где была куча машин и народу. Я смотрела во все глаза, потому что в последний раз была здесь лет пять назад, если не больше. За это время почти все изменилось, не осталось ничего знакомого.
Гоша вёз нас по каким-то закоулочкам, потом остановился возле какого-то подвала. Посмотрев на окошко, где горел свет, скомандовал:
–На выход, обе. Спускайтесь в подвал, я сейчас подойду.
Дверь нам открыл невысокий мужчина средних лет, с острой короткой бородкой, в которой кое-где виднелась седина. Он вопросительно посмотрела сначала на маму, потом – на меня. Гоша поспешил отвести его в сторону и, оживленно жестикулируя, начал что-то говорить.
–Да я вообще в этой сфере не работаю, —проговорил незнакомец. – Может, отвезешь их к Алле? Она же такими делами занимается.
Гоша подумал и согласился. Нам снова пришлось выйти, а Гоша, злой тем, что вместо любовных утех вынужден катать нас по городу, матерился всю дорогу. Наконец, мы оказались у другого здания, выглядевшего поприличнее.
–Пошли, —скомандовал Гоша, и мы с мамой послушно зашагали за ним. Он привел нас в какое-то странное помещение, где сидели несколько девушек и немолодых уже женщин, которые стыдливо отводили друг от друга глаза. При виде меня одна из них вскочила и, закрыв лицо руками, стремительно выбежала прочь. Я была порядком ошарашена, узнав в той девушке… Ксюшу. Она перестала приезжать в родное село, мы не виделись последние три месяца. И что она здесь делала?
Мама даже не обратила на нее внимания. По знаку Гоши, она взяла меня под локоть и завела в кабинет, сиявший чистотой и свежестью. Белые стены и потолки, мозаичный пол, блестящие дверные ручки и сверкающие стеклянные шкафы… я сразу вспомнила свои детские мечты.
–Итак, что у нас? —деловитым тоном спросила женщина лет пятидесяти, одетая в белоснежный медицинский халат. Нижняя часть ее лица была закрыта маской. Мне стало не по себе от ее взгляда – очень цепкий и холодный, в котором смешивались презрение и насмешка.
–Раздевайся.
Я сняла с себя свитер и куртку, но женщина прикрикнула:
–Надо снять еще и брюки. И все, что снизу.
Я чуть не провалилась под землю от стыда, когда поняла, что мне нужно снять еще и трусы. Женщина показала на высокое кресло, по бокам которого находились еще ручки с кожаными вставками сверху.
–Лезь туда, попу опусти пониже, поближе ко мне. Какой срок?
Я растерянно хлопала глазами, не понимая, о каком сроке идет речь. Женщина тем временем засунула в меня холодное маленькое зеркало и что-то прошипела. Затем я услышала: