Отшельник. Его девочка

— Запускай ее, — слышу мрачный, обжигающий холодом голос из кабинета.

Крепко зажмуриваюсь, но ненадолго.

Нужно идти. Назад пути уже нет.

Я делаю маленький шаг. Потом еще один. Сильно сжимаю пальцы в кулаки и глубоко дышу.

Осторожно вхожу в кабинет. В нос сразу врезается приятный запах мужского парфюма. Нотки кофе и спелого абрикоса. Свет приглушен. Атмосфера, мягко говоря, пугающая. Мое внутреннее напряжение только нарастает.

Ткань платья липнет к моей спине, хотя в кабинете прохладно.

Я не успеваю осмотреться по сторонам, взгляд впивается в широкие плечи мужчины. Я медленно моргаю, осматриваю его руки, плотно обернутые черной тканью рубашки. Опускаю взгляд на свои белые кроссовки. Лица мужчины я так и не увидела.

— Подойди, — его голос вибрирующий, спокойный, низкий.

Это не просьба, а приказ. Жесткий, властный. Такому тону просто невозможно сопротивляться.

Я переминаюсь с ноги на ногу, в кончиках пальцев токовые разряды.

От этого мужчины исходит бешеная энергетика. И я чувствую его взгляд кожей. Он молчит, ждет моей реакции.

Лев Сергеевич…

У меня нет опыта общения с такими мужчинами, я даже не понимаю, как мне себя вести. Только нервничаю люто.

Прохожу вперед, невесомо ступая по чистому полу.

— Сядь, — вновь слышу этот вибрирующий грозный голос.

Присаживаюсь на стул, что стоит прямо напротив его широкого кресла, взгляда не поднимаю.

— Расскажи о себе, — требовательно просит Лев Сергеевич.

— Меня зовут Дарина, мне девятнадцать лет. У меня неоконченное высшее педагогическое образование. Я пунктуальная, честная, трудолюбивая…

— Мне это не интересно, — грохочет Лев Сергеевич. — Все это я уже читал в твоей анкете.

Я прикусываю кончик языка, и все же решаюсь поднять взгляд.

У Льва Сергеевича густая ухоженная борода, уложенные волосы, прямой нос и высокий величественный лоб. Взгляд его серых холодных глаз такой грозный и бесчувственный, что мне не по себе становится.

— А что вы хотите узнать? — с трудом выговариваю.

Стараюсь изо всех сил улыбнуться. Усилием воли растягиваю губы, кажется, они дрожат.

— Ты еще очень юная, Дарина. Девятнадцать лет — самое начало жизни. Скажи, ты хорошо ознакомилась с условиями работы? — спрашивает он и откидывается на спинку кресла.

— Да, — коротко отвечаю и киваю.

— Тебе нужно будет жить в моем доме. Как видишь, жилище у меня большое, — ухмыляется. — Мне нужна ответственная и трудоспособная прислуга. Понимаешь?

Это его «прислуга» царапает слух. Как-то неприятно становится, хотя он прав. Горничная и есть прислуга по факту.

— Да, я это понимаю.

Мужчина откидывается на спинку кресла и продолжает меня рассматривать. Выглядит он теперь расслабленным, но это ничуть не убавляет его энергетики. Он такой, что колени дрожат. Весь сотканный из власти и подчинения.

— Я считаю, что девочек в твоем возрасте интересуют только пустые тусовки, алкоголь, цацки и секс, — выдает Лев Сергеевич.

Я даже вздрагиваю.

— Н-нет, — шепчу. — Меня это не интересует.

— Зачем тебе эта работа? — Лев Сергеевич резко подается вперед.

Смотрит мне прямо в глаза так, словно старается отыскать в них ответ.

А я замерла. Даже взгляд не могу отвести. Меня точно парализовало.

— Дарина, — говорит он медленно, словно смакует мое имя. — Зачем тебе эта работа?

Глава 2

Я смотрю на него, замерев. Даже дышать перестаю.

Не хочу рассказывать всех подробностей. Он сочтет меня жалкой нищенкой и вышвырнет из своего дома. А моей семье ведь деньги нужны! Очень нужны!

Я это делаю не для себя.

Фактически лишаю себя обычной жизни, которой живут мои ровесницы и хочу работать в огромном доме, где уборкой нужно будет заниматься от зари до зари.

— Понимаете, — лепечу я. — Моя семья…

Прикрываю веки.

Лев Сергеевич терпеливо молчит, рассматривает меня. Я чувствую его взгляд. Он ожогами на кожу ложиться.

— У моего брата порок сердца. Ему уже делали операции. Он постоянно под контролем врачей. Ему нужны дорогие лекарства. На все это уходит много денег, а маму недавно уволили с работы. Она вообще на трех работах раньше работала, но с возрастом перестала справляться. Да и я пока училась, она мне работать запрещала. Главное ведь образование достойное.

— Педагогическое? — мужчина как-то не по доброму усмехается.

— Ну, да, — растерянно киваю.

— Ты знаешь, какие зарплаты у учителей? — уточняет он так, будто унизить меня хочет.

— Зато стабильно, — голос срывается в шепот.

Лев Сергеевич замолкает. Я заламываю пальцы от нервов до хруста. Мне душно и страшно. Я словно в клетке со зверем. И, не смотря на то, что мужчина ведет себя сдержано, в моих мыслях постоянно всплывают ужасные слухи о нем.

Ощущение такое, что он сейчас прикажет мне делать что-то непристойное.

— Я хочу помочь маме, — продолжаю тихо, взгляд не поднимаю.

— На что ты готова? — надменно спрашивает Лев Сергеевич.

Я вздрагиваю от его резкого и сурового голоса. Мельком смотрю ему в глаза, а затем зависаю взглядом на картине за его спиной: бушующее море с маленькой яхтой, качающейся на волнах.

— Ради брата и мамы… Я готова на все, — произношу уверенно.

— Ну смотри, Дарина, подъем в моем доме в семь утра. Прислуга, то есть ТЫ, сначала накрывает на стол. Готовят повара, но сервировка и уборка полностью на тебе. Завтрак в восемь утра. Затем проверяешь порядок в доме. Гостиная, кухня, спальни, засранные туалеты — это все твоя зона ответственности. У меня часто ночуют женщины. Их комнаты на втором этаже. Чистое постельное белье, глажка, уборка за ними — все на тебе. Дом большой — четыре этажа, работы много. Уверена, что справишься?

Он ухмыляется, и взгляд такой надменный. Безжалостный.

Смотрит на меня, словно я букашка какая-то.

— Я уверенна, — киваю. — Осознаю, что работы в доме много. Иначе вы бы столько не платили.

— Испытательный срок две недели, — заключает строго.

— То есть, я принята? — хлопаю ресницами растерянно, дыхание от радости перехватывает.

— Да. На испытательный срок, — скашивает губы в полуулыбку.

А я выдыхаю облегченно.

— После ужина ты сразу должна уйти в свою комнату, — продолжает Лев Сергеевич. — И не показываться до семи утра.