Отступники

— Если бы я сделал это собственными руками…

— Хватит врать! Хватит врать самому себе. Ты… вычисляется… просто не знаешь, что теперь делать. Что делать дальше? Теперь ты говоришь, что тебе нужно достать того первенца. Ты возможно действительно этого не понимаешь, но всего лишь ищешь причину действовать, двигаться, жить… Призраки прошлого ведь ничем тебе не помогают!

Накат промолчал.

— Ага, на этот раз тебе нечего сказать!

Накат молчал так, словно у него срослись зубы. Ики понял, что сболтнул лишнего. Накат мало рассказывал о своем прошлом.

— Эскельд? — это было то немногое, что он знал.

Тот долго не отвечал, собирая в сумку оружие, инструменты и провизию. Некоторое время он читал по диагонали толстую книгу, которая была озаглавлена «Эй, кто это там?», за авторством Эрволла Горгена.

Все это время Ики виновато поскуливал и бормотал что-то невразумительное. Ему казалось, что он сыпанул соли на большую вечно открытую рану.

— Да я не получил успокоения, — сказал наконец Накат, скручивая карту. Он сунул ее в дорожную сумку Ики. — Именно поэтому, я попытаюсь найти его внутри разбитого черепа этого первенца. А там, видно будет. Если и это не поможет, что-нибудь придумаю. Может сожгу Капитальную Церковь Зверя. Ну как ты, уже можешь ехать?

— Да, думаю да, — с облегчением проговорил Ики.

Накат потушил костер и свет. Они выехали из склепа. На улице уже стемнело, это было как нельзя кстати.

— Ты невыносим! — восклицал Ики, тут же осмелев. — Разрушения, разрушения, разрушения! Ты ведь всю жизнь этим занимался, может быть, все дело в том, что ты выбрал неправильный путь и не хочешь сворачивать?

— Возможно. Если и сожжение Церкви не поможет, я попробую отбирать деньги у богатых и часть из них отдавать бедным.

— И можно поинтересоваться какую именно часть?

— Ну… Что-нибудь порядка трех процентов.

— Эскельд!

— Считаешь это много?

— На что тебе вообще нужны деньги, если мы живем в склепе? И агентура тебе теперь тоже не потребуется.

— Ну не скажи, уши в Гротеске никогда не будут лишними. Сейчас я, например, намереваюсь узнать, не отходят ли в ближайшее время разведывательные корабли в сторону Твердых Вод. Кроме того, теперь ничто не мешает мне оставить Гигану и немного попутешествовать. А для этого нужны деньги.

Они подъехали к воротам. Накат отпер калитку.

Некоторое время еще можно было слышать пышущий искрами диалог, похожий на порхание двух шпаг в воздухе. Потом все стихло, только поскрипывали на ветру привезенные из пустынь зловещие анчары — одно из главных украшений кладбища.

Охранник выбрался из-под стола.

* * *

В это же время Миумун ждал на пристани, наблюдая за пьяными матросами. Точнее они были пьяными, до того как их окружили пятьдесят здоровенных, отожравшихся на солонине крыс. Четыре дрожащих океаноплавателя сбились в кучку сидя на земле. Крысы злобно попискивали, стоило только им пошевелиться.

Миумун стоял неподвижно. Глядел на реку.

Ефврат был настолько широк, что на другой его стороне вполне могла греметь гражданская война, а эта часть Гиганы даже не всхрапнула бы во сне. В темноте спокойные воды второй великой реки, осоловевшие от сбрасываемых Гротеском отходов, казались неподвижными. Та странно-приспособившаяся живность, что обитала в городской зоне реки, не рисковала играть на поверхности, чтобы не глотнуть, ненароком, свежего воздуха. Ночной Ефврат напоминал ползущую вперед пластмассу.

Рядом с Миумуном, на свернутый в бухту потрепанный канат безнадежно шлепнулась облезлая чайка. В ее клюве спокойно, почти не сопротивляясь, повисла некая тварь, напоминающая рыбу с зубастыми жабрами. Очевидно, чтобы дышать в Ефврате, нужно было тщательно пережевывать воду.

Чайка, не размыкая клюва, издала писк мученика, означающий примерно следующее: «Первый, в какой-то момент тебе нужно было зажать свое рожалище чтобы люди никогда не появились на свет!». Потом она с видимым (для птицы выказать эмоции это нелегкое дело) отвращением выбросила тварь в воду. Псевдорыба, с трудом протискиваясь, вошла в Ефврат.

Чайку вырвало.

Пока она блевала, заинтересованный Миумун чуть напряг свои силы. В результате на поверхность всплыли две сросшиеся задами жабы, давешняя рыба и ботинок с членистыми ножками на подошве. Ботинок злобно клокотал. Сиамские квакши меланхолично лягали друг друга задними лапами. Рыба угрюмо жевала жабрами воду.

Миумун покачал головой и отпустил их. Ботинок тут же набросился на жаб, и они скрылись под водой. Рыба перевернулась кверху пузом и бодро поплыла куда-то, оставляя дорожку из пузырей, которые никогда не лопались. Их при желании можно было растягивать в руках как жвачку.

— Пощади нас, суздарь! — ныли матросы. — Бери, че хошь, только отзови крыс. Мы ж не знали, чего ты из этих. Нам с маггами загрызы не нужны!

Миумун не обращал внимания. Глядел на реку, ожидая свое судно.

Вот, наконец, он заметил движение на поверхности реки. Что-то раздвигало в стороны ленивое течение, бесцеремонно расталкивая корабли и поскрипывая невидимыми снастями.

— И нереста не прошло, — проворчал Миумун.

Грубо потеснив пришвартованный прямо у деревянных мостков Сайский фрегат, невидимое судно остановилось. Взор Миумуна словно заслонила детальная картина противоположного берега. Точно такая же, как оригинал, но зернистая и зерна ее слабо шевелились. Очертания корабля шевельнулись. Картина стала еще более смутной, расплылась, и в воздух, с тонким звоном, взметнулся рой маленьких жучков с кристаллическими шкурками.

Разоблаченный корабль оказался двухпалубником из необычного легкого и прочного материала, который оторопевшим мореплавателям еще не приходилось видеть. Это было все равно, как если б кто-нибудь построил корабль из шелка, укрепив его платиновой проволокой. А вместо парусов приколотил к бортам мельничные колеса. И все это смущающее традиции извращение способно было протаранить Гвардейский галеон как картонную коробку.

Странное судно сбросило трап.

На палубе появились неясные фигуры. Они плавно помахивали тонкими хвостами, но передвигались прямо, на двух ногах.

— Ну, отлично, — бормотал Миумун, поднявшись на борт. — Просто отлично. Эй вы, парии, есть кто-нибудь из хозяев?

Фигуры что-то неразборчиво рычали, предупредительно расходясь в стороны.

— Так я и знал, — причитал Миумун раздраженно. — Естественно. Дали пару сабель и крутись как хочешь. Разумеется, речь-то ведь идет всего лишь о третьем вторжении. Нужно незаметно пробраться на Твердые Воды. Чего там, старик Миумун на таких заданиях отдыхает.

Он скрылся в трюме. Хвостатые фигуры последовали за ним.