Отстегните ремни

— Вот мы и дома, — подмигнул Макс, который всю дорогу был очень общителен, пожалуй, даже слишком, без конца рассказывал анекдоты и забавные случаи из жизни, и, казалось, старательно избегал пауз, пытаясь скрыть волнение. Очевидно, моя выходка с ночной эсэмэской была, пожалуй, немного слишком преждевременной, откровенной? Не могу сказать, что я совсем в ней не засомневалась, протрезвев поутру и вспомнив о вчерашнем приступе пьяной решительности.

Мы поднялись на массивное, увитое чем-то вроде плюща крыльцо и вошли в дом, дверь которого почему-то оказалась незаперта. Ладно, в Голландии, пожилые люди часто не закрывают двери, по старой привычке, оставшейся от прежних лет, когда страна еще не была перенаселена неблагополучными ино странцами, но в Подмосковье мне показалось это более чем неосмотрительным.

— В доме есть охрана? — спросила я.

— Охрана? Нет. Есть кнопка сигнализации в моем кабинете на втором этаже. А что?

Решив, что хозяину виднее, я промолчала. Мы прошли через просторный холл с какими-то гравюрами на стенах и опять с маленькой псевдоантичной статуэткой на пьедестале (бьюсь об заклад, над домом поработал неталантливый дизайнер из серии: деньги есть — ума не надо), и Макс распахнул передо мной двери гостиной. Первое, что бросилось мне в глаза, — почему-то работающий телевизор. Когда же глаза чуть привыкли к полумраку, я разглядела сидящую на диване пожилую женщину. Я замерла и вытаращилась сначала на нее, потом на хозяина дома.

— Вечер добрый! Все у нас в порядке? Дашка заснула? — кинул Макс на ходу, шурша купленными мной пакетами с едой и направляясь с ними на кухню.

Женщина, судя по всему оказавшаяся в одном лице и домработницей, и Дашиной няней, поспешила за хозяином дома, давая объяснения о приготовленном ею ужине, прошедшем дне с ребенком и прочих хозяйственных делах.

Пройдя за ними, я остановилась в дверях.

— Это что у нас? Индюшка? — басил Макс, заглядывая в духовку. — Может, заберете ее внукам? У нас сегодня все равно свой ужин намечается. А вы идите домой. Больше сегодня ничего не надо.

— Да? — обрадовалась женщина. — Но вы же просили меня сегодня на ночь остаться…

Макс тем временем уже хлопал дверкой холодильника, рассовывая продукты по полкам.

— Нет, нет… Идите. У нас тут кое-какие изменения в планах. Мы сами справимся. — Макс подмигнул мне. — А завтра приходите в… — он опять посмотрел на меня. — Ты во сколько встанешь? Я уеду рано, а за тобой попозже пришлю машину отвезти тебя в Москву. Хотя… Зачем тебе в Москву? Ты можешь оставаться тут… Комфортнее, чем у мамы ведь?

Я в шоке молчала. Он предлагает мне У НЕГО ОСТАТЬСЯ ПОЖИТЬ?!

Не дождавшись моего ответа, Макс махнул рукой и решил все за меня.

— Короче, Ксюшка здесь завтра остается, так что вам приходить не будет никакой нужды. Ты ведь посидишь днем с Дашкой, солнышко? Познакомитесь заодно. Гулять сходите. У нас тут такие леса! А я постараюсь пораньше вернуться, и сгоняем на Истринское водохранилище. Ты же еще не видела мой катер? Ну и решено значит! Чего ты там в Москве сидишь, я вообще не понимаю? Дышать нечем. Духотища. Короче, заметано. Да?

Женщина благодарно засуетилась, упаковала щедро подаренную ей индюшку в полиэтиленовый пакет и испарилась.

Я присела на высокий табурет у барной стойки и огляделась. На кухне царил неожиданный для каменного дома с античными скульптурами хайтек. Стальные поверхности, прямые линии, минимализм и в центре всего этого — Макс в переднике! У меня сегодня точно был вечер сюрпризов! Бизнесмен — владелец аптек и больниц — никаким образом не ассоциировался у меня с передником.

