Отступник на краю империи

Класс загудел, многие стали бросать сочувствующие взгляды в мою сторону.

— Издеваетесь? — послышался голос Барского. — Многие работают дома с гувернёрами. У меня, например, свой преподаватель. И это не первый бал в моей жизни.

Несколько человек поддержали Барского.

Куратор поднял руку:

— Лев, успокойся. Тебя нет в списке, — в руках у Райнера появилась бумажка. Судя по всему, утверждённый директором приказ. — Директор учитывает наличие в школе аристократов, родители которых вкладывались должным образом в их воспитание. Поэтому из вашего класса посещение уроков будет обязательным… лишь для одного человека.

Взгляд Райнера пригвоздил меня к стулу.

— Да, Иванов. Это большая часть для тебя. Нужно соответствовать. Остальные приглашённые из мещан — второгодки. Всю необходимую базу они успели изучить.

— Постойте, — я не верил собственным ушам. — Вы хотите сказать, что после уроков будут задерживать… только меня?

— Именно это я и сказал, — отрезал куратор. — Ознакомься с копией приказа, там есть информация о педагоге и номер кабинета. А мне пора. Хорошего вам настроения.

На этой замечательной ноте куратор самоустранился.

— Ты встрял, братан, — шепнул мне на ухо Ираклий.

Урок продолжился, а мне передали бумажонку, которой всё это время потрясал доблестный инструктор по управлению мехами. В приказе действительно обнаружился номер кабинета, а также личные данные преподавателя. Точнее — преподавательницы.

Эльвира Джафаровна Рихтер-Краузе.

Звучит, как идиотский конструктор.

Нет, ну могли бы заменить мне медитацию или какую-нибудь геометрику на этикет. Я ведь уже пробудился, и карьера каббалиста мне явно не светит… Слов нет, одни выражения.

До обеда Ираклий вёл себя странно. Не доставал меня своим балабольством, не хвастался объёмами чачи, которую выгнал дед, даже про свою собаку не рассказывал. Я уж подумал, что кучеряшка приболел. Мои подозрения усилились, когда Ираклий стал тереть виски, подолгу сидеть с закрытыми глазами и не реагировать на Еву, которая постоянно вертелась и лезла с идиотскими вопросами.

В столовую Ираклий не пришёл.

Я пропустил момент, когда друга увели в школьный медпункт. Просто потому, что надо было заскочить в приёмную и удостовериться в одобрении кандидатуры Джан князем Трубецким. Вот пока я стоял, наслаждаясь формами белокурой секретарши, с моим товарищем что-то и приключилось.

Мы собрались в полном составе за обеденным столом. Не хватало только Ираклия и Гриднева. В итоге Игорь появился, но был мрачнее тучи.

— Рассказывай уже, — не выдержала Регина.

— Не томи нас, — промурлыкала Ева. Девушка прижилась в нашей компании и даже сдружилась с Региной, которая перебралась к ней за парту после того, как Ева в хлам разругалась с Дашей. Говорят, повздорили из-за меня, но это не точно. — Перемена не резиновая.

Регина прыснула в кулак.

— Завёл этого упыря в медпункт, — пробурчал Гриднев. — Барский же не станет работать, даже если Предтечи ввергнут нас в пучину хаоса.

Мы чётко следовали договорённостям. Барский формально числился старостой, иногда раздавал приказы и вёл себя, как важная персона, а Гриднев, будучи его помощником, выполнял основную работу. Цена перемирия.

— И что с ним? — поинтересовалась Маро.

— Ну… — Игорь задумчиво почесал затылок. — Юлия Андреевна говорит, что Ираклий пробуждается.

Глава 15

Я вышел из дома в кромешную тьму.

В частном секторе фонари давно уже не горели, на центральных улицах светился каждый третий. Холод, пронизывающий ветер, колючие звёзды.

Два часа ночи.

Отличное время для смерти.

В Фазисе практически невозможно найти в такое время хоть что-нибудь движущееся, если это не пятница или суббота. Трамваи, автобусы и троллейбусы уснули в депо. Таксисты дежурят в порту и окрестностях аэровокзала, а также у нескольких станций «железки». Да и не нужны мне таксисты на безлюдных окраинах — слишком велика вероятность, что они меня запомнят. Поэтому я двинулся по безлюдным улочкам в сторону чернеющих горных громад и минут через пять добрался до скопления гаражей, окружённого новостройками и двухэтажными развалюхами. В одном из этих гаражей затаилась моя вторая тачка.

Скрип и лязг проржавевшего железа.

Подсвечиваю себе фонариком.

А вот и моя красавица. Убогий драндулет с помятым бортом, идиотской антенной и липовыми номерами. Внешне напоминает «Запорожец», скрестившийся с «Москвичом». Культовый для нашего города агрегат по имени «архарус». Да-да, с эмблемой того самого горного козла на капоте. Мне починили дно, перебрали движок и поменяли кое-что по мелочи, но в целом лошадка рабочая. Прокуренный салон, конечно, раздражает, зато есть радиоприёмник. И багажное отделение приличное, не как у «Запорожца».

Прав у меня на эту тачку нет, договора купли-продажи и прочей лабуды — тоже. Если остановят, дам взятку. Но я сомневаюсь, что остановят. Здесь, на черноморском побережье Кавказа, можно хоть задом наперёд кататься, сбивая по дороге котят и пенсионеров, всем насрать.

Вывожу своего монстра из гаража, закрываю зев преисподней, и еду в сторону Аэрокольца. Это главная магистраль Фазиса. Кольцевая, тянущаяся как по горам, так и по набережной. Все говорили «Аэрокольцо» или просто «кольцо», потому что трасса проходит мимо вокзала, на котором садятся дирижабли. Собственно, оттуда её и начали тянуть лет пятнадцать назад. Магистраль в двух местах пересекает железнодорожные пути, взбираясь на эстакаду, карабкается ещё выше, к самым окраинам Пригорья, цепляет шестьдесят четвёртую трассу и Атлер, а затем вливается в Приморский бульвар, улицу Согласия и Портовый Тракт.

Я ехал по той части кольца, что была проложена через Новый Город.

Бросив машину на парковке у границ Пригорья, остаток пути проделал пешком.

Холод и выпитый кофе выгнали из меня остатки сонливости. Мне предстояло сделать важное дело, которое при успешном раскладе увеличит моё благосостояние ещё тысяч на восемьдесят. Или сто, чем Древние не шутят. И это только за первого клиента.

Приблизившись к двухэтажному мотелю, я достал наган с глушителем и направился к задней части дома. По трассе носились автопоезда, рейсовые автобусы и бетономешалки. Да много кто носился, откровенно говоря. Мне пришлось обогнуть парковку по широкой дуге, после чего я оказался рядом с мойкой и мусорными контейнерами.

Мотель ничем не отличался от аналогов в моём мире.

Видел один — видел все.

Два уровня со сквозными галереями, окнами и дверями. Поднимающаяся наверх лестница. Расчерченный на парковочные сектора асфальт, одинокий фонарь.

По моим сведениям, объект находился на втором этаже.

Комната номер девять.

Укрывшись в тени каменного забора, я сделал кусок стены нужного мне номера прозрачной. И, понятное дело, ничего не увидел. Свет в комнате не горел, никто не шевелился, не перемещался туда-сюда. С одной стороны, логично. Человек приехал издалека, надо выспаться. А с другой… ну, не может он спать, если задумал убрать своего клиента рано утром. В пять сорок, если уж соблюдать точность.