Отрок (XXI-XII)
Шрифт:
– Для отчета!
"Вот и приведу Иону "для отчета", а что Нинея с ним делать будет, и как Юлька собирается наблюдать за результатами "эксперимента", не мое дело. Свистите, сэр, главное - самому решение принимать не придется, а не "отчет" и "эксперимент". Да, вот такое я… мда-с. Но интересно же: получится у Нинеи или нет?".
В воротах Нинеиной усадьбы Мишку встретил старший внук волхвы Глеб.
– Здравствуй, Глеб! Бабуля дома? Я ей подарок привел.
– Мишка кивнул на Иону, которого тянул на веревке позади Зверя.
– Здравствуй, Мишаня! Сейчас позову!
– отозвался
"Ну, вот: никакой телепатии - просто побежал позвать".
– Боярич, не губи!
– заныл Иона.
– Не отдавай колдунье. Ты же отпустить обещал!
– А ты сказал, что возвращаться не можешь, потому что смерть лютая тебя ждет.
– Парировал Мишка, спешиваясь.
– Вспомни лучше, сколько ты сам душ невинных загубил.
– Так не свей же волей, боярич…
– Ну, и сюда ты тоже не своей волей!
– Здравствуй, Мишаня, - раздался с крыльца голос Нинеи - никак ты за болото ходил? С добычей тебя!
– Здрава будь, светлая боярыня!
– На глазах у Ионы, Мишка, на всякий случай, решил соблюдать политес.
– Благодарствую на добром слове, но добыча не моя - Стерва с сыном, хотя ходили они по моему приказу.
– Значит, обещание свое исполняешь? Хвалю, воевода, хвалю. А ко мне его зачем приволок? Сам с допросом не управился?
– Нет, светлая боярыня, управился, узнал все, что у него узнать можно было. А привел в подарок. Помнишь, ты как-то сетовала, что чуть у нищего суму не отняла?
– Мишка сделал паузу, ожидая реакции Нинеи на напоминание о встрече с отцом Михаилом.
– Как не помнить? Помню.
– Нинея построжела лицом.
– Ну и что?
– Этот - Мишка кивнул на Иону - молодой, здоровый, а дел таких натворил, что любая казнь ему мала будет. Прими, Гредислава Всеславна, не побрезгуй.
Мишка потянул за веревку, собираясь подвести Иону к крыльцу, но то уперся, с ужасом глядя на Нинею и, кажется, даже постукивая от страха зубами. Нинея, слегка приподняв левую бровь, с интересом оглядела "подарок" с ног до головы, потом спустилась с крыльца и подошла вплотную к Ионе. Пленник зажмурился и втянул голову в плечи, словно ожидая смертельного удара.
– Ну, ну, что ж ты так боишься-то?
– заговорила Нинея таким голосом, как будто успокаивала домашнюю скотину.
– Глаза-то открой.
Иона продолжал стоять зажмурившись. Нинея взяла его большим и указательным пальцем за щеки, сдавила так, что губы сложились "дудочкой" и властным голосом приказала:
– Глаза! Открой!
Иона приподнял веки, встретился взглядом с Нинеей и… перестал трястись, расслабился, выражение его лица стало тупым. Вернее сказать, с лица Ионы исчезло всякое выражение вообще. Нинея, деловито и не торопясь принялась осматривать "подарок", как коня на ярмарке. Повернула туда-сюда голову Ионы, потянув за бороду, заставила открыть рот, помяла мышцы, потом, не стесняясь ни Мишки, ни крутящегося рядом Глеба, пощупала в паху. Последнюю манипуляцию, как показалось, Нинея проделывала долго и с удовольствием.
"Блин, она что, трахаться с ним собирается? Богемская графиня, едрена вошь, да за одну эту сцену… э-э, не знаю, что, но… туды твою вперекрест и ржавый швартов родне по женской линии… обалдеть!".
Нинея довольно хмыкнула и, тоном мурлыкающей пантеры пропела:
– Благодарствую, Мишаня, знатный ты мне подарок преподнес, не знаю, чем и отдариваться буду.
– Кхе! Н-н… на здоровье, баба Нинея.
– Мишка потеребил поводья Зверя и откашлялся.
