Отстойник

И сейчас, подобрав где-то по пути, сухую ветку кустарника, Макс, сам того не заметив, оказался перед Мавзолеем.

– Вот, приятель, я принёс тебе свежих цветов. Ты чувствуешь их запах? (пауза) Нет, конечно… Ты же мёртвый. Я тоже не чувствую, хотя и живой. Так в чём же между нами разница? А, приятель?

Не дождавшись ответа, Макс отошел. Он подошел к старому ведру, наполненному мутной водой, взял его и стал поливать сухое дерево, торчащее из-под земли неподалеку. Потом поставил ведро на место. Вдруг насторожился и резко обернулся. Около дерева сидел Шут. Лицо его серьёзно. Макс попытался улыбнуться и что-то сказать. Шут, пристально смотря на Макса:

– Садись.

Макс подчинился.

Пауза.

– Ты был прав. Я успел по тебе соскучиться. Здесь одному невмоготу. Как мертвец я брожу по этим развалинам. Но я жив, я чувствую, я переживаю. Хочется сказать – но некому, хочется услышать, но не кого. Есть чувства, эмоции, но что мне с этим делать одному?

– Если у тебя есть ум, дай волю своим эмоциям. Звучит, конечно, банально, но в этом есть истина. Прислушайся (Шут на миг замер и поднял указательный палец). Слышишь?

– Нет.

Шут улыбнулся:

– Наступит миг, когда ты перешагнёшь черту неудовлетворённости и ступишь в мир разочарований - уму ведь надлежит испытать подобное. Ты можешь мыслить, если я не ошибаюсь (Шут лукаво посмотрел на Макса). Значит должен слышать!

– Я ощущаю лишь тупую боль.

– А чувство безнадёжности?

– И его тоже.

– Глупо. Проницательный ум и покрытая язвами душа – слишком нежный материал для тяжелых жернов обстоятельств. Тебя мучает совесть, и от того ты страдаешь?

– Да.

Шут наморщил лоб и в задумчивости потёр подбородок: - И тебе хочется выговориться? Ты ищешь поддержки?

Макс кивнул.

– Тогда (философски заключает) ты уже вступил на тропу разочарований.

– Я знаю одно – я убийца.

– И чего же ты хочешь?

– Я не хочу с тобой говорить о своих желаниях…

– Почему? Вот чудак, человек! Я ведь искренен с тобой. Я хочу помочь. Тонкая душа, чувствительная психика – как не прийти к пониманию того, что величайшее счастье для человека – это шествие к вершинам своего духа! Один учёный муж считал, что человек не достигает счастья не потому, что он его не хочет, а потому, что не знает, в чем оно состоит. Так он путает белое с черным, облекая свои поступки в эндоморфис эмоций и страстей и, угнетённый неминуемыми поражениями, слепо движется к краю глубокой пропасти!

Шут на секунду замолчал, в задумчивости глядя себе под ноги.

Потом продолжил:

– Однако, всякая монета имеет обратную сторону: дух покаяния, мечущийся дух, дух страдающий, разве не прибегает к механизму собственного спасения. Открой все закоулки своей души, выплесни наружу свой внутренний мир, отдай бессилие, страх и переживания холсту, перу, бумаге, нотам, и, окрылённый вдохновением, дай возможность терзающей тебя боли сказать за тебя! (он вздохнул). Разум ставит цель, а чувства её окрыляют (улыбнулся). Теперь-то ты слышишь?

– Что же я должен услышать?

– Неизбежность. Пауза. Неизбежность – удел всех страдающих душ! Пора воспринимать свою душу так, как требует этого внутренняя боль. О, человеки! Где-то там, за горизонтом, всех ожидает чудесный мир исполненных желаний - разве осознание этого не приводит в восхищение?

Макс усмехнулся:

– Ты старомоден. Кто же теперь купится на твои сказки об исполненных желаниях? Разве только дети, которые ничего не понимают. Нет, теперь у нас всё сложнее. Люди знают, что настоящее удовлетворение они испытывают в борьбе за свои жизненные цели – и ни какими басенками им голову не заморочишь. Конечная цель – это стимул, условная единица, предназначенная для того, чтобы из реальности настоящего извлечь максимум пользы. Прошлое – прошлое, а будущее не наступило. Так что же есть – настоящее? Вот тут- то и появляется смысл жизни. Правда, не все это понимают, действуют бессознательно.

– Я об этом не подумал. Теперь же понимаю: твои внутренние страдания принесли тебе только пользу. И всё же ты искал повод для беседы со мной. Интересно…

– В тебе я вижу искру мысли. Её не составило труда заметить, даже под обликом шута, который ты одел на себя.

Шут (язвительно ухмыляясь): – не хочешь ли ты сказать, что мы сможем сблизиться и стать друзьями?

– Боль и мысль уже давно сблизила нас. Хочешь ты того или нет. А что до того, станем ли мы друзьями - я думаю, что нет.

– Почему?

– Я прожил долгую жизнь, поверь мне, - сказал Макс, вставая, - и у меня никогда не было друзей. Не думаю, что под конец жизни они у меня появятся.

Шут вплотную подошёл к Максу:

– Но почему у тебя не было друзей? У тебя скверный характер – я это понял. Но характер не мерило дружбы!

– Только друг может стать врагом… И ты это знаешь лучше меня!

– Куда ты?

– Не знаю.

Макс ушел. Шут сел на землю и задумался. Он растерянно смотрел вслед ушедшему. По выражению лица, можно было понять, что ситуация принимала несколько не прогнозируемый результат. И это Шуту очень не нравилось…

А в это же самое время Макс брел по кучам мусора и сам с собой разговаривал:

– Чёрт бы побрал этого шута! Откуда он взялся на мою голову!
– Нервно пнул ногой камень.
– Растревожил душу своими речами! Нет! Я больше так не могу! Не выдержу! Кто послал его сюда, зачем, за что?

Он остановился, пытаясь уловить посетившую его мысль: - А не для того ли он здесь, чтобы помешать мне? Сбить с пути?

Опять пошёл, громко рассуждая: - Если Господу угодно проверить меня ещё раз – мне ничего не остаётся, как смириться и терпеть выходки этого шута столько, сколько нужно.

Так он брел некоторое время, пока боковым зрением не заметил нечто, чего не ожидал увидеть здесь, в «Отстойнике». Вдалеке, на куче кирпича сидела девушка, спиной к Максу. Его она не заметила, это точно. Хотя, может быть, и делала вид, что не заметила.

От неожиданной встречи, Макс слегка растерялся. Он не знал, что делать: после «дружеской» встречи с Шутом, нужно было быть настороже.

Стараясь не шуметь, Макс спрятался за угол развалины. Потом осторожно высунулся из-за угла. Потом, так же, осторожно, он двинулся обратно, чтобы застать Шута на месте.

Тот сидел в той же самой позе и о чем-то напряженно думал.

Макс подбежал к нему, тяжело дыша от бега и, еще больше, от волнения:

– Ты, кроме меня ты встречал в отстойнике кого-то ещё?

Шут вяло ответил:

– Нет.

– Здесь появился третий!

Шут явно испугался и растерялся. Потом принял беззаботный вид и улыбнулся. – Врешь! Никого здесь быть не должно.

Макса разозлил ответ. Он схватил Шута за шею:

– Откуда ты знаешь? А? Ну, говори! С чего ты взял, что здесь больше не может быть никого? Кто тебя послал сюда?