Отряд (Аш - Тайная история - 2)

– Надеюсь, ты прав. Годфри, чему ты так радуешься?

– Я соскучился по тебе, Аш.

В горле у нее запершило.

– Ты клялась, что вернешь меня домой, спасешь от этого... Детка, я знаю, ты не заговорила бы со мной, если бы не придумала способа. Ты пришла вывести меня из ада, верно?

Аш с трудом приподнялась на локтях, отмахнулась от бросившегося было к ней Рикарда. Она куталась в меха и покрывала, извиваясь так, что едва не угодила ногами в огонь.

– Я много в чем клялась, - хрипло проговорила Аш.
– Клялась добраться до Диких Машин, когда они тебя убили тем землетрясением... А ты в зале коронаций клялся никогда не оставлять меня, но это не помешало тебе умереть... Все мы даем обещания, которые не можем исполнить.

– Аш?

– По крайней мере, я никогда не клялась вернуть назад твое тело для похорон. Я знала, что это невозможно.

– Когда я пытался вывести тебя из камеры во дворце Леофрика, прежде чем сумел отыскать Фернандо делъ Гиза, я поклялся, что ты никогда не будешь одинока. Помнишь? Это обещание я сдержал. И сдержу дальше, детка. Ты слышишь меня и всегда будешь слышать. Я никогда не оставлю тебя, будь уверена.

В горле застрял тугой болезненный ком. Аш потерла глаза костяшками пальцев и усилием изгнала из сознания боль и горечь.

Горячие слезы полились из глаз, красное сияние углей в камине расплывалось. Она ощутила мертвую пустоту в груди и вонзила ногти в ладони. Слезы лились ручьем, она всхлипнула...

– Аш?

– Я не могу тебя освободить. Не знаю, как...

Молчание.

– Думаю, я как-нибудь прощу тебе одно не выполненное обещание.

Голос Годфри гулко отдавался в голове.

– Помнишь, я говорил, что как бы дорого ни пришлось заплатить за то, что оставил церковь и ушел к тебе, все равно дело того стоило? Тогда я любил тебя любовью мужчины. Теперь я - только дух, без тела, но я все еще люблю тебя. Аш, ты этого стоишь.

– Никогда я этого не заслуживала!

– Не о том речь, хотя ты была верна, добра и отдавала мне тепло своего сердца, но я любил тебя не за это. Без причин, просто за то, что ты - это ты. Я полюбил твою душу прежде, чем начал думать о тебе как о женщине.

– Ради Христа, заткнись!

– Я говорил уже: я ни о чем не жалею, разве что о том, что ты все еще не доверяешь мне до конца.

– Доверяю я!
– Аш закрыла лицо руками, склонив голову к коленям в сырой теплой темноте.
– Доверяю! Я знаю, что если попрошу тебя что-то сделать, ты сделаешь. Оттого-то так трудно... невозможно... просить...

– Разве ты можешь попросить о чем-то, что я не хотел бы исполнить?

В его голосе звучит горестная усмешка.

– Хотя я теперь мало что могу, детка. Но проси, и я сделаю все, что сумею.

Аш не сдержавшись, громко всхлипнула и прижала ладонь ко рту, чтобы заглушить звук.

– Ты... еще... не понимаешь...

– Босс?

Она открыла глаза и увидела присевшего на корточки Рикарда, глядевшего на нее с нескрываемой тревогой и сочувствием. По щекам Аш текли слезы. Глаза жгло. Она пыталась заговорить, но помешал стоявший в горле ком.

– Вам что-нибудь нужно?
– спросил Рикард, беспомощно оглядываясь. Что сделать, босс?

– Оставайся у двери. Никого...
– слова застревали в горле.
– Никого не пускай, пока я не скажу. Все равно, кто бы ни пришел.

– Положитесь на меня, босс!
– Темноволосый юноша выпрямился. На нем были латы с чужого плеча, обгоревший бригандин, снятый с одного из раненых, а у бедра позвякивал меч с круглой гардой. Но не одежда, а выражение глаз делало его много старше, чем он был полгода назад под Нейсом.

– Спасибо, Рикард.

– Зовите меня!
– свирепо проворчал он.
– Как только что понадобится, зовите меня. Босс, может, мне...

– Нет!
– Она нашарила мешочек у пояса, выудила грязный платок и вытерла лицо.
– Нет. Я сама должна решить. Я позову, когда ты будешь нужен.

– Вы говорите со святым Годфри?

Вот тут слезы хлынули ручьем. "Почему?
– недоуменно соображала Аш. Почему я не могу перестать? Это уже не я; я не плакса..."

– Уйди, Рикард.

Она смяла промокший платок в ладонях и промокнула глаза.

– Клянусь тебе, детка, ты не можешь попросить ничего такого, что я не исполню с радостью.

Голос Годфри Максимилиана в ее сознании звучал с настойчивой искренностью. Слишком открыто. Аш сильнее прижала к глазам платок. Через мгновенье она сумела выпрямиться и уставиться на подернутые золой угли.

– Ага, а ты просил меня о помощи, не забыл? А я не могу помочь... Годфри, я правда хотела попросить... если тебе так легче, считай, что я приказываю.

– Ты плачешь? Аш, маленькая, что с тобой?

– Просто слушай, Годфри. Просто слушай. Она прерывисто вздохнула, удержалась от всхлипа и, сжав в кулаке платок, овладела своим голосом.

– Ты теперь - machina rei militari - или ее часть.

– По-моему, мы с ней теперь переплелись, как уток и основа в ткани, я долго над этим размышлял. Аш, отчего такое горе?

– Помнишь, что ты сказал мне, когда мы ехали по пустыне?

– Что именно?..

Аш судорожно вздохнула и не дала ему договорить:

– Это была шутка. Я попросила тебя совершить чудо, "крошечное чудо помолись, чтоб каменный голем развалился на куски" - что-то в этом роде, не помню точно. Потом у меня на уме была только Фарис: как убить Фарис, как остановить Дикие Машины.

– Она не говорит с Дикими Машинами, хотя, мне кажется, она слышит, когда они обращаются к ней.

– Это не важно.
– Аш открыла глаза и только тогда поняла, что искала убежища в темноте под веками. Она наклонилась к очагу, выгребла головню и закопала ее поглубже в красноватые угольки.
– Фарис следовало бы убить для пущей надежности, но я не могу. Может, ее все равно казнят. Не важно. Дикие Машины могут внушить семье Леофрика вывести новую Фарис, а может, они уже начали. Гораздо важнее - каменный голем.

Голос Годфри в ее сознании молчал, но Аш чувствовала, что он ждет, готовится впитать каждое слово.

– Мы должны уничтожить Дикие Машины. Военная сила нам тут не поможет это займет не меньше года, а столько ждать нельзя. Мы могли бы убить мою сестру, - Аш почувствовала, что голос снова дрогнул, - но и это не поможет выиграть время, а между тем Бургундия превратится в пустыню.

– Молчи! Если великие Дьяволы слышат...

– Ты слушай, Годфри. Каменный голем - это ключ. Через него они говорят с Леофриком и его семьей. Через него они говорят с моей сестрой. Это канал, через который они вытягивают силу солнца для своего чуда.