Отступники

— О чем ты хотел поговорить? — утомленно прервал меня Рем, поглядывая на Киру. Кажется, он начал адаптироваться к предоставленному материалу. — Мелковата… — произнес он, словно балансируя.

Свежий океанский воздух сделал мои мысли необычно юркими и неуправляемыми. На фоне перекрикивающихся варваров, стука молотков и лязга металла, скрипящего дерева и кипящей работы, направленной на «очищение Зрачкового континента» размышления мои становились похожими на пузыри в шипящем масле.

— Как о чем?! — воскликнул я и тут же зашептал на грани слышимости. — Нужно что-то делать! Как ты можешь сейчас думать о бабах? Ты что, не видишь что тут, змей подери, затевается?

Не увидеть это было сложно. Скелеты сотен кораблей обрастали обшивкой. То были странные корабли. Больше всего они напоминали вытянутые дыни. У них не было матч, днище, непривычно широкое, укреплялось особенно тщательно. Не особенно размышляя над этим, я решил, что они просто еще не закончены. Готовые корабли наверняка отправляли куда-то в тайное место, чтобы разведка Авторитета не могла судить о масштабах готовящейся атаки.

Цепочки варваров сгружали с пилигримов припасы, вели какие-то сомнительные переговоры с корсарами, вытаскивали из воды сети нагруженные тушами забитых ламантинов. Повсюду царила напряженная сосредоточенная работа, которую от обычного трудолюбивого быта отличало явное боевое возбуждение: я видел десятки импровизированных арен, где варвары, сменяясь, устраивали групповые бои по двадцать, тридцать человек. На них переливались малахитом сайские доспехи. За их тренингом на почтительном расстоянии наблюдали люди в бесцветной одежде. Время от времени они с трудом останавливали процесс, и на адаптированном универсалике Авторитета объясняли варварам как ведут себя гвардейцы континента во время боя в продемонстрированных тренировкой случаях. Те, кто не участвовал в драке, внимательно слушали, повторяя за инструктором выверенные движения.

— Вижу, — пренебрежительно вздрогнул Рем. — И что с того, fasa? Что ты намерен сделать прямо сейчас? Ты, магг, который не может управлять своими фокусами. Попробуй забраться куда-нибудь в центр, сильно пернуть и посмотреть, что из этого получится. Возможно, разнесешь весь этот стеклянный остров вдребезги. Думаешь у них только Твердые Воды сейчас готовиться к войне? Все их двести островов сейчас наверняка стоят в ружье и копят мочу, чтобы с удовольствием отлить потом на земле твоих предков. Я не хочу сказать, что мне все равно, но сейчас единственное, что мы можем сделать полезного, это, snaka dam, собрать побольше информации и всласть натрахаться и нажраться, перед тем как бросится в очередную авантюру по твоей воле. Есть возражения?

Рем мог быть необыкновенно рассудителен, когда мы стояли на развилке между делом и развлечениями. И он был безнадежно прав.

Я вздохнул и сказал:

— Никак нет, мастер Тан’Тарен. Каков план?

— Это девчонка нам пригодится, — Рем повернулся к Кире, которая помахала нам рукавом. — Иди сюда. — Позвал он, а потом быстро притянул меня за ворот и зашептал: — План будет называться «гудящий шпион». Мы будем гудеть и шпионить соответственно. Гудеть — в первую очередь. Критика?

— Никак нет, мастер Тан’Тарен. Значит ли это, что мы все же осмотримся на острове?

— Да, конечно, — великодушно махнул рукой Рем.

К нам подошла Кира.

— Вы…

— Вот что, — перебил ее Рем, — нам страсть как захотелось погулять по Твердым Водам. Я вижу тут у вас пиратов больше, чем на Банде Островов. Куда они здесь ходят вытрясти пену из штанов?

— Обычно они собираются на постоялом дворе «То ли еще будет», о котором спрашивал ваш друг Ненависть.

— Это там где полыхает? — спросил я, наблюдая выныривающие из-за верфей языки пламени.

— Это в том направлении, — озадаченно согласилась Кира. — Это ваш друг натворил?

— Закон Проглота-Олечуча, — напомнил я.

— Где еще можно встретить пиратов? — облизав губы, спросил Рем. — И найти какое-нибудь средство от ясной головы.