– Не надо ничего, я так… из уважения…
– Нет, Мишаня, такие подарки без ответа
оставлять нельзя, ты меня не позорь.– Тогда… тогда, как всегда, баба Нинея, мудростью одари.
– Мудрости, значит, хочешь… Ну, пойдем в дом, поговорим. Глеб, коня прими, а этого, - Нинея качнула головой в сторону тупо пялящегося перед собой Ионы - сам знаешь, куда. Пойдем, Мишаня.
Войдя в дом, Нинея распорядилась:
– Неждан, Снежана, помогите Глебу баньку приготовить, помыть, кое-кого, надо будет.
– При последних словах волхва улыбнулась, и Мишка готов был поклясться, что улыбка ее была, как принято выражаться, сладострастной.
– Садись, Мишаня, кваску с дороги испей.
"Ну, попал ты, Иона. А и не жалко – ты никого не жалел, теперь сам попробуй. Однако, сэр, настроение у вдовствующей графини, сейчас, надо понимать, самое, что ни наесть, романтическое. Не напомнить ли ей о старом обещании? Срок, правда еще не пришел, но вдруг получится?".
– Баба Нинея, помнишь, ты как-то говорила, что есть способ Юльку… то есть, Людмилу, удержать, чтобы она не ушла… как бы это сказать…
– Помню, Мишаня, помню.
– Нинея уж и совсем разулыбалась.
– Почуял бабкино настроение, негодник этакий? Почуял, я вижу. Эх, был бы ты девкой… А способ простой, никакого секрета тут нет. Влюби ее в себя! Мы, бабы, ради любви… Влюби, одним словом, да так, чтобы она про все забыла. Сможешь?
– Не знаю… она, кроме лекарских дел и думать-то ни о чем не может.
– Ничего, скоро сможет, да и подумывает уже. По-детски, глупо, но подумывает - время пришло. И не думай, что если она лекарка, то смотрит на все это иначе, нет, женское в ней все равно свое берет. Разочарован? Думал, что я тебе зелье приворотное дам или заклятью научу?
– Нет, про заклятья она и сама все знает, этим ее не возьмешь, а зелья я и сам у тебя не взял бы.
– Тогда, почему недоволен?
– Как-то, у тебя, баба Нинея, получается… вроде, как собаку приручить. И еще одно… не знаю, как сказать. Понимаешь, лекарское дело для Людмилы - сама жизнь. Если я даже и смогу… Вот, ты намекнула, что бабы, ради любви, чуть ли не на все готовы…
– Не чуть ли, а на все!
– поправила Нинея.
– Но, ведь, и проклинают потом… любовь эту.
– Бывает.
– Волхва согласно кивнула.
– И частенько бывает. Но потом.
– А я не хочу, чтобы Юлька… чтобы Людмила прокляла. Вдруг она дара лекарского лишится? Что ж ей, головой в прорубь?
– Влюбился - тоном врачебного диагноза произнесла Нинея. Это ты зря - намаешься.
– Уже маюсь, баба Нинея.
– Мишка совершенно искренне вздохнул.
– Вроде и не красавица, характер вздорный, а присушила. Не поверишь, лавочку возле лазарета поставил, каждый день там сижу.
– Пропал, добрый молодец!
– Нинея, продолжая улыбаться, сочувствующе вздохнула.
– Ничего-то ты с ней теперь не сделаешь - ни влюбить в себя не сможешь, ни характер мужской показать, ни пристрожить соплячку…
– Ее пристрожишь… да и характер показывать… Бесполезно, Баба Нинея, у нас же мысли общими делаются, когда "сливаемся"…
– Что?!!
– Улыбку с лица Нинеи, как ветром сдуло.
– Вы что натворили, паршивцы?! Я же предупреждала - есть грань, за которую простым смертным ходить нельзя! Допрыгался? Как козла тебя теперь на веревочке водить будут! Радуйся, что пока она сама еще дите, мало что понимает. А потом порадуешься, когда она уйдет, неведомо куда, иначе рабом ее станешь, хуже раба! Будешь сапог лизать, которым тебя в морду бить станут, и даже утираться не захочешь, лишь бы еще раз лизнуть!