— Вина? — спросил он, ловко откупоривая бутылку.

Я кивнула.

— А Даша разве живет не у мамы? — аккуратно поинтересовалась я, выводя пальцем невидимые узоры на черной гранитной столешнице.

— У мамы. Но иногда и тут, — Макс посмотрел на меня внимательно. — А это проблема?

Я поспешила отрицательно помотать головой. Похоже, от знакомства с ребенком мне уже было никуда не деться.

Счастливая домработница опять появилась на кухне:

— Девочку проверила. Спит без задних ног. Стирку я в сушке оставила, даже не знаю, когда ж теперь ее достать… Думала, здесь ночевать буду, вот и припозднилась… Там программа еще работает… А мне ждать-то уже некогда. Пока автобуса вон дождешься в такое время! Они тут то ходят, то не ходят. Была электричка нормальная раньше. Теперь не стало. Потом пустили нормальный рейсовый автобус взамест ее. Потом отменили. А нынче только вот маршрутки ходят, да это ж разве автобусы? Они там хозяин-барин, и все нерусские какие-то… Хотят пойдут, а не хотят — идти пешком, что ли, людям? — сетовала она, поглядывая на меня с сомнением.

— Идите, идите. Я уж как-нибудь разберусь с сушкой, — успокоила я ее.

В Голландии мне всегда нравились отношения работодателей и персонала. Никакого барства со стороны первых, никакого раболепства со стороны вторых, каждый четко знает свои обязанности и корректно не тратит время второго на ненужные разговоры. Поменяв три уборщицы, я смогла раздобыть себе почти не говорящую ни на каких языках филиппинку (очень модно во Франции, у нас же в Голландии — большой дефицит и редкая удача) и подумала, что за последние десять минут женщина выдала годовой речевой запас моей Дженни.

Наконец мы остались в доме одни, если не считать спящего на втором этаже ребенка. Передник перекочевал с Макса на меня, и я занялась приготовлением несложного, но элегантного ужина: паста из крабов и свежего лосося в сливочном соусе, к ней — запеченные портобелло с петрушкой, зеленый салат с авокадо и кедровыми орешками (заправка: оливковое масло только первого отжима, уксус только виноградный, соль только морская, перец только свежемолотый, и сахар, желательно коричневый и неочищенный). Пармскую же ветчину, сыры и виноград — отдельно, к вину, чтобы Макс не умер от голода, пока я все это готовила.

Готовить красиво и с удовольствием — один из секретов хорошего повара. Вымытые и приготовленные продукты ожидают своей очереди, пока ты медленно и с любовью разрезаешь острым ножом сочный помидор или пробуешь пенне на предмет выяснения, дошли ли они до той стадии al dente, когда в середине макаронины осталось еще чуть непроваренного теста, а по краям она уже полностью готова (непроваренная часть дойдет сама до готовности, смешавшись с горячим соусом). И никогда не покупать натертый пармезан! Покупать куском и тереть самой — величайшая финальная настройка на отличный ужин!

Макс взирал на мою готовку с шутливым благоговейным ужасом, закусывал сырами и потягивал вино.

— Короче, день сегодня выдался — просто мрак! Ты даже не представляешь себе, солнышко, как они тут умеют мозги, того самого с ними делать… и непременно в противоестественной манере! — говорил он.

Воображение сразу нарисовало мне картину счастливой семейной жизни: он умирает от голода после работы, делясь подробностями прошедшего дня, она в переднике на кухне, которой может позавидовать большинство населения нашей планеты, готовит легкий и элегантный ужин. На втором этаже спит дочь. Их дочь. Так ли это бывает в счастливых семьях — я не знала, и про несчастливые семьи я тоже знала лишь то, что «все они несчастливы по-разному». Я умудрилась ни разу в жизни не пожить ни с кем под одной крышей, да и родители мои развелись слишком рано, чтобы я помнила их семейную жизнь, но интуиция подсказывала мне, что у них было не совсем так. И надолго ли возможна идиллическая картина, мной нарисованная, я не представляла и подозревала, что вряд ли люди живут так всю жизнь. Но сейчас все это было не важно.