Отступник

Ожившие мертвецы с р-р-р-р-р-р-ычанием рвали, жрали и убивали. Они не знали жалости, боли или усталости, им не требовалось заботиться о сохранности своих тел. Они лезли вперед, прямо на копья и мечи. Набрасывались с такой жадностью, словно умирающий от жажды на источник воды в пустыне. За пару ударов сердца, число вставших вновь удвоилось. Это было избиение без жалости.

Но все закончилось так же быстро как и началось, словно задернули шторы и мир стал темнее пещеры, полной спящих летучих мышей.

— Нет, я не позволю! Он нас спас.

— Что ты заладила женщина! Разве ты не понимаешь?! Он же некромант!

— И что? Мы живы благодаря ему, и вы кстати тоже. Не думаю, что вы остались бы в живых.

— Вот же бабье племя, заладила!

— Это я то бабье племя?! Ах ты мужлан неотесанный! Вот я тебе сейчас…

— Эй, да что за. Да…хватит уже. Ай. Да успокойся уже. Эй, как там тебя Харви вроде? Успокой свою жену!

— Простите сир Эдгар, но сейчас я лучше с мертвяками пойду сражаться, чем с ней. Ай! А меня то за что?!

— А просто так, за компанию.

— Беатрис, он кажется очнулся.

Все было размыто, как во время похмелья после сильной пьянки. Надо мной появился повязанный платком воздушный шарик, а на этом шарике было изображено лицо Беатрис.

— Дарий ты как? Ну и напугал же ты нас.

— Меня…мутит. И голова сильно болит. Что случилось?

— Что случилось?! Это ты лучше расскажи, что случилось? Я уже думала все, крышка нам, а потом ты, а потом они…а потом. — Накопившиеся страх и переживания, наконец прорвало ее вплеснувшись в видел слез и она разрыдалась.

Харви подошел и обнял супругу за плечи, опасливо на меня поглядывая, продолжил за нее.

— А потом они всех убивали. А как ты упал так и они сразу упали. Так и лежат, мы не знаем, что нам делать.

— Долго я был без сознания?

— Не очень, может минут десять.

— Простите, если напугал. Я до последнего не хотел, но уже выбора не оставалось. Вы сами все видели.

— Мы все видели, и понимаем. Прости, что такое тебе сейчас говорю, но тебе лучше уйти. Скоро о нападении станет известно, это дорогой часто пользуются, а значит и орден тоже скоро узнает, и тебе лучше быть подальше отсюда. Нам в любом случае придется ждать стражу, кто-то должен будет им все обьяснить.

— …Он прав Дарий, нам лучше их покинуть…

Я покряхтывая, превозмогая внезапно навалившуюся слабость сел. Руки и ноги снова стали аморфными, превратившись в желеобразную массу. Страшно болела голова и сильно мутило, но зато перестало жечь под сердцем. Оглянулся, окинув окружающий народ взглядом. Я бы их покинул в любом случае, но теперь даже вопроса об этом не стояло. Харви был прав насчет того, что об этом точно узнает орден. Но и в глазах я больше не видел того, что мне были рады. Настороженность, испуг, недоверие и хмурая ненависть. Ее активно излучал наш рыцарь сир Эдгар. Он хмурился из под насупленных бровей глядя на меня и тискал рукоять своего полуторного меча. Судя по всему он был каноническим рыцарем, а им претят маги. Они их считают слабаками и трусами, а некромантов уж подавно. И он видел перед собой как раз одного и колебался. Я знал, что он борется с желанием добить врага. Ослабшего и беспомощного. Но с другой стороны именно его каноническое воспитание не давало ему это сделать. Я не был врагом в классическом понимании, и вроде как спас женщин и детей, да и его самого заодно.

— Дарий, нам можно выйти? — Спросил Харви со странной интонацией.

— Ну…да. — Я взглянул на него не понимая, — почему ты меня об это спрашиваешь?

— Ну там же они…я имею ввиду там безопасно?

— А, — до меня дошло чего они боялись. — Да Харви, там безопасно, ИХ там больше нет, теперь там только просто тела.

