Отрешенные люди

– Мне башкир дождаться надо, а то подумают, что сбежал от них, попытался отговориться он. Но слабая отговорка не помогла, и Меланья уговорила его все же зайти в избу, начала хлопотать возле огромной русской печи и все говорила, говорила, спрашивала об Алеше, рассказывала про старшего, Максима, и вскоре Иван знал обо всех бедах и невзгодах, постигших семью Слопцовых за последние годы, про всех родственников и соседей. Он начал искать было предлог, как бы ему выбраться обратно на улицу, но тут открылась дверь, и в избу вошел невысокого роста парень, по годам ровесник Ивана, пожалуй, даже чуть моложе, и с ходу, не поздоровавшись, спросил:

– Кого там башкиры поджидают?
– стрельнул глазами в сторону Зубарева. Тебя, что ли?

– Максимка, то человек от Алешеньки нашего, - пояснила мать.

– И башкиры тожесь от него будут?
– настырно продолжал тот.

– Со мной они, - сказал Иван, вставая с лавки, - руду взялись до большака подвезти.

– А-а, старатель, значит, - равнодушно протянул Максим, опускаясь бесцеремонно на место Ивана.
– Много ль намыл?

– Чего намыл?
– не понял Иван.

– Золота, чего ж еще. Прикидываешься или в самом деле дурак?
– дерзко скаля зубы, спросил Максим.

– Ладно, пойду я, - Иван понял: разговора не получится, - и счел за лучшее уйти, не дожидаясь осложнений.

– Куда же ты?
– всплеснула руками Меланья.
– Счас на стол накрывать стану, оставайся.

– Не горячись, паря, - зевнул широко Максим, - на меня внимания особо не обращай. Я злой седня, не поймал ничего на реке. Двух щук только.

– И то хорошо, - успокоила его мать, - а где они? Во дворе, что ль, оставил? Так мухи налетят, нашпокают мигом...
– и она быстренько по-молодому, выскочила на улицу.

– Счас перекушу чего и отойду душой, а то с утра голодным ушел, вот и злой, как черт. Да ты садись, садись, звать-то как?
– Иван назвался, и Максим продолжал объяснять, - жила золотая у нас прошлой осенью вся вышла, новую никто сыскать не может, Федька вон даже, дружок мой, пробовал шурф бить, а все впустую. Как тут злым не станешь? Спасибо, что заехал, неожиданно миролюбиво заговорил он, - Алешка там жив-здоров? И хорошо. В самом Тобольске живешь? Ни разу не был. Говорят, город большой, красивый... А у нас чего ищешь, коль золото не мыл?

– Серебро, - Иван решил, что скрывать ему нечего, а с таким человеком, как Максим, лучше говорить начистоту.

– Ишь ты! Серебро! То дело сурьезное, с налету не одолеть. Надобно шурфы бить, жилу опять же искать. Сам-то из каких будешь?

– Из купцов, - глядя прямо в глаза собеседнику, ответил Зубарев.
– А что? Непохож?

– Кто тебя знает, может, и похож, а мобыть, и не очень. Ты мне вот чего скажи: мужиков на работу нанимать станешь? Бери меня старшим. Я их умею в хомуте держать, никто и не пикнет, капельки в рот не возьмут. А то ведь у нас народ, знаешь, какой: палец в рот не клади - руку по локоть отхватят, и, довольный своей шуткой, он громко захохотал.

– Нанимать, вроде, пока рано, ты бы мне лучше сказал, есть ли серебро в породе, что я везу. Можешь на глаз определить?

– Не станешь в найм брать, - разочарованно протянул Максим, - а я губища уже раскатал, думал, заработок привалил. Чего ты про породу спросил-то? Не-е-е, друг, тут тебе по серебру точно никто не скажет. Надо к Демидовым на завод везти, там у них мастера - так уж мастера. А мы кто? Старатели. Чего найдем, то и наше. Только к Демидовым я те ехать бы не советовал...

– Отчего так?

– Мигом у тебя выведают, где брал, и место то застолбят, а то еще хуже может выйти...

– Это как - хуже?

– Сам узнаешь, когда с ними встретишься. И позабудешь, как мать родную зовут. Мужики наши рассказывали, и батя мой покойный завещал: к Демидовым не суйся, а то и ног не унесешь.

– Чем они страшны так, Демидовы твои?

– Какие они "мои", дурень. Богатеи они, промышленники, а потому лучше к ним под руку не попадаться. У тебя разрешение на разработку серебра есть?

– Есть, - кивнул Иван, - из самого Сената.

– Тогда другое дело, может, и не тронут Демидовы. Страшны-то не сами господа, они на Урал к нам лишь по большим праздникам приезжают, а ихние приказчики, которые и заправляют всем. Нас, старателей, они не особо трогают, потому как все одно, что намоем, к ним и попадает за гроши, а вот тех людей, которые большое дело открыть хотят, живьем съедят и не поморщатся. Ехал бы ты, Иван, не знаю, как по батюшке, к себе в Тобольск да искал там кого из горных мастеров. Демидовы тебе правду не скажут.

– Были бы они у нас в Тобольске, мастера...
– сокрушенно вздохнул Иван, - нет их, мастеров, одного нашел, и то заезжего.

– Ну, тогда не знаю, чем и помочь тебе, Ваня. Не обессудь, не подскажу.

Меланья, которая принесла с улицы рыбу, пойманную Максимом, давно уже накрыла на стол и ждала, когда они закончат разговаривать, не смея вмешиваться в мужской разговор, почитая старшего сына за хозяина.

– Все, что ль? Наговорились?
– спросила, когда они ненадолго замолчали.
– Айдате руки мыть да и за стол.

– Счас, - отмахнулся Максим, - пошли, гляну твою породу, авось, да скажу чего путное...
– предложил он вдруг Ивану.

Осмотрев породу, он долго и сосредоточенно молчал, о чем-то думая. Потом спросил:

– У Двуглавой брал?

– Точно, - Иван даже рот открыл от удивления.
– Как узнал? Видел нас там, что ли?

– Зачем, по породе и узнал. Мне окрест все места знакомы, на глаз могу определить, где чего взято. А у Трех Братьев не был?

– Во!
– улыбнулся Иван.
– Мне про них и старый Чагыр говорил, но не был там. Солдаты, что со мной губернатором направлены, сбежали. Вот башкиры и взялись помочь, - кивнул он в их сторону, мирно сидящих на бревнах, - до большака довести. А на поиски уже и времени нет.

– Чего же ты сразу мне про слепого Чагыра не сказал? Он хоть и слепой, а лучше нас всех места энти знает, нюх у него на руду и камни самоцветные необычайный. Только с каждым он говорить не станет, видать, понравился ты ему чем-то, коль до себя допустил. Там, возле Трех Братьев, много шахт древних попадается, старики сказывали, будто чудь, что здесь раньше жила, серебро из тех шахт добывала, а правда ли - нет ли, не скажу.

– Однако, ехать надо, бачка, - подал голос Янгельды.
– Может, здесь оставаться будешь? Тогда деньги давай, а то нам шибко ехать надо.