— Они любят посещать Карантин, — нашлась Кира. — Там живут наемники. Сейчас мы находимся в районе Стапелей. Если желаете, Карантин может быть первым пунктом экскурсии.

— Идем, — решительно кивнул Рем.

Кира повела нас долгими переходами между коробками складских помещений. Все к чему здесь можно было прикоснуться, скрипело и осыпалось солью. Пахло пробкой — это сохли на жаре пилигримы, под ногами тянулись ползучие водоросли, варвары, громко переговариваясь, занимались своими делами. От этих дел бугрились каменные мускулы, влажная соляная корка отслаивалась от квадратных торсов. Пиратов можно было встретить и здесь, но они старались не задерживаться на виду. Кира обращала внимания на то, что их уродливые неухоженные корветы, напоминающие плавучие мусорные кучи, охранялись варварами, которые проверяли всех выходящих и входящих из них головорезов. Те, кто выходил, прятались под длинными плащами из сундуков захваченных кораблей. Они старались не останавливаться, пока не покидали район Стапелей. Корсаров здесь терпели с трудом.

Тропинки между складами и стройками напоминали хищные переулки, только здесь, вместо вшивой беззубой шпаны, на неосторожных пиратов нападали пеликаны. Они окружали их безжалостной толпой, требуя рыбы. Если рыбы не было, пеликаны отнимали кожаные сапоги. Кира припомнила случай, когда пеликанья мафия дошла до того, что начала похищать пиратов с целью получения выкупа. Если приятели похищенного скупились, на палубы кораблей сыпались ракушки, помет и рыбьи косточки.

Рассказывая об этом, Кира завела нас в узкий «переулок», в который не вошел бы ни один инстинкт самосохранения. Есть такой тип переулков, как их не назови, в которые не залетают даже обрывки газет.

Только мы дошли до его середины, как дорогу нам заступило несколько дюжих пеликанов с грязевыми татуировками на сальных перьях. Мешки под их клювами напоминали похоронные чехлы. В них что-то неявно шевелилось.

Один из пеликанов мрачно взревел и разверз пахучую бездну своего мешка.

— Это и есть те самые пеликаны-налетчики, — прокомментировала Кира. — Всего существует четыре пеликаньих банды, но все они подчиняются одному лидеру. Стотри называют его Ургуем. Это означает: крик из мешка.

— А что им от нас надо? — спросил я, глядя в темноту пеликаньего клюва.

— Они хотят плату за проход, — объяснила Кира, ничуть не беспокоясь. — Рыбу. Или сапоги.

Пеликаны утвердительно взревели.

— Пожалуй, будет гораздо интереснее вывернуть им зобы наизнанку и упрятать их туда, — предложил Рем.

— Не беспокойтесь, — остановила его девушка. — Слушайте, вы, — она обратилась к птицам. — Вы прекрасно знаете, что я под защитой стотри. А эти люди со мной. Так что уйдите с дороги, иначе Ургуй узнает о своем гузне много нового, а вас зажарят и скормят платиновым муренам. Все поняли?

Сердито взревывая, пеликаны покорно отступили во мрак.

Мы пошли дальше.

— А кто такие эти стотри, о которых ты упоминала? — вспомнил я.

— Так называют себя сами люди, чьи корни здесь пьют соленую влагу, — отозвалась Кира. — Это священное имя их племени, мало кто знает его и еще меньше тех, кто хочет называть их так, минуя оскорбительное определение «варвар». Континентальными народами считается, что местное общество не может даже нарисовать картинку изображающую милосердие. Континентальными народами считается, что ход нынешней взаимной политике «увидел-убил» задали именно стотри.

Я покивал с видом знатока. Горген писал о том же, хотя не упоминал, что варвары называют себя стотри.

Первый контакт с Солеными варварами имеет дату далекую от рождения Авторитета. В хрупких разрозненных рукописях уцелевших после Войны Зверя есть панические записи, переполненные кровавыми описаниями океанического народа, который с помощью радуги сжигает мирные корабли Северных королевств. Тогда же они были обозначены варварами. Они нападали на капиллярные колонии, отнимая их у исконных владельцев, и с каким-то бесчеловечным торжеством избавлялись от континентальных колонистов и океаноплавателей.