Я сидел еще минут десять, пытаясь прийти в норму. Просто по причине, что был не в состоянии просто встать. Харви с рыцарем вышли напряженно стискивая оружие, оглядывая побоище. Где то за кольцом фургончиков стонали чудом выжившие бандиты. Они были обречены, уйти им не дадут, а как попадутся в руки страже, их повесят. Но они знали на что шли, и просить милости у тех, кого собирались получасом ранее убить — глупо.

Дождь наконец перестал моросить и установилось спокойная погода, редкие лучи солнца пробились сквозь пелену из туч закрывавших небеса. Наконец набравшись сил я встал, держась одной рукой за фургон, стараясь не встречаться глазами с цирковыми, эти люди мне нравились и я не хотел видеть в них страх. Собрав свои вещи я хотел уже выйти, как меня окликнула Беатрис.

— Дарий, спасибо тебе за все. Не считай, что мы плохо о тебе думаем.

Оглянувшись я кивнул ей, попрощавшись напоследок и вышел за пределы нашей маленькой самодельной крепости. С краю дороги жались испуганные животные, их и пытался успокоить Харви. Просто чудо, что они не убежали. По дороге ходил сир Эдгар, оглядывая трупы. И я тоже оглянулся, обозревая побоище. Брошенный меч, сломанный щит. Широкие мазки запекшейся крови, напоминавшие каракули безумца, и лихорадочный танец следов вокруг трупов. Оторванные конечности и головы. Чуть дальше стонал умирая один из разбойников, ему разодрали живот и все кишки были наружу. Он пытался ползти размазывая свои внутренности по грязи, но он уже был не жилец, с такими травмами не живут. Поправив лямку рюкзака и натянув капюшон я побрел дальше, обойдя поваленное дерево.

До городка целью которого и был наш путь с бродячим цирком я доковылял через пару часов. Стараясь держаться вдоль дороги на небольшом расстоянии. Встречаться и объясняться со стражей сейчас совсем не вариант. Их я видел через час, они проскакали лужам поднимая тучи брызг. Вдалеке уже виднелись крепостные стены, окружающие городишко. Но я повернул налево, по дороге к видневшимся вдалеке соломенным крышам и вившемся дымам их труб.

Сзади меня на неровной, заросшей сорняками дорожке показалась высокая повозка в форме корзины на двух деревянных колесах с металлическими ободами, в которую был впряжен темно-коричневый бык с изогнутыми рогами. Колеса были узкими, но высокими и доходили мне до плеч. На упряжной дуге восседал, болтая ногами и насвистывая песенку засунув травинку в рот селянин в соломенной шляпе.

— Привет тебе путник, подвезти? — Спросил он перекатив соломинку языком.

— Здравствуйте отец, если тебе не будет трудно.

— А чего же мне трудится, эт во-он скотина трудится, садись давай. — Он похлопал по дуге рядом с собой. — Ты чего к нам? Проездом?

— Да отец, проездом. Ночлег вот ищу, в городе дорого. А я человек простой, денег у меня нет ночевать в хоромах, мне привычнее деревенские покои.

— Даа, дорого нынче все стало, есть у нас постоялый двор. Пиво в нем дрянное, но дешевое. И заночевать можно.

Он остановился возле первого двора, с заросшим вьюном забором. Там недалеко доила корову женщина, она хоть и не была пожилой, но тяжелая жизнь уже посеребрила ее густую косу. Взяв глиняную банку, она склонилась под коровой, чтобы надоить молока. Опытным движением она направила струю прямо в банку, и скоро та была полна. Вытерев край банки уголком передника, она протянула с улыбкой ее мне. Улбынувшись ей в ответ и поблагодарив, с жадностью выпил еще теплого парного молока. Раскланявшись с ними и еще раз поблагодарив спросил где постоялый двор и пошел по указанному направлению.

Уже вечерело, и как того и следовало ожидать, единственное питейное заведение в деревне было под завязку набито курящей, пьющей, хохочущей и галдящей публикой. Я подошел к двери, а перед глазами у меня мелькнуло видение — как открытка, посланная судьбой. Это было видение наполненное смерти, безумия, страха. Однако оно было расплывчатым, я не мог разглядеть его как следует. И было неясно, то ли это происходит со мной, то ли где-то рядом. Но это, в общем-то, не имело для меня значения. Стыд, гнев на себя и запоздалые сожаления стирали грань между мной и окружающим. Я поморгал, чтобы отогнать видение, прокашлялся и вступил в царство музыки, смеха и света.